Власть земли

Начнем с того, что это не художественная повесть, а публицистический очерк. Выбирая книгу, я об этом не знала, поэтому сначала была слегка разочарована, но потом не пожалела.
Очерк писателя-демократа Глеба Успенского, написанный в 1882 году, через год после убийства императора Александра II – это попытка разобраться, почему реформы, которые шли в стране более двадцати лет, не улучшили положение народа, почему все слои общества «обуяло неудовольствие», а крестьяне стали ещё несчастнее, чем при крепостном праве.
В своём произведении автор пытается доказать, что попытка сделать из крестьян «деревенский пролетариат» обречена на провал. Сила крестьянства - во власти над ним земли, и пока эта власть нерушима, будет нерушимо и общество.
Главный герой очерка – крестьянин Иван Петров по прозвищу Босых. Он «человек сильной породы», ловок в работе, на все руки мастер. «Сколько у него юмора, наблюдательности, нежности, великодушия, насмешки над самим собой, сколько юношеской душевной свежести!» - пишет автор.
Однако, вопреки своим достоинствам, Иван Босых пьёт горькую, должен всем и каждому, бросил хозяйство, бьёт жену, а дети его в грязных лохмотьях шляются по деревне.
Пытаясь понять, что же произошло с Иваном, почему он так «ослаб», а вместе с тем разобраться, что же происходит с крестьянством, Успенский просит его рассказать свою историю, а затем задает вопросы о том, что нужно крестьянам, чтобы стало лучше. Однако этот разговор не приводят к желаемым результатам. Иван говорит все время одно и то же: пьют потому, что "избаловались", потому, что "воля", потому, что "некому смотреть за порядком", "нету страху".
Несмотря на свои демократические взгляды, автор с заметным сожалением упоминает о крепостном праве. Ему кажется, что тогда « наше крестьянство было поставлено по отношению к земле в более правильные отношения, чем в настоящее время». Успенский полагает, что хотя крестьянину и приходилось гнуться под гнётом несправедливого труда, помещик, заботился о нём из «личной выгоды», чтобы это «человеческое существо» давало ему доход.
Теперь же о крестьянине никто не забоится. Понимая, что возврат к крепостному праву невозможен, автор озвучивает народовольческую идею «общественной запашки». В то время были общественные покосы, когда крестьяне косили «всем миром» общественные луга, деля скошенное сено поровну. Почему бы не делать то же самое с посевами зерна, «не рассчитать всё до ниточки» и не иметь «общественный хлеб»? Можно, например, чтобы один вложил в общее дело свою лошадь, а безлошадный крестьянин пахал бы на ней. Каждый бы внёс посильный вклад в общее дело. Свою идею «колхозов», как бы мы сейчас сказали, автор излагает Ивану Босых. Тот, слушая его с удвоенным вниманием, вдруг необычайно оживляется, масса соображений овладевает им, и он, сверкая глазами, говорит:
«- Отдай я чужому свою скотину? Помилуйте! Да позвольте сказать, вы вот говорите: делить хлеб... Хлеб в наших местах без назему не родится... Позвольте узнать, как же по вашему плану будет с навозом?»
«… а как уравнять назем - вот о чем мои слова! Теперь я везу назем кониный, а другой какой-нибудь плетется с коровьим - какое же может быть тут равновесие?»
Иван решительно не хочет вступать в общее хозяйствование со своими соседями, не хочет поступиться личными интересами. Успенский разочарованно констатирует, что на пути к «всеобщему благоденствию» встал миллион «тончайших хозяйственных ничтожностей».
Много лет спустя идеи народовольцев всё-таки претворили в жизнь. К чему это привело, все мы отлично знаем.
Очерк Успенского показался мне довольно сумбурным, да и сам автор называет своё повествование «весьма неладно скроенным и не вполне крепко сшитым», но тем, кто увлекается историей российского крестьянства, читать стоит однозначно.