Глава 5. Воспоминания о былой любви

Я стремительно лечу вверх. Тёплые потоки воздуха мягко касаются моего лица, приятно обдувают волосы. Даже с закрытыми глазами я вижу огненный шар Солнца в ясном небе, каждой своей клеточкой ощущаю прикосновение небесных лучинок. Запах цветущих кругом растений дурманит. Я набрал полные лёгкие насыщенного кислородом и ароматом трав воздуха и не спешил выдыхать. Мне казалось, что я могу почувствовать неповторимый запах каждой травинки, каждого листика, каждого цветочка живущего здесь. На какое-то волшебное мгновение время замерло. Наполненный ароматами цветущего мира и согретый его нескончаемым теплом, я, подобно воздушному шарику, на один фантастический миг завис в воздухе, а после стремительно полетел вниз. Открыв глаза, я сквозь слезинки радости увидел как снова взлетаю, но только на сей раз в противоположном направлении. Земля стремительно удалялась от меня вместе с родителями, которые стояли по обе стороны качели. Вот я, уже вытянув ноги вперёд, лихо несусь обратно вниз. Внизу живота защекотало, и я звонко рассмеялся. Родители, видя своё счастливое дитя, тоже весело засмеялись вместе со мной.

– Держись крепче! – сквозь смех выкрикнул отец и продолжал раскачивать качели.

Этот жаркий июльский день остался в моей памяти как одно из самых ярких и счастливых воспоминаний.

– Надень кепку, голову напечёт, – беспокоилась обо мне мама.

Отец взял меня с качели на руки и крепко прижал к себе.

– Не напечёт! Солнышко нас любит и не обидит. Правда, сынок?

Мы вместе посмотрели на лучезарное Солнце, и я от переполняемых чувств обнял отца за шею изо всех своих крохотных сил.

– Знаешь, что означает наша фамилия? – спросил у меня тогда папа.

Я ослабил свою хватку и отрицательно замотал головой из стороны в сторону.

– Санд Ра значит сын Солнца. Так что мы с тобой сыновья Солнца, – весело потрепал он меня по голове.

– А мама?

– А мама не сын, – хитро заулыбался отец, – Она дочь, – добавил он после паузы.

Мы дружно засмеялись. Отец был выдумщиком и шутником. Я не помню его грустным или унывающим. Он всегда придумывал для меня всякие игры, вырезал из дерева фигурки животных, сочинял смешные и в то же время поучительные истории…

А вот я мчусь на велосипеде. Совсем недавно я научился ездить на двух колёсах и теперь летел наперегонки с ветром. Я чувствовал себя самым быстрым в мире. Я нёсся как угорелый, лихо огибая все препятствия на своём пути. Ветер в ушах, адреналин в крови и вот я распластался посреди дороги. Велосипед, на что-то наскочив, отлетел в сторону, а я с распростёртыми руками прилетел в объятия беспощадного асфальта. Уже через секунду ко мне подлетела перепуганная до смерти матушка и подняла меня с дороги. Лишь в тот миг, когда я почувствовал прикосновение нежных любящих рук матери, я вспомнил про боль от падения и громко разревелся.

– Не плачь, моё солнышко. Сейчас всё пройдёт и совсем не больно, – приговаривала мама, стряхивая с меня пыль и грязь, но я ревел только ещё громче, – Сильно болит?

– Да-а, – ревел я в ответ.

Слёзы вперемешку с соплями затекали мне в рот, я вытерся рукавом, чтоб избавиться от солёного привкуса во рту. Локти, колени и левая щека были разодраны до крови. Неподалёку валялся мой велосипед, а прямо перед собой я увидел камень размером с мой кулак. Почему-то именно этот камешек показался мне виновником моей аварии и я, вырвавшись из рук матери, со всей злости пнул его. Камень отлетел далеко в сторону.

– Почему ты это сделал? – ласково поинтересовалась мама.

– Это он виноват, что я упал, – сердито отвечал я, обиженно повесив голову и вытирая остатки слёз на лице.

– Разве? – с нотками испуга и удивления вопрошала она, – Он сам набросился на тебя?

Мама добрыми любящими глазами смотрела на меня, продолжая изображать изумление. Я не знал что ей ответить и просто смотрел на неё исподлобья.

– Солнышко, нельзя обижаться на камешек. Ты же мужчина, не хорошо вину на других перекладывать, – она бережно взяла меня за руку, – Пойдём домой, раны твои залечим, чтоб больно не было.

Удивительной доброты человеком была моя матушка. Она никогда меня не ругала за мои шалости и проступки. Никогда не наказывала меня за ошибки, а даже наоборот всячески помогала мне их исправить.

– Земля – матушка наша, – тихим ласковым голосом продолжала свою воспитательную беседу мама, ведя меня домой. Одной рукой она вела за руку меня, а другой придерживала мой велосипед, – А если бы в меня врезался, тоже так ногой ударил бы?

Вопрос мамы ввёл меня в замешательство. Моё детское живое воображение мигом нарисовало картину, как я на полном ходу в неё врезаюсь. Но разве я смог бы ударить эту добрейшую прекраснейшую женщину, которая в моих глазах была божеством.

– Не-е-ет, – снова разревелся я и прильнул к её юбке, размазывая свои слёзы и сопли.

Мои родители! Это был самый счастливый период в моей жизни. Период беззаботного детства, когда мама и папа были ещё живы. Отец дарил нам радость, уверенность, придавал нам силы. А мама была олицетворением добра и любви. Она учила меня быть счастливым и радоваться жизни. Может, проживи она чуточку подольше я и научился бы этому. До самой их смерти окружающий мир казался мне добрым и сказочным. Сказка оборвалась внезапно, именно в тот момент, когда я совершенно не был к этому готов. Да и как можно быть готовым к гибели родителей, тем более будучи ребёнком. В тот страшный день дядя Абсей, младший брат моего отца, повёз моих родителей в детский магазин. Они должны были выбрать кроватку для моей будущей сестрёнки, которую мать уже носила под своим большим добрым сердцем. Не помню почему, но меня с собой не взяли, оставили дома с бабушкой. По пути их автомобиль попал под грузовик, выжить не удалось никому. Тогда я впервые серьёзно задумался о жестокости и несправедливости этого мира.

Бабушка забрала меня к себе в деревню. Эта авария забрала у неё обеих сыновей, невестку, которую она полюбила как родную дочь, и не успевшую ещё родиться внучку. Но бабушка была очень сильным человеком, она никогда не показывала ни мне ни кому-либо ещё своей скорби. Она незримо для меня переносила душевные терзания и муки. Дед мой, её муж, покинул наш мир ещё до моего рождения, а мама у меня была сиротой, выросшей в детском доме. Таким образом у нас с бабушкой не оставалось больше родственников во всём белом свете. Худощавая старушка и восьмилетний мальчик стали опорой друг для друга. Жили мы с бабулей в маленьком бревенчатом деревенском домике, в котором выросли мой папа и дядя Абсей.

Как только я переехал в деревню у меня начались проблемы в школе. Точнее они у меня были и до этого, но мама и папа всегда могли объяснить мне то, чего я не понимал на уроках. Моё воспитание и видение мира в корне отличалось от того, что было принято в нашем капиталистическом обществе. Я сильно отличался от других, а таких как я не очень любят многие дети и, в особенности, их родители и учителя. Со сверстниками я ещё мог хоть как-то найти общий язык, а самым твердолобым мог дать достойный отпор. Но вот со взрослыми было куда гораздо сложнее.

Никто в нашей семье никогда не ходил в церковь, мечеть или любой другой храм. Мы не придерживались современных религий. У нас было всё намного проще. Помогай нуждающимся, защищай более слабых, будь учтив со всеми и вежлив, относись ко всему с любовью и добротой. Силён не тот, кто обидел другого, а тот, кто нашёл в себе храбрости защитить справедливость и дать отпор более могущественному противнику, говорила бабушка. Если я кого-то ненароком мог обидеть, то извинялся и старался загладить свою вину перед этим человеком. Другие же пытались самоутвердится за счёт более слабых, а потом просили прощения у своего бога. Они воспитывались на историях о невидимом карающем Господе Боге, что с небес наблюдает за ними. А я слушал сказания о любящем Боге-Творце, частичка которого живёт в каждом из нас. Вообще я всегда любил слушать всякие истории, а особенно сказки. Мне всегда их рассказывали родители, а потом бабушка. Столько сказок, притч, мифов и легенд сколько знала моя бабушка, наверное, не знал никто. Ко всему прочему она была ещё и лучшим рассказчиком. Богатыри, змеи Горынычи, кощеи, небесные колесницы, звёздные врата… Всё что она рассказывала казалось таким реальным, как будто это были вовсе и не сказки, а правдивые истории. Впрочем, бабушка так и говорила, что всё это наша, далёкая и не очень, история. Мой любознательный детский ум допытывался до каждой мелочи, а мудрая всезнающая бабка могла мне всё разъяснить. В школе же все объяснения ограничивались лишь тем, что вот так вот надо, а вот так вот нельзя. И зачастую все мои «почему?» оставались неуслышанными педагогами.

Детское воображение придавало бабушкиным сказкам ещё больше волшебства и реалистичности. Я часто любил домысливать рассказы бабули, а она, лучезарно улыбаясь, гладила меня по голове и либо поправляла меня кое-где, либо хвалила за находчивость и смекалку. Однажды мне захотелось назвать главных героев сказки именами своих родителей. Так в моём воображении появились два ярчайших образа: храбрый и справедливый богатырь Дарен и его прекрасная мудрая жена Зарина. Бабушке понравилась моя идея, и мы с ней стали частенько придумывать новые истории, которые могли бы произойти с Дареном и Зариной.

Чем старше я становился, тем напряжённей становились отношения с учителями в школе. И это происходило вовсе не из-за того, что я был бунтарём или искателем конфликтов. Я честно и добросовестно пытался понять то, что они мне назойливо пытались навязать. Я пытался понять, почему они так уверенны, что человек произошёл от обезьяны, в чём я лично очень сомневался. Почему под естественным отбором подразумевается пожирание слабых сильными, а не стремление к симбиозу и гармонии? Почему учитель литературы ставит мне плохую оценку, если моё мнение по какому-либо произведению не совпадает с общепринятым? И почему он так уверен, что автор имел в виду именно это? Почему на уроках химии нам столько говорят о химических элементах и ни слова о пространственном эфире и начальном элементе всероде? Почему на физике нам совсем ничего не рассказывают о величайшем гении изобретателе Николе Тесла, о бестопливных генераторах и других дешёвых источниках энергии? Почему они называют математику и физику точными науками, а в них столько неточностей и противоречий, которые никак не объясняются? И вообще, почему учителя так упорно и даже твердолобо отстаивают одну единственную точку зрения, даже не рассматривая другие? Ведь даже самый умный профессор, написавший лучший учебник в мире, может в чём-то да ошибаться. Не может же он быть прав во всём! Куча вопросов к нашему образованию оставались для меня без ответов. Некоторые педагоги меня откровенно ненавидели. Но самое странное, что никого кроме меня это больше не волновало. Все мои одноклассники легко принимали за правду любые слова преподавателя, а надо мной лишь насмехались. Рада, моя соседка по парте, однажды сказала: «Откуда ты это можешь знать? То что написано в учебнике доказано учёными! А то что придумал ты – полный бред и чепуха! Сам подумай. Не может же быть так, что все вокруг дураки и только ты один умный. Скорее наоборот. А если даже ты и прав, то всё равно никому ничего не докажешь и всё равно все будут считать дураком тебя». А ведь её я считал умнее остальных. Хотя может быть во многом она была и права, в обществе дураков легче живётся прикидываясь таким же дурачком, даже если ты таковым и не являешься.

Рада не просто моя одноклассница и соседка по парте. Рада – моя первая любовь, мой первый поцелуй… Безусловно, она являлась первой красавицей на селе. И жила она в доме напротив. По сравнению с нашим более чем скромным домиком у них был настоящий дворец, едва ли не самый большой дом во всей нашей деревушке. По нашим деревенским меркам их семья считалась очень богатой. У её отца был какой-то бизнес в городе и ему принадлежал самый большой магазин во всех близлежащих деревнях.

Трудно представить себе человека, который бы больше чем Рада подходил на роль моего антипода. Мы были с ней как лёд и пламя. Пламенем был, конечно же, я – фантазёр, разрушающий рамки обыденного, неутомимый искатель истины и безбашенный борец против системы. Она же пример для подражания, эталон современной девушки. Модельная внешность, огненно-рыжие волосы и холодный взгляд, всегда модно одета и ухожена. К тому же она была отличницей и всеобщей любимицей всего педагогического состава школы. Любовь и снисхождение учителей она добилась не только своим прилежным поведением и хорошими оценками, но и, естественно, деньгами отца. Отец Рады был главным спонсором нашей школы из-за чего некоторые преподаватели порой не стеснялись открыто заниматься лизоблюдством перед ней. Такое поведение педагогического состава раздражало саму Раду, и она не редко демонстрировала презрительное отношение к таким педагогам. Впрочем, все предпочитали закрывать глаза, когда Рада временами позволяла себе не соответствовать образу пай-девочки. В первый же день, когда я появился в этой школе, я занял место рядом с этой рыжей девочкой, которое оказалось не занятым. За все годы учёбы учителя не раз предпринимали попытки рассадить нас, аргументируя это тем, что я дурно на неё влияю. Но мы всё равно продолжали сидеть за одной партой, что-то нас тянуло друг к другу. К слову, её отец совсем не был против этого. Я нравился ему, как он говорил, своим неординарным мышлением и твёрдостью характера. Он очень хотел, чтобы я подружился и сблизился с его дочерью и не упускал возможности как-нибудь этому поспособствовать. Часто приглашал меня к себе в гости под разными предлогами. Позже он даже пару раз давал мне денег, чтобы я мог сводить его любимую дочь куда-нибудь на свидание, но я не брал их. В общем, хороший был мужчина, единственный кто меня поддерживал, ну кроме бабушки, естественно. Все остальные были против нашей с Радой дружбы. И поначалу даже мы сами. Мы часто с ней спорили по любому поводу, а иногда и без повода, но продолжали сидеть за одной партой и вместе ходить в школу. Полная моя противоположность, мы обожали и ненавидели друг друга. Наверно поэтому в старших классах нас страстно и неудержимо влекло друг к другу.