Печаль – каннибал и хищник – пожирала меня, пока не оставила пустым: без единой эмоции и воли. Первые недели страх перед депрессией держал меня настороже, заставляя бороться против подавленности и горечи. Но и он покинул меня, а вместе с ним ушли достоинство и желания, даже простое желание сохранить внешние приличия. Эта внутренняя проказа грызла меня без остановки, смывая краски жизни, вытягивая все соки, гася каждую искорку. При малейшем намеке на то, что я готов снова контролировать мое существование, язва превращалась в гадюку, вливая в меня при каждом укусе порцию яда, который коварно проникал в мой мозг в виде болезненных воспоминаний: