Цитаты из книги «Поле боя – Украина. Сломанный трезубец»

Внизу проносились зеленые поля и рощи, среди них в цветении садов утопали небольшие села и хуторки. «Сейчас шарахнуть бы по ним реактивными снарядами, а потом пройтись пулеметами», — подумал Джонсон. Так делал его отец во Вьетнаме. Там «Ирокезы» наводили ужас на вьетнамцев. И отцу, как и ему сейчас, нравилось нестись на сверхмалой высоте, распугивая этих «европейцев», которых он мало отличал от туземцев. Для него, уроженца Техаса, существовала только одна «высшая раса» — американцы. Ради ее торжества он был готов, не задумываясь, насаждать демократию пулеметными очередями и залпами НУРСов.

Да кто ты такой?! — развязно обратился к немецкому офицеру гориллообразный сержант-негр, чавкая жевательной резинкой. Эта обезьяноподобная гора мускулов была отвратительна в равном осознании собственной силы и тупости поступков и своим видом олицетворяла государство, породившее ее.

поработали военные эксперты, и их вывод был очевиден: нападавшие воспользовались старым, но исключительно эффективным средством борьбы с танками — «коктейлем Молотова». Смешанное в пропорции один к трем машинное масло с бензином советские солдаты массово использовали еще в Великой Отечественной войне против немецких танков. И теперь, по злой иронии судьбы, целью для бутылок с зажигательной смесью вновь стали германские танки.

Еще в афганскую войну моджахеды изобрели изуверскую казнь. С живого человека полосами снимали кожу, потом отрезали голову, клали у ног, а кровавые ремни завязывали узлом над обрубком шеи. Это называлось «Красный тюльпан».

одному спецназовцу ребром ладони сломали гортань. Тут же его товарищи тем же боевым ножом, которым резали «духов», вскрыли ему трахею примерно над межключичной впадиной, вставили в рану пластиковый корпус от авторучки и плотно зафиксировали эту конструкцию бинтом. Смотрелось со стороны это все жутковато, но экстренная помощь спасла бойцу жизнь.

Я — Днепр, прием, 101-й. У меня приказ сбить вас. — Днепр, я — командир истребительного авиаполка полковник Михайлов. Я отдал приказ о передислокации на аэродром Полтава. С нами Знамя полка, которое мы не отдадим на поругание «звездно-полосатым» и их прихвостням. Вместе с офицерами полка летят наши родные и близкие. Ради бога, дай нам приземлиться нормально. Если ты человек и офицер… А на другом канале надрывался командующий ПВО: — Майор Березов, немедленно уничтожьте цели! За невыполнение приказа — трибунал! Сбейте предателей! Майор Березов долго не раздумывал. Трибунал… Да, это серьезно. Очень серьезно, и тем не менее… Он переключился на канал связи с командующим ПВО. — Пошел на х…й!

повторим подвиг коллег-бомбардировщиков? Чем истребители хуже?.. — подполковник высказался полушутя, но по его глазам было видно, каково ему было это говорить. Все собравшиеся в этом кабинете прекрасно поняли его слова. В январе 1992 года шесть экипажей бомбардировщиков Су-24 подняли свои машины в небо с авиабазы Староконстантиновка, что на Украине, и вместе со Знаменем полка перелетели в Россию. Летчики не желали «переприсягать» новоявленной «державе». Присяга для военного человека — одна, на всю жизнь. Офицер может мириться или противостоять условиям, вопрос личного благосостояния, карьеры, семьи может заставить его служить, но в душе настоящий офицер принимает ОДНУ присягу на верность народу и государству.

По Крещатику маршировали войска. Древняя брусчатка содрогалась под поступью солдат корпуса Морской пехоты США. Они шли ровными шеренгами, чеканя шаг, наглые, уверенные в своей силе и правоте, несущие свет демократии и гражданских свобод варварам Центральной Европы. Снисходительная брезгливость была на их лицах. Позади морских пехотинцев катили боевые «Хаммеры», приземистые, широкие, давящие своей мощью. На головном броневике развевался звездно-полосатый флаг — рядом с желто-синим. Позади заокеанских «благодетелей» вышагивали «борцы за свободную Украину» — бандеровские недобитки-фашисты. В черной полувоенной форме под развернутыми красно-черно-белыми и желто-голубыми знаменами, они тоже гордо шли вслед за своими хозяевами.

Город пылал. Багровые отблески освещали ночь, в которой хозяйничали стаи шакалов, убивая, грабя, насилуя. Своими кровавыми деяниями они претворяли в жизнь слова одного из предводителей ОУН-УПА, одного из теоретиков «украинского интегрального национализма» Дмитрия Донцова: «Нужно быть тиранами, от которых стонет земля, нужно быть разрушителями… При определенных условиях бандитизм может стать средством порядка. Только необходимо этот бандитизм упорядочить, дать ему руководящую идею, скоординировать его хаотические усилия».

Маленького Колю воспитывал дядя — командир карательного отряда «боевки» ОУН-УПА. Ему, как и немногим другим предателям, пришлось затаиться, они постоянно существовали в страхе, что рано или поздно за ними придут. Суровые приговоры и отсутствие срока давности по преступлениям перед Родиной и народом в Советском Союзе постепенно уничтожали на корню оставшихся власовцев, бандеровцев, мельниковцев, литовских «лесных братьев», белорусских полицаев, эстонских карателей. Казалось, еще немного — и сама память об этих тварях исчезнет. Ан нет! С обретением Украиной «независимости» изо всех щелей и нор повыползали гады, почувствовали свою свободу. А с приходом к власти «оранжевых» так и вовсе бывшие палачи, в годы войны уничтожившие тысячи украинцев, русских, поляков, евреев и представителей других народов, стали чувствовать себя совсем вольготно. И теперь они готовились взять реванш, устроить новую кровавую баню.