Цитаты из книги «Послемрак»

– Иногда кажется, что я убегаю от собственной тени. Хоть на край света от нее уматывай – она все равно за пятки цепляется.

– Когда я обо всем этом думать начинаю, так страшно делается, – говорит Букашка. – Аж горло перехватывает, и гусиная кожа по всему телу. Прямо вся каменею сразу. Ведь если так, то уж лучше верить в следующую жизнь. Все веселее. В какую бы зверюгу я дальше ни переродилась – в лошадь там или в улитку, – это все-таки возможно представить. Пускай ты даже не подозреваешь, кем будешь дальше, всегда остается какой-то следующий шанс… – Ну, не знаю… – говорит Мари. – Мне все-таки проще думать, что после смерти не будет уже ничего.

Некоторые вещи на свете получаются только в одиночку. А некоторые – только вдвоем. Уметь их совмещать – хорошая штука. А вот путать одно с другим никуда не годится.

– А вы и сейчас еще уши отрезаете?Мужчина еле заметно кривит губы:– Жизнь у человека одна. Зато уха целых два.

– Сколько ни напоминай, чтобы жарили хорошенько, – все без толку! Просто в голове не укладывается! Почему японцы с их усердием, высокими технологиями и супермаркетингом даже в «Денниз» не могут поджарить тосты, как их попросили? Ничего ведь сложного, ты согласна? Но сколько ни бейся, не получается никогда. Чего стоит цивилизация, которая даже тоста прожарить не в состоянии?

– Ресторанных куриц чем только не пичкают. Гормоны роста и все такое. Этих кур разводят в тесных, темных курятниках, всю жизнь колют им что ни попадя и кормят всякой химией, а потом сажают на ленточный конвейер и механическим топором отрубают голову и крылья.– Вау! – восклицает парень. И улыбается. Морщинки у глаз становятся резче. – Куриный салат «Джордж Оруэлл».Мари, прищурившись, смотрит на него. Но не может решить, поддразнивают ее или нет.– Но как бы там ни было, салат с курицей здесь и правда лучше всего. Я не вру.С этими словами парень стягивает кожаное пальто, складывает пополам и вешает на спинку стула. Положив руки на стол, азартно потирает ладони. Сняв пальто, он остается в грубом свитере с круглым вырезом. Зеленые нитки топорщатся кустиками, как и волосы на голове. Обычный паренек из толпы: пройдешь мимо – и не заметишь.– А встречались мы с тобой в бассейне какого-то отеля на Синагаве. Года два назад, летом. Не помнишь?– Смутно.– Нас там четверо было. Мой друг, вы с сестрой, ну и я в придачу. Мы только в универ поступили. А ты еще, помню, в школу ходила… Правильно?Мари кивает без особого интереса.– Мой друг тогда за твоей сестрой ухлестывал. Ну и устроил нам «свидание вслепую». Раздобыл где-то пригласительные в бассейн крутого отеля, четыре штуки. А твоя сестра тебя позвала. Но ты не разговаривала почти, все в бассейне плескалась, как дельфиненок в океанариуме… А потом мы все пошли в чайную – там же, в отеле – и ели мороженое. Ты еще заказала персиковую «мелбу»…Мари недовольно хмурится:– С чего ты вдруг помнишь такие мелочи?– Просто еще никогда не ходил на свидание с

лыхать по-разному, завывая то и дело: «О, Канта подкинули!», или «Ага, вечерние новости!», или «Ух ты, какие сиськи!» Огню все до лампочки… Вот так же и с нашими воспоминаниями. Ненужные, случайные, бросовые, одноразовые – все сгодится, лишь бы огонь не погас… – Букашка несколько раз кивает, соглашаясь с собой.

– И вот что я думаю. Для того чтобы жить, человеку нужны воспоминания, как топливо. Все равно какие воспоминания. Дорогие или никчемные, суперважные или нелепые – все они просто топливо. Газетная реклама или философские трактаты, грязная порнуха или десятитысячные банкноты – для огня, в который их бросают, все это просто бумага. Не будет же огонь по

ясающий омлет… Ты, кстати, ничего не имеешь против омлетов? Ну, там, боишься рекомбинации генов, или ненавидишь корпоративное истребление животных, или не позволяют политические убеждения?