Массовые поиски золота

На следующий день я уже сидел за картой, где были отмечены предполагаемые рудопроявления, по мнению древних копателей. Карта была составлена довольно подробно, без геологического описания, но древние горные выработки-лазы отмечались повсеместно на всех склонах гор вблизи поселка Бричмулла. В основном это были проявления мышьяка, висмута, арсенопирита, флюорита, гематита. Рудокопы копались здесь, как кроты, основательно и с большим усердием. Золотые разработки встречались довольно редко, и они все выявлялись у небольших притоков реки Коксу. Туда мы и пошли с Азимом.

Утро было солнечное, жаркое. На отрогах гор лениво паслись овцы. Трава под ногами шелестела, орошая ноги влажной росой. Она была вся покрыта гусиным луком, красными, желтыми, белыми тюльпанами, которые качались, как разноцветные букеты на ветру. Над головой, едва шевеля распростертыми крыльями, величественно парил белоголовый сип. Воздух будоражил сознание. Хотелось быстрее начать поиски несметных сокровищ Бричмуллы.

Рудокопами было вскрыто немало рудопроявлений и нерудных ископаемых, в том числе висмутовое месторождение Устарасай, вольфрамо-молибденовое Саргардон. В близи поселка в Аурахмате был построен и работал рудник, добывающий флюорит. На правом же склоне реки Коксу, вблизи сухого и скалистого сая Устарасай, был построен рудник, добывающий руду на висмут. В окрестностях Бричмуллы в XVIII–XIX веках добывали золото. Механизм был прост: натягивали шерстяные ковры на берегу притоков Коксу, сверху засыпали песок и заливали водой, которая уносила песчинки, а золотые чешуйки застревали в ворсе ковра. Четыре человека за один день добывали 1030 золотника (это 42,7-128,1 граммов).

Согласно исходной карте, мы должны были обследовать 8 притоков реки Коксу: Чаватасай, Айрык, Минджилка, Замбат, Корумтор, Тактор, Захтан и Устарасай. Долина реки Коксу в своей нижней части имеет расширенные до полукилометра участки, сменяющиеся узкими горными теснинами. В некоторых местах она перегорожена каменными завалами, которые образуют озера. Поэтому мы решили двигаться вдоль русла реки, опробовав приустьевые участки притоков, а при необходимости – поднимаясь вверх, до отмеченных на карте выработок и лазов. Ущелье, в котором протекает река, очень глубокое. Около устья располагается старая дорога, ведущая к закрытому руднику. Далее по ущелью реки дорог нет, только пешеходные тропы, которые также теряются и исчезают. Приходилось обходить все прижимы и карабкаться по скалам.

На расстоянии около 18–20 км от устья долина реки расширяется, и около реки располагается березовая роща, это маленькое Подмосковье, а сразу за ним выше по течению река сжимается отвесными скалами, имеющих высоту до 25 метров, которые образуют каньон шириной около 3–4 метров, длиной 20–25 метров, сквозь который протекает река Коксу.

На входе в щель вода имеет бурное течение, которое мощно бьется о скалы и образует водный колодец диаметром 5–6 метров. Далее из-за большой глубины поверхность реки ровная и спокойная. По обеим сторонам «щели» возвышаются вертикальные скалы, на выходе образуется небольшой залив с песчаным берегом, рядом расположена березовая роща. Мы опробовали песчаную отмель на берегу, прошлиховали пробы. Однако следов золота в песке не обнаружили.

В верхнем течении река оказалась совсем непроходима по руслу, так как скалы с двух сторон сжимали ее, образуя крутые и отвесные сбросы.

Мы опробовали и провели шлихование 6 устьев притоков. Признаков золота нигде не было. Лишь в притоках Айрык, Замбат, Корумтор, Тактор, и Устарасай отмечались следы – 1–2 золотинки. Решили забираться вверх по устьям впадающих рек. Нам здорово повезло. На одном из притоков я увидел рукотворные насыпные валы, очень похожие на горные отвалы. Сверху насыпей были отчетливо видны разрушенные лазы без крепи. Вокруг отмечались в основном песчано-глинистые породы с валунами и галечником. По-видимому, это были отложения надпойменной террасы. Вышезалегающие отложения торфа представляли переотложенные глинистые породы с галькой и щебнем. Все отвалы были буйно покрыты зарослями кустарника. Я набрал полный лоток рыхлых пород из подошвы осадочной толщи, освободил пробу от грубообломочного материала и пошел к реке шлиховать грунт. И случайно наткнулся на старый арык, который был направлен в сторону отвалов. Арык уже давно зарос и осыпался, но его очертание просматривалось уверенно. Прокачав лоток с десяток раз и слив воду с легкой фракцией шлиха, я обомлел: в лотке блестело 4–5 малюсеньких золотинок. Последующее шлихование подтвердило первый результат.

– Ура! Мы нашли проявление золота. Спасибо древним рудокопам! – воскликнул я и поцеловал карту. Азим похлопал меня по плечу. И показал на три камня, воткнутых в склон.

– Что это за знаки, Азим?

– Это могилы рудокопов. Кто-то убил их. Но убийцы, видно, побоялись аллаха. Похоронили старателей по-человечески.

Мы поспешили вниз, к дому, где нас ждала Азиза.

Солнце уже спускалась за горы. Небо горело оранжевым сиянием. Дневная жара отпускала. Мухи облепили наши потные лица, но были ленивы и не назойливы. В небе кружил над рекой беркут. Природа тускнела. Очень хотелось есть и пить. Вода в Коксу наивкуснейшая! Ее можно пить, как свежее молоко, не останавливаясь. Мы прошли половину пути, как вдруг я заметил трех человек на другом берегу реки. Они пристально наблюдали за нами. Я обратил на это внимание Азима.

– Это наши конкуренты, старатели-узбеки из Мурунтау. Выслеживают нас, так как работают втемную. Говорят, они получили разрешение на старательскую деятельность в Ташкенте.

– Они опасны?

– Да кто их знает, что у них на уме. Но опасаться нужно. В горах нельзя никому доверять. Здесь каждый пастух – разбойник. А каждый разбойник – шайтан.

– Они вооружены?

– Шарика ранили. Значит, и человека могут грохнуть.

– Надо, чтобы Анзор с ними договорился о границах.

Знакомство с семьей

В домике нас ожидали. Азиза накрыла на стол. Подала всем шурпу. Мы проголодались и с голодухи съели подряд по две полные косушки шурпы. Потом долго пили чай, обсуждая сегодняшний день.

Анзор сообщил, что на него выходили заезжие старатели и настоятельно просили продать им карту. Предлагали большие деньги. Но он отказался.

– Сейчас надо лечь на дно. Чтобы нас не выследили. Оформить все правовые документы. А затем продолжить поиски и начать разработку. Самое главное – начало положено. Одна старая выработка на карте подтвердилась, значит, мы на правильном пути.

– Анзор, отвези меня в поселок. Я хочу пробы, отобранные за день работы, передать Иванычу, чтобы он отправил их в лабораторию.

Я перебросился с Азизой взглядом. Глаза ее были теплые и сочувственные. В них висела, как закрытая шторами радуга, темно-синяя искорка понимания.

– Ну как ты? Все хорошо? Вот видишь, собаки лают, а караван идет, принося пользу! Береги себя.

Азиза погладила меня заботливо по голове. Если честно, я был немного обескуражен отношением ко мне этой женщины. Но мне было приятно. Мы поехали на машине в поселок. Я зашел в контору, тепло поздоровался с Рустамом. Сел за стол и стал писать сопроводительную на пробы. Неожиданно меня позвала к телефону секретарша Люба. Я очень удивился – никто мне звонить не должен.

В трубке зазвучал начальственный голос с сильным акцентом.

– Вы студент ТПИ Григорий?

– Слушаю вас.

– Скажите честно, кто вас уполномочил заниматься самодеятельностью? Почему вы без приказа занимаетесь отсебятиной? Почему бродите с лотком по реке и моете пробы?

Все работы на реке Коксу инспектируются первым отделом. У вас есть разрешение на работу с материалами служебного пользования?

– Безусловно, есть. Я же учусь на специальности по поискам редких и радиоактивных полезных ископаемых. И даже больше. Я имею допуск к секретным материалам.

– Ты смотри, какой тертый орешек! Так вот послушай, мальчик…

– Я вам не мальчик, а геолог, и будьте добры – представьтесь. С кем я разговариваю?

– Исламов Улугбек – начальник первого отдела экспедиции. И звоню вам по просьбе самого Шарафа Рашидова. Он держит все вопросы золота Узбекистана под личным контролем.

– Очень приятно. Так какие у вас претензии лично ко мне?

– Запомните – никакой самодеятельности. Никуда без приказа не ходить. Пробы не отбирать. И не мешайте работать старателям. Иначе получите отрицательную характеристику по практике. И неудовлетворительную оценку.

– Козел!

– Что-о-о?

– Это я не вам. Козел в камералку зашел. Совсем страх потерял.

Я положил трубку. И поймал на себе нескрываемую улыбку Любы.

Из кабинета вышел Иваныч. Его голубые глаза смеялись.

– Ну ты даешь! Это же большой человек в экспедиции. Он сотрудничает с КГБ.

– А я совсем никакой. Поэтому сам за себя. Пусть делает, что хочет. И вообще я в отпуске. Иваныч, я привез двенадцать шлиховых проб. Их надо просушить и отправить на минералогический анализ. Очень интересно, что мы там подцепили.

– Сделаем. Ты у нас в отпуске без содержания. Поэтому официально не рыпайся. В настоящий момент ты в гостях у Анзора. Помоги ему. Он хороший мужик!

– Вас понял! Лечу!

Был уже глубокий вечер, когда я постучал в дверь Анзора.

– Разрешите!

– Входи, Гриша. Садись ужинать.

Я присел к низкому столу, возвышавшемуся на несколько сантиметров над полом. Вся семья сидела в позе лотоса у стола и смотрела с любопытством на меня. Замира вспыхнула, как лампа Аладдина, вскочила и убежала в другую комнату. Все пространство в комнате было застелено коврами. Мебель отсутствовала. Под столом зияло углубление для ног.

– Что скажешь хорошего? – спросил Анзор. И улыбнулся так, словно это был не ужин, а смотрины невесты. – Накормите юношу, он целый день на нас работал. Замира! Хватит прятаться. Принеси пиалу и угости гостя лагманом.

Замира, одетая в цветочное яркое платье, грациозно вплыла в комнату. Укрыла мои колени полотенцем и принесла на блюде пиалу с едой и маленькую пиалу с чаем. Затем взяла кувшин с водой и полила мне на руки. Она очень волновалась. Руки у нее дрожали. Глаза опущены, тонкие черты чуть смуглого лица. Легкая улыбка, а в глазах светилось нескрываемое любопытство.

– Познакомься, Гриша! Это моя жена Зулмат. Сына и дочь ты знаешь. С Азизой тоже уже имел дело. Мы все в сборе. Расскажи о себе.

– У меня все поступательно. Родился и вырос на южном Урале, в городе Челябинске. Отец – режиссер драматического театра, мать – журналистка. Имеется сестра: учится в Новосибирском университете. После школы работал в геологической съемочной партии в Восточных Саянах в тайге Красноярского края, затем по путевке комсомола – на строительстве Ангаро-Усольского химического комплекса. Поступил в Томский политехнический институт. Учусь успешно на геолога. После окончания планирую распределиться на Дальний Восток. Увлекаюсь туризмом, альпинизмом, спелеологией, авторской песней. Пока был только в альплагере Варзоб, что находится в горах Таджикистана. Спускался в знаковые пещеры Красноярского края. Имею много друзей. Вот, пожалуй, и все.

Все жадно смотрели на меня, как островитяне на капитана Кука, готовые его съесть. Привычная картина жизни расступалась перед ними. Окна с видами на горы и узкий двор расширялись до северного полушария. Внутри него бурлила жизнь. Люди работали, учились, пели, лазили на горные вершины и спускались в таинственные пещеры.

– Ты словно инопланетянин! «Принес нам рассказ о Вселенной», – заметил Анзор. Ладно, мне завтра надо рано ехать за документами в Ташкент. Замира, проводи Гришу.

– До свидания, Зулмат! До свидания, Сархат! Спокойной ночи, Анзор!

Мы с Замирой вышли на улицу. Бричмулла еще не спала. Лаяли собаки. Шевелились в кошарах овцы. Подростки возились с велосипедами во дворах. Из окон раздавалась восточная музыка. Девушка грустным голосом пела о чем-то печальном.

– О чем поет эта девушка? – спросил я Замиру.

– О любви! Если бы ты знал перевод, ты бы заплакал.

– Я горько плакал только два раза: когда умерла моя бабушка и когда машина насмерть задавила мою собаку.