Рассматривая культуры как некие единства в различных местах Земли, мы видим, что различия между ними кажутся менее спорными и более значительными. Их следует частично объяснить приспособлением к различной окружающей среде. Разнообразные виды низших животных обычно приспосабливаются к жизни при определенных климатических условиях, почвах и живущих здесь растительных организмах. Многие различия, те особенности, что отделяют один вид от другого, установились в ходе естественного отбора исключительно потому, что способствовали выживанию в особых географических условиях. Так, например, явно происходит с горным зайцем, меняющим цвет своей шкурки, тогда как зайцы, живущие в долинах, зимой не белеют.

Человек как вид физиологически не приспосабливается ни к какому особому окружению. (Здесь автор не совсем прав. Человеческие расы приспособлены к разным географическим зонам, хотя, конечно, в современных условиях кондиционеры, обогреватели, технические средства и др. позволяют представителям разных рас без неимоверных усилий существовать в заведомо не подходящей для них географической среде. – Ред.) Их приспособление достигается необычайным разнообразием и количеством орудий труда, предметов одежды, оснащением жилищ и всего прочего. Изобретая подходящие орудия и средства, человеческое общество само по себе способно выжить практически при всех условиях. Огонь, одежда, жилища и соответствующий рацион помогают людям (далеко не всем. – Ред.) претерпеть и арктический холод, и тропическую жару.

Материальная культура напрямую зависит от окружающей среды, ибо состоит из приспособлений, придуманных и созданных, чтобы удовлетворять потребности, вызываемые особыми климатическими условиями, чтобы пользоваться преимуществами местных источников пищи и обеспечивать защиту от диких зверей, наводнений или других особенностей конкретного региона.

В различных обществах вырабатывались разные приспособления и способы использования природных материалов в качестве пищи, топлива, укрытий и материала для изготовления орудий труда. У жителей лесов мы находим развитое искусство обработки дерева, плотницкие инструменты, деревянные дома, украшенные резным орнаментом. У степных народов с развитым скотоводством широко используются кость, искусство плетения корзин и обработки кожи, но они не могут обойтись без топоров и жилищ в виде шатров из шкур или землянок.

Приспосабливаясь к конкретным условиям, каждое общество должно было развивать и усовершенствовать эти процессы. Однако, к счастью, соответствующие изобретения и открытия не ограничиваются регионами, где они были сделаны. Достаточно часто сообщества людей оказывались вынужденными мигрировать в районы, где были совершенно иные условия.

Мигранты не отбрасывали свой традиционный уклад, в то же время принимая то, что соответствовало их новому дому, поэтому традиции иммигрантов и местные традиции смешивались. И снова изобретения и открытия попирали границы локальных и лингвистических обычаев. Они могли, и так действительно происходило, смешиваться, переходя от одного типа общества к другому, несмотря на все пространственные и языковые преграды.

Богатством нашей собственной культурной традиции мы во многом обязаны смешениям, принятию нашими прогрессивными обществами идей, созданных многими предшествующими группами людей в ответ на различные условия и возможности множества регионов. Так, например, к основным употребляемым нами местным продуктам мы добавили пшеницу, ячмень, фрукты с Ближнего Востока, рис из Юго-Восточной Азии, кукурузу, помидоры, авокадо и другие растения из Северной Америки, бананы из Тропической Африки и т. д. Наша традиция, связанная с питанием, обогащается за счет всего мира.

Предыстория и история действительно позволяют показать, как в процессе формирования различий между обществами культура развивалась, становясь более разнообразной, отвечая различным историческим, географическим и идеологическим особенностям. Чрезвычайно важна роль обмена между сообществами. При сильной культурной традиции сообщества стремятся сойтись в единый поток. Основное течение с постоянно растущей силой доминирует над всей дренажной системой, вбирая воды свежих источников. Культуры склонны впадать друг в друга.

Если наша собственная культура способна заявить, что войдет в основное течение, то только потому, что наша культурная традиция захватила и подчинила большую часть когда-то параллельно существовавших традиций. В исторические времена основные культурные потоки текли из Месопотамии и Египта через Грецию и Римскую империю, а затем и исламские страны в континентальную часть Европы, позже и в Америку. Одновременно происходило поглощение культурного потока из индийской, китайской, мексиканской и перуанской цивилизаций, бесчисленных первобытных культур.

С другой стороны, цивилизации индейцев майя и инков, окончательно прекратив развиваться, не сохранились, поскольку их «воды» влились в основной поток современной атлантической цивилизации. Впоследствии мы должны откровенно озаботиться течением основного потока, и хотя бы время от времени надо как бы со стороны следить за его обогащением за счет боковых притоков.

Таким образом оказывается возможным распознать кардинальные и действительно революционные инновации, которые сопровождаются такими изменениями в расселении людей, что надежные статистические данные вполне очевидны. Такие переломы в развитии человеческого общества соответственно используются, чтобы отмечать фазы или стадии в историческом процессе, которые мы предварительно обозначим ниже.

Первая стадия. История человечества началась примерно 500 тысяч лет тому назад (современные данные отодвигают время возникновения рода Homo (человека) до около 2 миллионов лет назад, когда появился Homo habilis (человек умелый). – Ред.), когда человек возник как редкое животное, собиратель еды, живший, как и все хищные животные, за счет других существ, за счет ловли и собирательства, то есть в полной зависимости от того, что предоставляла ему природа.

Уклад собирательства (и охоты. – Ред.), который Морган считает древнейшим в истории человечества, обеспечивший только источник средств существования, открытый любому человеческому обществу, охватывал примерно 98 процентов времени проживания человечества на данной планете, период, который археологи называют палеолитом, или древним каменным веком.

Геологи же называют соответствующий ему отдел четвертичного периода плейстоценом. Палеолит сохранился у некоторых племен, не перешедших на другую стадию развития и проживающих в джунглях полуострова Малакка, острова Калимантан, Амазонии, Центральной Африки, в пустынях Северо-Западной Австралии и Южной Африки и кое-где в Арктике. (Понятно, что современная (на начало XXI в.) картина несколько иная. Теперь подобные мелкие сообщества встречаются лишь в Амазонии и отчасти в Австралии (в последней охраняются и поощряются). – Ред.)

Вторая стадия началась примерно 10–12 тысяч лет назад, когда некоторые сообщества, впервые, очевидно, появившись на Ближнем Востоке, активно «сотрудничая» с природой, начали увеличивать запасы еды, доступные в результате культивации растений и разведения домашних животных.

Новая экономика, связанная с производством еды, определяемая Морганом как варварство, представлена в простейшей форме в тот период, который археологи определяют как неолит, или новый каменный век.

Однако по крайней мере в экономическом смысле неолит не соответствует данному периоду времени. Ведь маори Новой Зеландии продолжают по орудиям труда и экономике пребывать в 1800 году. (Маори заселили Новую Зеландию ок. 750–850 гг. н. э., а в 1800 г., несмотря на определенное знакомство с европейцами (Тасман в 1642 г., Кук в 1769–1774 гг. и другие мореплаватели), в основном пребывали в палеолите и занимались любимым делом, или людоедством, поедая пленников (в ходе междоусобных межплеменных войн и потерпевших кораблекрушение европейцев). – Ред.) Более того, многие общества экономически оставались варварскими, научившись использовать железные или бронзовые инструменты и оружие, хотя полностью промышленное использование по крайней мере бронзы оказалось возможным только после следующей экономической революции.

Третья стадия. Она началась в аллювиальных долинах Нила, Тигра и Евфрата, Инда, где примерно пять тысяч лет назад произошло перерастание некоторых расположенных вдоль рек деревень в города. Общество принуждало земледельцев производить запасы еды, превышавшие их потребности, концентрировало их запасы, используя их, чтобы поддерживать новое городское население специализированных ремесленников, купцов, священников, чиновников и управленцев. Как будет показано ниже, естественным и необходимым побочным продуктом этой городской революции, сопровождавшей цивилизацию, стало изобретение письменности, благодаря чему появились исторические записи.

Следует отметить, что, во-первых, первые две тысячи лет цивилизации совпадают с тем, что археологи описывают как бронзовый век, потому что медь и бронза стали единственными материалами, использовавшимися для изготовления орудий труда и оружия. И медь, и бронза были достаточно дорогими.

Излишки продуктов, производимых существовавшим сельским хозяйством благодаря орошению, теперь сосредоточились в руках относительно узкого круга священников и чиновников, чье ограниченное распределение ограничивало также рост городского ремесленного и торгового населения.

Во-вторых, ранний железный век, начавшийся с распространения экономически выгодных способов производства и обработки железа, примерно в 1200 году до н. э., означал и широкое распространение орудий труда и других изделий из металла.

В то же самое время на Ближнем Востоке изобретение алфавитного письма способствовало распространению письменности, остававшейся до этого таинством, доступным небольшому классу просвещенных чиновников. После 700 года до н. э. небольшие изменения в чеканке монет облегчили товарооборот.

В классической, или греко-римской, экономике использование подобных распространенных нововведений соединялось с возможностями дешевого транспорта, имевшегося в распоряжении жителей Средиземноморья, излишками продуктов, что часто было обусловлено региональными особенностями хозяйства, и излишками средств среди верхнего и среднего классов – купцов, финансистов и землевладельцев.

Все сказанное обуславливало значительный рост населения, по крайней мере в бассейне Средиземноморья, что, безусловно, подтверждалось относительным обнищанием и даже фактическим закабалением непосредственных производителей и ремесленников.

В-третьих, феодализм в Европе, привязав к земле до того полукочевого варварского земледельца, несомненно, изменил продуктивность умеренной лесной зоны. Он же освободил его от крепостной зависимости римского образца (навязав свою, возможно худшую. – Ред.). Система гильдий, обеспечивавшая свободу развития ремесла и торговли, дала ремесленникам и купцам беспрецедентный социальный статус.

Так со временем торговля и промышленность, накладываясь на более интенсивную и оседлую заселенность территории, продолжая использовать водные пути, способствовали беспримерному росту европейского населения.

И наконец, открытие Нового Света и морских путей в Индию и на Дальний Восток отворило для атлантической Европы мировой рынок. В обмен на массовое производство потребительских товаров население прибрежных районов Атлантики стало получать ресурсы со всего мира и развиваться благодаря постоянно увеличивавшей эффективность экономике.

Резкий рост населения в Англии между 1750 и 1800 годами не только свидетельствовал о биологическом успехе новой буржуазной капиталистической экономики, но и ознаменовал наступление первой стадии промышленной революции.