Глава 1. Развитие системы социального партнёрства в системе образования

§ 1.1. Социальное партнёрство в России: уроки истории и современность ¹

Исторически ведущую роль в становлении социального партнёрства в Западной Европе и США играли профсоюзы, собственно это понятие возникло как антитеза социальной революции, способ разрешения противоречий между трудом и капиталом. Однако в конце ХХ в. само понятие существенно расширилось и наполнилось новым смыслом. Речь идёт не столько о взаимодействии профсоюзов, работодателей и государства, сколько в целом о сотрудничестве общественности, предпринимателей и власти. Сегодня смысл социального партнёрства состоит в налаживании конструктивного взаимодействия между различными силами на общественной арене – государством, бизнесом и сообществом некоммерческих организаций и общественных движений – во имя решения социально значимых проблем. Условно их называют первым, вторым и третьим сектором.

Упоминая «первый сектор», обычно не различают государственные органы власти и местное самоуправление. Однако местное самоуправление имеет существенные отличия от центральной власти и собственные цели развития, зачастую более точно отражающие интересы местных сообществ. В последнее десятилетие его роль во всём мире значительно возросла, свидетельством чему стала глобальная тенденция к децентрализации, регионализации и муниципализации² социальной политики, нашедшая свое отражение и в нашей стране.

Примечательно, что в России возникновение социального партнёрства было с самого начала связано не с профсоюзами, а с общественными движениями и местным самоуправлением (земским движением). Его истоки можно проследить с конца XIX – начала XX вв., когда при поддержке земств (а в отдельных случаях и государственной власти) возник первый опыт решения общественно значимых проблем «творческим союзом разного толка интеллигентских направлений с широким размахом молодого, меценатствующего капитала»³.

Уничтожение крепостничества, судебная, земская и другие реформы радикально изменили не только экономику, но и весь уклад жизни в России и породили новые масштабные социальные проблемы, прежде всего бедность и массовую миграцию в города. В то время как резко усилились имущественные и культурные контрасты, традиционная система социального попечения – от «дворянских гнёзд» до крестьянской общины – повсеместно разрушалась. Основанная на родственных и общинных связях, патриархальной опеке, она не могла существовать в новых условиях.

Немногочисленные государственные учреждения, входившие в систему общественного призрения, не справлялись с растущей нищетой. Традиционные формы купеческой благотворительности – особенно «слепая» милостыня – не могли спасти положение, зачастую оборачиваясь равнодушием и небрежностью, питая институт профессионального нищенства.

В то же время в России впервые возникли новые силы, обратившиеся к решению социальных вопросов. Это местное выборное самоуправление, общественные движения (научные и культурные общества, движение трудовой помощи), благотворительность промышленников и финансистов.

Земская реформа дала возможность создать местное выборное самоуправление, ведавшее хозяйственными делами и «общественными пользами и нуждами». Земства содержали дороги, открывали школы и больницы, учреждали кредитные кассы и общества взаимного страхования, занимались попечением местной промышленности и пропагандой новаторских методов земледелия. Несмотря на постоянные попытки правительства ограничить источники дохода и функции земств, имевшейся толики самостоятельности хватало, чтобы содействовать местным инициативам. Земства поддерживали многие передовые начинания, в частности педагогические и культурно-просветительские. Результаты были налицо: «Провинция преображалась ещё быстрее Москвы. Наряду с ростом хозяйственного благополучия росла и культурная самостоятельность»⁴.

Реформы пробудили общественное сознание. Получили развитие идеи либерализма – «перехода от крепостного и служивого государства к государству свободному»⁵ и формирования самостоятельной и самодеятельной личности как основы гражданского и общественного существования. Способом такого существования стали объединения граждан, созданные в их собственных, независимых от государства интересах. По всей стране появлялись многочисленные общественные организации, занимавшиеся культурными и научными вопросами – от Общества дешёвых квартир и других пособий нуждающимся жителям Санкт-Петербурга до Общества разумных развлечений г. Самары.

Это поприще было «и потребностью, и возможностью отдать свои незанятые силы и взамен получить известное нравственное удовлетворение»⁶. Благотворительная и просветительская деятельность в целом относились к немногим сферам легальной гражданской активности: до 1905 г. не существовало органов представительной власти и избирательного права, профессиональные союзы и партии были запрещены. Благотворительность служила делу милосердия и в то же время выражала гражданскую позицию демократической интеллигенции.

Широкое распространение получило движение трудовой помощи, идеология которого перекликалась со стремлением разночинцев к самореализации через профессиональную деятельность. «Целесообразнейшая, единственно рациональная форма благотворительности должна состоять в предоставлении нуждающимся оплачиваемого труда, а не милости, не даровой помощи» (из отчёта Санкт-Петербургского дома трудолюбия для образованных женщин).

Свой вклад в формирование социального партнёрства внес молодой российский капитал. Имена Третьяковых, Морозовых, Мамонтовых известны нам как имена меценатов. Но их благотворительность не ограничивалась поддержкой искусства. Например, Варвара Алексеевна Морозова создала широкую сеть благотворительных заведений для рабочих своих мануфактур. В неё входили больницы, аптека, родильный приют, приют для сирот, колыбельная (ясли), богадельни, убежища для хроников (больных хроническими заболеваниями), дом призрения, библиотека. В. А. Морозова выплачивала стипендии для обучения в профессиональных училищах и гимназиях. Благодаря её дару в 50 тысяч рублей открылась первая бесплатная библиотека-читальня им. И. С. Тургенева. Но репутации «филантропки» у Морозовой не было, помощь она оказывала с большим разбором. В целом деятельность семьи Морозовых – пример благотворительности, которая сочетала меценатство и социальную поддержку рабочих, направленную, в конечном счёте, на предотвращение классовых конфликтов.

Однако «не всё обстояло благополучно в этом подъёме. Несчастье канунной России заключалось в том, что в общественности цвела весна, в то время как в политике стояла злая осень. Всякого народного учителя поинтеллигентнее, всякого священника, не водившего дружбы с урядником, норовили перевести в местечко подальше без железной дороги»⁷.

О чём свидетельствует этот краткий исторический очерк? Чтобы добиться реальных перемен в решении социальных вопросов, общественному, благотворительно-капиталистическому и земскому движениям нужно было соединиться. Но сделать это удавалось только на местном уровне. Создать прецедент взаимодействия различных сил в широком масштабе, на регулярной основе было невозможно в условиях полицейского надзора и некомпетентности властей.

В тех редких случаях, когда массовые и гласные протесты общественности приводили к изменениям в государственных ведомствах, возникало качественно новое явление. Поддержав нововведения законодательными актами, гарантиями автономии для общественных инициатив и субсидиями, государство давало толчок реформе. Возникали конкретные ситуации взаимодействия, которые сегодня можно трактовать как прообраз социального партнёрства.

Примером успешного взаимодействия была реформа народного образования 1915–1916 гг. – первый опыт соединения государственно-реформаторского, общественного, земского и благотворительно-капиталистического начал. По оценке историка, это был «почти состоявшийся интеллектуальный переворот в России».

В предвоенные годы неблагополучие народного образования остро ощущали все слои общества. Матери обратились с открытым письмом к министру народного просвещения: «Традиционное тираническое образование, угнетающее память и не дающее нисколько развитие уму, идущее вразрез с душою и любознательностью ребёнка и юноши, вконец опустошает его душу и ум». В Государственной Думе П. Милюков предупреждал: «Система сыска и доносов, вся система нашего воспитания делает из молодого поколения карьеристов, самоубийц и революционеров». Промышленники понимали, что «закостеневшая система образования как шлагбаум стоит на пути подъёма экономики»⁸.

Педагогическая общественность предлагала множество проектов переустройства школы. Открывались различные частные и общественные учебные и воспитательные заведения – от детских садов до Народного университета им. А. Л. Шанявского. Все они существовали во многом благодаря частным пожертвованиям. Например, в 1911 г. почти треть преподавателей Московского университета покинули его в знак протеста против ограничений университетской автономии. На собранные подпиской и пожертвованиями 2,5 миллиона рублей они организовали независимый Московский научный институт.

«Но ведомство просвещения всеми своими учебными программами, циркулярами, разветвленной сетью инспекторского состава душило любое живое начинание. Земские школы были живее, интереснее, разнообразнее министерских и школ духовного ведомства. За десять предвоенных лет расходы земств на народное образование выросли втрое. Но появившиеся библиотеки разрушались (цензура), а нововведения изымались в «походе министерства просвещения на земскую школу»⁹.

Педагогическая общественность даже в союзе с земством и при поддержке частного капитала не смогла осуществить масштабные изменения, пока её не поддержал новый министр просвещения П. Н. Игнатьев.

«К нему в приёмную стали стекаться тысячи записок, проектов от самых разных людей: народных учителей и учащихся, членов попечительских советов, губернских секретарей, купцов. Объединив большие и культурные силы, организовав широкое общественное обсуждение, обобщив сотни предложений, Комитет по реформе средней школы предложил пакет новых законопроектов и нормативных актов».

Реформа включала несколько направлений, прежде всего преобразование средней школы. Ключевой идеей стало ограничение государственного регулирования. Частные учебные заведения были уравнены в правах с государственными учреждениями; земства освобождены от излишнего бюрократического контроля. Реформа касалась как содержания образования, так и вопросов управления и финансирования образования.

Была разработана концепция многонациональной школы, позволяющая учесть культурное многообразие и национальные традиции страны. Комитет по реформе средней школы предложил ввести многовариантное обучение. Для этого в короткий срок (буквально за полгода) были подготовлены новые учебные программы. Они включали необходимый минимум знаний и основные принципы, по которым учителя могли их развивать. Педагогические съезды в 1916 г. показали, что школа была готова к этим изменениям, однако из-за краткого срока проведения реформы, оборвавшейся в 1917 г., значительных практических результатов в этой области достичь не удалось.

Важнейшим новшеством в плане управления явилось привлечение общественности к школьным делам. Были возрождены родительские комитеты, которые занимались организацией кружков и экскурсий, летних занятий с отстающими учениками. В составе родительских комитетов работали комиссии по разработке общественных программ и здорового образа жизни.

Школа, прежде всего начальная школа, получила значительные субсидии; открылись кредиты, к развитию образования были привлечены значительные средства из частных источников.

«Не только пожертвования промышленников и финансистов, но и «малые» деньги российских кооператоров, потребительских и кредитных обществ стали вкладываться в дело развития образования. Причём шлейф культурно-просветительской деятельности тянулся не позади экономической кооперации, а впереди неё, – именно в сфере образования кооперативы активно группировались и объединялись»¹⁰

Образовательная реформа была примером того, как государственному, общественному, земскому элементу, частному и кооперативному капиталу удалось соединиться для решения серьёзной проблемы. Но становление социального партнёрства в России было очень ограничено, а его успехи несоизмеримы с масштабом имевшихся социальных конфликтов. Благотворительность не смогла ликвидировать бедность и сгладить остроту противоречий между предпринимателями и рабочими, помещиками и крестьянами. Социальный конфликт привёл к революции 1917 г.