Он видит только нашу оболочку и думает, что мы такие и есть: милые южные леди. И вот что я вам скажу: в южных леди нет ничего милого.
Нам хотелось верить… что Патриция не права, потому что это значило, что нам не придется… что-то предпринимать.
Пакеты с кусками тела Джеймса Харриса извивались словно змеи. В их движениях чувствовалась сила, злость и настойчивость.
– Мы вбили ему в глаза гвозди, – прошептала миссис Грин.
– Это не остановило его, – озвучила очевидное Китти. – Что-то не сработало. Он все еще жив.
– Люди, блуждающие по ночам, всегда голодны. Они никогда не перестают брать, и слово «достаточно» им неизвестно. Они заложили свои души и теперь жрут, и жрут, и жрут, и никак не могут остановиться.
Монстр нашел место, в котором смог адаптироваться, с источником пищи поблизости, стал уважаемым членом общины, и теперь ему понадобилась семья, так как он никак не мог остановиться. Он всегда хотел большего. Это знание открыло какую-то неведомую дверцу в ее сознании, и летучие мыши длинным темном потоком хлынули прочь, оставляя голову пустой, тихой и ясной.
Он захотел дом старой миссис Сэвидж и забрал его. Мисс Мэри угрожала ему фотографией, и он устранил ее. Чтобы защитить себя, он напал на Слик. Он скажет все что угодно, лишь бы получить то, чего хочет. Он не знает меры. Очевидно, что в тот момент, когда он поймет, что она догадывается о его планах, ее дети окажутся в смертельной опасности.
Сосущий слюнявый звук взорвал комнату – звук разрываемого надвое сырого стейка. – Джеймс Харрис уставился снизу вверх с открытым ртом и остекленевшим взглядом, как деревенский кузен-дурачок, и что-то черное и нечеловеческое свисало из разверстой дыры в нижней части лица, откуда на кровать капала вязкая кровь.
– Почему ты притворяешься, что все, что мы делаем, – глупо и никому не нужно? – сердито проговорила она. – Каждый день дом превращается в хаос: вещи разбросаны, кругом грязь, и именно мы каждый день возвращаем все на свои места. Без нас все бы просто барахтались в грязи и блуждали бы среди полного беспорядка, и ничего значимого так никогда и не было бы сделано. Кто научил тебя воротить нос от нашей работы? Я скажу тебе кто. Тот, кто принимает труд матери как нечто само собой разумеющееся.
Мать Картера никому не разрешала собирать и есть персики с дерева на заднем дворе. Не важно, насколько спелыми и аппетитными они выглядели. Она всегда говорила, что это дерево было посажено в момент большой печали, поэтому плоды на нем очень горькие. Однажды Патриция попробовала один персик, и он показался ей мягким, сладким и сочным, но Картер, когда она рассказала ему об этом, просто взбесился, и она больше никогда так не делала.
в этом не было никакого смысла, но подчас мы всё делаем только потому, что делаем, а не потому, что в этом есть какой-то смысл.
Читатель проживает множество жизней, – сказал гость. – У человека, который не читает книг, жизнь всего одна
О проекте
О подписке