На четвёртый день Вринч неожиданно исчез. Обессиленный физической нагрузкой и огромным количеством новой информации, я ложился спать раньше него. Он допоздна засиживался в контрольной комнате, где находилась система наблюдения. По утрам он будил меня в 6 часов и нещадно изнурял физическими упражнениями до полудня. Затем мы занимались уставами армии ОММ, изучением систем наблюдения и вооружением поста. Я никогда не видел, как он спит и возникало ощущение, что Вринч обходится без сна.
Но в тот день центурион не разбудил меня, как обычно ударом ноги по кровати. Я проснулся сам и почувствовал, что выспался. Солнце ярко светило в узкое окно, на полу лежала решётчатая тень.
Часы показывали 9:25.
Я вскочил словно подо мной разорвался снаряд. Натянув штаны и ботинки, не умываясь я бросился наружу, раздумывая над тем, какое наказание за поздний подъём мне припас Вринч. Армейские уставы предоставляли ему большие возможности в этом направлении.
К примеру он мог заставить меня часами маршировать между двумя врытыми в землю столбами, салютуя им прикладыванием ладоней к ягодицам. Это было старым воинским приветствием империи, истоки которого также уходили корнями в прошлое.
Дело в том, что в средние века в мире А1 874 были запрещены все науки. Исполнение этого правила, за которым следили, так называемые колпаки – очень влиятельная в этом мире организация, привело к тому, что много веков здесь процветали безграмотность и антисанитария.
В те малокультурные времена считалось, что мозг человека сидит не в голове, а в заднице. Потому эта часть тела тщательно оберегалась и солдаты надевали на неё специальные защитные устройства – ягодичные каски.
Этот аксессуар имел забрало, прикрывавшее входное отверстие, которое как считалось ведёт прямо к мозгу. При встрече с командиром, военнослужащий останавливался, разворачивался на 180 градусов через левое плечо, наклонялся и двумя руками поднимал забрало своей ягодичной каски, чтобы командир мог оценить его интеллектуальный потенциал.
Много позже, когда колпаков урезали в правах, науки начали развиваться, что привело к поразительным открытиям. Население медленно переучивалось мыслить головой, а не тем, чем раньше и хотя этот процесс растянулся на многие века и ещё даже не завершился окончательно, всё-таки ягодичные каски были сняты с вооружения за ненадобностью. Но чехарда с прикладыванием ладоней к ягодицам осталась, как старая воинская традиция.
Я торопливо проскочил узкий коридорчик, по обе стороны которого компактно теснились двери внутренних помещений, нажал на кнопку и торопливо прыгнув в проём плавно отъезжавшей двери, оказался снаружи.
С глухим стуком подошвы ботинок коснулись истоптанной в этом месте поверхности земли, на которой не росло ничего кроме упрямого подорожника. Я огляделся. Вринча нигде не было.
Я поразмыслил, вернулся в автобус, обошёл все помещения, но центуриона не обнаружил.
«Куда же он запропастился? Отлучился по делам? Надо же, как повезло!», – радостно подумал я и отправился завтракать.
По такому случаю, я добавил к омлету из неизменнного яичного порошка, банку консервированного зелёного горошка. Никуда не торопясь, я напился кофе, наслаждаясь тем, что не надо спешить.
Как мало нужно человеку для счастья и насколько быстро мы, оказывается способны приспособиться к новой ситуации и даже осознать невероятное. Несколько дней назад я жил совершенно другой жизнью, испытывал реактивные ранцы, болтал с коллегами, знакомился с красивыми женщинами, гонял на мотоцикле…
Бац! И всё изменилось. Кто-то невидимый врезал мне по башке, и я оказался в паралельном мире, стал солдатом, живу в автобусе, окружённым дремучим лесом… Уму ведь непостижимо, то, что со мной приключилось!
И что? Я всё так же рад обильному завтраку, горячему кофе, случайно выдавшемуся отдыху. Выходит физиология на первом месте! Всё дело в ней, а вечные дебаты о могучем человеческом разуме – карамель для тщеславия, завёрнутая в яркие обёртки пышных фраз и цветистых оборотов речи.
Мне дали омлет с горошком и разум мой, всегда гордо отвергавший невероятное, сразу умерил свой скепсис, смирился, скис, опал как исполнивший свой долг фаллос, выбросил белый флаг и уступил дорогу физиологическим потребностям. Зелёный горошек победил разум?
Или всё дело в поразительном умении человека приспосабливаться к меняющимся условиям. Без этого качества людям навряд ли довелось уцелеть в жестоких тисках эволюции.
Я приспособился к новому образу жизни, переключился с одной скорости на другую. Причём это произошло так быстро, что я невольно испытывал некоторую гордость.
Злым глотком я прикончил кофе и встал. Пора было поставить точку и выяснить куда исчез обер-кондуктор, который при всей паскудности являлся для меня точкой опоры в новом мире.
Я направился к чванам.
Первым мне встретился Смарти, тот самый зелёный юнец, который раньше других догадался, что я не горбунч. Он оказался самым сметливым и я окрестил его Смарти, хотя среди чванов его прозвали Маленький Смит.
– Здорово, Смарти! Как день… в смысле ночь проводишь?
– Здравствуйте, мистер Бредни! В трудах, как всегда. Отец вот в лес послал заготовить шесты для ремонта изгороди.
– Я же говорил, не величай меня «мистер Бредни». Обращайся запросто – Хью. Так меня зовут. Ты не видел Вринча?
Смарти кивнул.
– Господин двухзвёздный центурион отбыл для инспекции постов «D» и «C». Вернётся через несколько дней.
– Ты не шутишь?
– Как это?
– Ну это когда говорят смешную неправду.
– Зачем? – не понял Смарти.
– Как бы тебе объяснить… хм. Ладно не бери в голову! Так где говоришь Вринч?
– Он каждый месяц в это время проводит инспекции.
– Странно. Вринч мне ничего не сказал.
Смарти понизил голос и сказал:
– А он никому из новобранцев ничего не говорит. Это у него вроде проверки. Ну исчезнуть внезапно и поглядеть из какого теста слеплен новичок.
– Хм. Так я не первый, кто здесь появился. И много их было?
– Не, не первый. У мистера Вринча часто появляются ученики. Он их сначала сам обучает, а потом отправляет куда-то через лес, в специальный лагерь или вроде того. Они здесь больше не появляются.
– А надолго он уезжает?
– По разному. Когда на пару дней, а когда и на неделю.
– На неделю? – я присвистнул. – И что мне делать?
Смарти пожал плечами:
– Ну я не знаю. Обычно ваши бездельничают. Отсыпаются пару дней, потом болтаются по окрестностям и путаются у нас под ногами. Главное не пропустить нападение горбунчей или батчей. Сейчас у них как раз сезон охоты. Лес наводнён ими.
– Погоди, – заволновался я, – ты хочешь сказать, что в любой момент на нас могут напасть горбунчи или… те другие, а Вринча нет на месте?! И ты так спокоен?
– Ну, вы же здесь. Господин центурион научил вас пользоваться оружием. В случае чего отгоните их пулемётными очередями.
Я оторопело поглядел на Смарти и выдавил из себя:
– И часто нападают?
Смарти кивнул:
– Ну да, случается. Ладно мне пора, а то влетит от старика. До встречи, мистер Бредни.
– Постой Смарти! А зачем они нападают? Ну, что им надо?
– Голодные вот и нападают.
– Вот зараза! Они, что каннибалы?
– Кто-кто? – не понял Смарти.
– Каннибалы. Ну это, когда люди едят людей.
– А, понятно. Но они же не люди.
– Как не люди? В смысле?
Смарти удивлённо посмотрел на меня и начал говорить совсем уж неприятные вещи: «Горбунчи такие прыгучие клыкастые твари метра в два высотой, на спинах у них наросты, которыми они прилипают к деревьям или скалам. Батчи – те другие, они пониже и покрыты густой шерстью, живут на деревьях и похищают в основном женщин. Говорят, что они их не едят, а используют как служанок и… – Смарти покраснел, – ну, сами понимаете мистер Бредни».
– Я машинально кивнул. В голове творилось такое, что не опишешь. Подумать только: «Прыгучие клыкастые твари метра в два высотой…». Оказывается у них сейчас сезон охоты и они наводнили лес. А эти болваны спокойно заготавливают шесты, так как уверены, что в случае чего я разгоню клыкастых пулемётными очередями! Что же делать? А, что если те уже подобрались и засели поблизости!
Я невольно огляделся по сторонам и торопливо зашагал к автобусу.
Свалившись на койку я принялся напряжённо размышлять. Это дело заняло целый час, но к его исходу я выработал план действий и успокоился.
Затем я встал и отправился пить кофе. Вринч не болтался под ногами и я мог всё делать неторопливо.
Прихватив кофе, я поднялся к пулемётным гнёздам. Одно из них, как я уже говорил, было расположено в прозрачной кабине на крыше, второе на корме.
Устроившись в кабине на крыше, я имел перед собой круговой обзор. Поглядывая сверху на разбросанные вокруг поста хижины, между которыми сновали, занимавшиеся своими делами чваны, я с удовольствием тянул кофе. «Ничего, ничего. Ещё поглядим. Главное не паниковать, мыслить трезво и быть бдительным», – думал я.
План мой был чрезвычайно прост. По всей вероятности самым опасным временем суток являлась ночь. Обычно хищники спят днём, а охотятся ночью. Я понятия не имел применимо ли это правило к образу жизни горбунчей, но не обладая точной информацией имел все основания действовать собразно ему до тех пор, пока мне не представился бы случай убедиться в обратном.
Чтобы меня не захватили врасплох, ночью спать не придётся. «Усядусь в контрольной комнате у мониторов наружного наблюдения. За десять миль я увижу приближение незваных гостей и организую горячую встречу. Ослеплю врагов прожекторами, включу сирену, если полезут на рожон, заговорят пулемёты. Огнестрельного оружия у моего вероятного противника не имеется. А от когтей и клыков я защищён колючей проволокой, металлическим корпусом и решётками на окнах. До рассвета не сомкну глаз. Днём посплю, а ночь опять проведу у мониторов. И так до возвращения Вринча, – думал я. – А начать, пожалуй, стоит с того, чтобы проверить оружие и подготовить его к бою, чтобы всё было наготове».
Я поставил пустую чашку на пол и потянул на себя пулемёт, чтобы осмотреть его. Пулемёт не сдвинулся с места. Обычно он свободно двигался, вращался, послушно поворачивая любопытное дуло туда, куда его направят без усилий, легко и плавно, а тут словно его приклеили суперклеем. Я попробовал ещё раз, надеясь, что где-то заело, но безрезультатно. Пулемёт был заблокирован. Кроме того, с него были сняты патронные ленты. Ещё не осознав, всей глубины катастрофы, я огляделся, недоумевая, куда запропастились боеприпасы.
Заблокировать пулемёт и убрать патроны мог только один человек на свете. Понимаете о ком я?
«Ах ты…!», – я выругался и тут мне пришла в голову новая пугающая мысль. Я кинулся к заднему пулемёту.
И тот оказался заблокирован и разряжен.
«Ну, Вринч! Ну и гадина!», – вспомнив о складе боеприпасов, я бросился туда. Конечно железная дверь была заперта.
Я в сердцах ударил по ней ногой, она даже не шелохнулась.
«Винтовки!», – вспомнил я и опять понёсся наверх.
Обе винтовки бесследно исчезли. Обессилев, я сел на пол и обхватил руками голову. Напади в тот момент горбунчи, я никак не смог бы им объяснить, что они неправы.
«Думай, думай! – шептал я, – Вринч ничего не делает без причин. Раз он сознательно обезоружил меня, выходит, имел на то основания. В чём они? В чём его мотивы? Думай!
Что там плёл Смарти о проверке новичков, о том из какого теста они слеплены? Конечно! Вринч хочет посмотреть на, что я способен, если меня загнать в угол. Так вот оно первое испытание! Вринч не ответил мне тогда на вопрос почему триста миль по лесу являются вторым испытанием. Вот это и есть первое! Но зачем подрывать обороноспособность поста, рисковать оружием, запасами? Кроме того, на карту поставлено всё поселение чванов. Нет, так зарываться он бы не стал, потому, что это… да просто потому, что это нерационально. Скорее всего, он оставил лазейку. Нужно обыскать весь автобус, где-то наверняка припрятана палочка-выручалочка.
Я немедленно приступил к поискам. Я обыскал все углы, ниши и помещения, кроме тех, что были заперты, простукал стены, полы и потолки на предмет потайных мест. Я два часа провозился с дверью склада боеприпасов, пытаясь разгадать мнимый секрет проникновения внутрь.
Ничего!
Между тем, приближался вечер и я запаниковал. Я опять поднялся на крышу и увидел, что солнце клонится к закату. В воздухе, что-то неуловимо менялось – замолкали птицы, из-за стены леса на землю легли тени, они росли на глазах и подкрадывались к посту. Казалось это горбунчи тянут свои лапы.
Странно, что Вринч так сильно валяет дурака. Что за фокусы?! Предположим он действительно подкинул какой-нибудь стреляющий гаджет и хочет посмотреть достаточно ли у меня смекалки, чтобы добраться до него. А, если нет? Вдруг смекалки ноль? Что, если я идиот? Пожертвовать постом и чванами? Может такое быть? Или нет? Скорее всего, конечно, нет.
Чваны покончили с делами, развели костёр. По вечерам они всегда сидели у костра, ужинали, затем пели песни, болтали, пили самодельное пиво. Глядя на то, как они безмятежно ведут себя, всецело доверившись мне, я ощутил досаду и злость. За то, что не могу их защитить в случае нападения горбунчей.
Темнело и я щёлкнул тумблерком, чтобы включить свет.
Вы уже догадались, что свет не включился?
Если нет, то я вам говорю: свет не включился. Автобус был полностью обесточен. Мне предстояло всю ночь ожидать нападения клыкастых прыгающих тварей совершенно безоружному и в кромешной тьме.
Подумав о камерах наблюдения, я не спеша – теперь терять было нечего – пошёл в контрольную комнату. Я уже был там сегодня, когда обшаривал автобус в поисках припрятанной Вринчем воображаемой пукалки, но систему наблюдения не проверял.
И конечно же – она не работала. Мониторы были мертвы. На звуковом миксере не горели яркие огоньки. Значит и прожекторы, и сирена – ничего не работало.
Всё познаётся в сравнении. Я искренне удивился утренним страхам. Чего я боялся имея под рукой два пулемёта, две винтовки, гору боеприпасов, систему сигнализации, прожекторы, плотно запертую дверь. Да это было бы не дежурство, а одно удовольствие.
И тут меня осенило! Это было бы слишком просто. Я нащупал мотивы Вринча! Ещё бы, так любой дурак справится с отрядом неразумных тварей с липкими спинами. Укрывшись за пулемётом и прожекторами ничего не стоило удержать эту орду на приличном расстоянии.
«А может выйти наружу! – подумал я, – Погодите, погодите… Уж не этого ли добивается от меня Вринч?! Во время обучения он несколько раз говорил мне, что когда попадаешь в трудно разрешимую ситуацию, нужно изменить угол зрения для того, чтобы оценить проблему по новому и подобрать решение. Ну, словно отойти на несколько шагов назад, как отходишь, чтобы разом оглядеть высокое здание, или наклониться, когда хочешь разглядеть, что-нибудь маленькое. Надо изменить перспективу. Для этого стоит выйти наружу. Как я раньше не догадался!».
Уже стемнело и мне пришлось включить карманный фонарик, который по счастливой случайности Вринч оставил там, где он лежал. Или это было намеренно? Размышлять над такими тонкостями у меня не было ни времени, ни желания. Вместо того я включил фонарик.
Тонкий луч света немедленно разрезал ночь и выхватил из темноты кружок травы. Я повёл фонариком влево, вдоль барьера из колючей проволоки. Круг света послушно пополз по земле. Я обшарил весь внутренний периметр и ничего не нашёл.
Сюрприз ожидал меня под днищем автобуса. На земле лежали лук, колчан со стрелами и большой нож в брезентовых ножнах.
Я невольно усмехнулся. – «Вот сукин сын! Я говорил ему, что занимался стрельбой из лука и он оставил мне именно это оружие. А вот нож… хм, неужто он рассчитывает, что я сойдусь с горбунчами в рукопашном бою?».
Делать было нечего и я приступил к делу. Нож повесил на пояс и сразу ощутил уверенность в своих силах, осознал что я больше не безоружен. Солдату, охотнику и пастуху знакомо это ощущение. Нож – древнейшее оружие человека, простое и эффективное, оно связывает нас с древней историей гораздо больше огнестрельного, которое появилось сравнительно недавно.
О проекте
О подписке