Цитаты из книги «Нарцисс и Гольдмунд»

это любовь не нуждается в словах, в противном случае она была бы полна недоразумений и глупости

все это стало прошлым, как будто почти забытым: но забытым это все-таки не было, только пережитым, только минувшим.

Но видишь ли, братец, человек становиться старше, и на детском лице вырастает борода и появляются морщины, а на штанах – дыры, и незаметно становишься отталкивающим и нежелательным гостем, а вместо юности и невинности из глаз смотрит только голод, вот тогда– то человеку и приходится становиться твердым и кое-чему научиться в мире, иначе быстренько окажешься на свалке

твои мечты о девушках, мои – о мальчиках...

Но Бог не только в заповедях, пойми, они лишь малая часть Его. Ты можешь исполнять заповеди и быть далеко от Бога.

Правда, это запрещено, но нарушение запрета не очень обременительно для совести. А

как везде, неписаные законы сильнее писаных,

Ведь судьбу и призвание человека не всегда определяют желания, а иное, предопределенное.

Как уже бывало не раз в таких случаях, он слонялся по городу. Смотрел, как женщины и служанки идут на рынок, остановился нарочно у рыбного базара, наблюдая за рыботорговцами и их дюжими женами, выставлявшими и расхваливавшими свой товар, как они вытаскивали из своих бочек и предлагали прохладных серебряных рыб, которые с мучительно раскрытыми ртами и застывшими от страха золотыми глазами отдавались смерти или яростно и отчаянно сопротивлялись ей

Как уже не раз, его охватывало сострадание к этим животным и мрачное негодование против людей; почему они были так грубы и жестоки, невероятно глупы и тупы, почему все они ничего не видели, ни рыбаков с их женами, ни торгующихся покупателей, почему не видели этих ртов, этих предсмертно испуганных глаз и дико бившихся хвостов, этой ужасной бесполезной борьбы отчаяния, этого невыносимого превращения полных тайны, дивно прекрасных рыб, содрогавшихся последней тихой дрожью в умирающей коже и лежавших мертвыми, угасшими, распростертыми – жалкими кусками мяса на потребу довольных обжор?