Глава 3. Опыт братьев Филиных

Шел первый урок, математика. Ольга Витальевна опоздала минут на двадцать и сразу сходу вкатила самостоятельную, уже вторую за эту неделю. Народ, конечно, повозмущался, но, куда денешься, начал вырывать из тетрадок двойные листы и оглядываться по сторонам – искать, у кого бы сдуть.

Учительница написала на доске задания, села за свой стол и украдкой засунула в рот конфету. Потом раскрыла мобильник, нахмурилась и стала сосредоточенно жать обеими руками на кнопки: торопилась до конца урока пройти начатый уровень.

У самого Димона вместо телефона был старенький, с треснувшим корпусом коммуникатор, который ему дешево продал сосед. Отдал коммуникатор в рассрочку, Димон заклеил корпус скотчем и полгода выплачивал ему долг. Машинка хоть и старая, но для Димона бесценная, без нее он как без рук, все дела встанут тут же. Родителям такие подарки были не по карману – все никак не могут с кредитами разобраться, денег не хватает даже до зарплаты.

Димон вздохнул и начал строчить. Задания для него были несложными. С математикой у него вообще было все нормально, он как-то сразу умел видеть решение, даже училка удивлялась. Причем там, где даже у отличников решение находилось долгое и сложное, ему часто удавалось укладываться в два-три действия. Он не всегда мог объяснить, почему это так, но ответ был верным. Мозги были так устроены, что ли?

Довольно быстро он справился со своим вариантом и поднял руку.

– Ольга Витальевна, я все. Можно выйти?

Ольгуша с трудом отвела глаза от игры.

– Ты, что все сделал? Делай тогда домашнюю работу.

– Мне в туалет надо.

Не отрывая уже глаза от мобильника, Ольгуша махнула рукой в стороны двери.

– Иди.

В туалете было накурено. У окна покатывались от хохота двое пацанов – братья Филины – Васька и Серега. Они были близнецы, учились в 7-м классе, и их выгоняли с уроков обычно парочкой, по одному не получалось.

Если выгонишь одного, второй из солидарности будет дурить, пока его тоже не выгонят. Так что выгоняли парой, и все к этому привыкли. Новому участнику тусовки они очень обрадовались. Васька первый отсмеялся и через силу сказал:

– Ты прикинь, Димон, я ему говорю:

– Дяденька, мелочи не будет лишней? А он мне:

– Клей, небось, купить хочешь, зачем тебе деньги?

А я ему спокойненько так:

– Нет, дяденька, что вы, какой клей? Мне не клей, мне тетрадку купить не на что, а завтра контрольная, ну очень надо, дяденька. Ну, он мне и отвалил целый полтинник, приколись?!

– Вот, – говорит, – довели сволочи страну. – Еще говорит: – Учись, малый, только, говорит, клей не нюхай, смотри.

– Ну, и что?

– Да чипсов купили, а остальные Бабуин отобрал, гад.

Димон знал, что ребята давно пасутся у супермаркета. Когда пакеты до машины помогут донести, а когда и просто так попрошайничают, если совсем лень. Компания иногда доходит человек до 10, особенно перед праздниками, когда покупатели загружают продуктами целые багажники.

Сам Димон одно время тоже от нечего делать торчал вместе с ними, помогал – было дело, но до попрошайничества не унижался, не мог. А когда начал немного зарабатывать в Интернете, бросил дурацкие занятия, не до глупостей стало.

Сытые дядьки и тетки в коже и золоте выходили из огромных джипов и скрывались в необъятных недрах супермаркета, потом выходили, толкая перед собой тележки с фирменными пакетами, и грузили все в такие же необъятные недра своих машин.

Димон не раз пытался подсчитать суммы, которые потрачены на эти продукты, выходило, что каждая такая машина под праздник увозит примерно тысяч на 20 колбас, рыбы, сыров, вин, коньяков, тортов и всякой всячины. Это была зарплата его отца за месяц. От такой суммы автоматически прикинул Димон 50 рублей это всего 25 сотых процента, а дают пацанам редко когда рублей 10, то есть, получается, пять сотых процента. Не густо.

– А многие вообще ничего не дают, с другой стороны, – рассуждал он, – еще пошлют куда подальше. Так что, спасибо и на этом, кто еще просто так пацанам, ни за что денег даст?

Но 50 рублей на тетрадки от обычного дяденьки да не в базарный день – это много. Если будут все по столько давать на учебу, можно и озолотиться!

– Ну, вы значит, теперь в шоколаде будете, – ответил он Ваське, – всем так говорите, что деньги на учебу нужны, и будет вам счастье!

Глава 4. Привет от Гудвина

В кармане у Димона завибрировал коммуникатор и раздался характерный стук в дверь: пришло сообщение по ICQ: «Гудвин наезжает, что ап^[1] был, а его в серпе^[2] нет. Я ему объясняю, что мы крутим мордами,^[3] и бюджет маленький, а он говорит, что траф^[4] не идет, и угрожает. Может, через дор^[5]»?

Это был Миха, его помощник. Миха жил далеко, в Молдавии, ему было уже за тридцать. У него была жена, и были дети.

Димон нашел Миху в Сети на одном из форумов, и их сотрудничество оказалось успешным. Димон со своей клиентской базой и Миха со своим трудолюбием и невысокими денежными запросами стали удачным тандемом.

Миха нигде не работал, сидел дома, варил детям мамалыгу из своей кукурузы, пил вино из своего винограда и жал на кнопки компа. Опыта и знаний у него особых не было, но жать на кнопки он мог круглосуточно.

Известие было не из приятных. Димон положил коммуникатор на подоконник и быстро отбил стилосом ответ:

– На дорах можно и в баню^[6] угодить, потом будешь с адурелкой^[7] полгода переписываться. Пузомерки^[8] у нас нормальные, так что ищи дешевые сквозняки.^[9]

А про себя подумал:

– Надо бы сегодня же хомяком^[10] заняться. В хомяке дело, скорее всего.

Братья Филины обступили его, с уважением глядя на то, как он быстро бегает стилосом по клаве.

– Это у тебя чего? Эсэмэска?

– Это Ася. Дешевле гораздо, – отмахнулся от них Димон.

Братья засмеялись.

– А что, Ася и в телефоне бывает?

– Дурачки вы, – ласково, ответил им Димон. Сейчас в телефоне все бывает. Чему вас только учат?

– Да ничему не учат. Играем, когда дают.

– И что, ничего не объясняют?

– Да алгоритмы какие то, не интересно, вообще.

– Это вы, ребята, зря, – задумчиво ответил Димон, продолжая писать, – алгоритмы, ребята, это хорошо. Это очень хорошо. Хороший алгоритм очень дорого может стоить…

– Да, ладно тебе, умный такой, чтоли? Ну, а чего он еще может?

– Все может, это же Интернет. Музон любой, книжку любую, игру – да все, что угодно.

– А дорого стоит?

– По деньгам. Только с ним еще и заработать можно.

Братья переглянулись

– Деньги нам не помешают. Можешь научить?

– Так вас же пытаются учить, а что толку? Нет, учить я вас не буду. Некогда мне. Пускай вас Бабуин учит.

Раздался звонок с урока. В туалет ворвалась толпа галдящих пацанов, и Димон быстренько вышел. Пиджак насквозь пропитался табачным запахом, смешанным с обычной туалетной вонью. Сейчас бы на воздух, но охранник не выпустит, значит в столовую? Там тоже вонь, только другая. В столовой должно, по идее, пахнуть едой, а пахнет чем угодно: хлоркой, тряпками, стиркой. Нет, лучше уж вода из-под крана, а компот свой пусть они сами пьют.

Димон закинул в рот жвачку, прикинул по времени: успевает забрать рюкзак из класса и написать еще пару строк Михе. Он забрал из кабинета математики рюкзак, зашел в кабинет истории и пристроился в уголке, закрыв коммуникатор локтем. Не успел набрать и слова, как в Асю снова постучали:

– Сегодня в 6 вечера жду около метро. Есть базар.

Это был Гудвин. То есть, как его звали, Димон уже и не помнил. То ли Артем, то ли Артур. Но ник его – Гудвин – запомнил. Они познакомились на форуме, и Димон взялся помочь ему продвинуть один сайт. Работа за рубежом или вроде этого. Сам Гудвин на своей фирме, судя по всему, и отвечал за этот сайт, но особенно на работе не горел, а нанял за гроши Димона. Теперь, судя по всему, на Гудвина наехал шеф, и ему срочно нужен Димон. Разговор будет неприятный, но идти надо.

Глава 5. Сколько платить капиталисту

В класс вошел историк – Игорь Васильевич Горынин. Был он по совместительству директор и кличку имел соответствующую – Горыныч. Димон от греха подальше быстро спрятал коммуникатор на самое дно рюкзака. Горыныч отбирал мобильники без разговоров, и бегать за ним потом по всей школе не хотелось, так что лучше было не рисковать.

Урок шел как обычно: было даже не особенно скучно, Горыныч умел рассказывать. Он именно рассказывал, а не читал лекцию. Так примерно Димону рассказывал дед про жизнь при коммунистах, при социализме. Только дед, в основном, хвалил те порядки, а Горыныч, в основном, ругал.

– Понимаете, ребята, никто не заинтересован был работать, – рассуждал Горыныч, – поэтому при социализме была очень низкая производительность труда. Люди просто просиживали свой рабочий день от звонка до звонка, лишь бы отбыть положенное время. Разве можно себе сегодня представить такое? А отсюда – товарный дефицит, система распределителей для власть имущих и талоны на продукты для простых людей.

Народ слушал, но не вникал. Народу было по барабану, до лампочки, параллельно и фиолетово. Как будто дело происходило не в твоей стране всего 20 лет назад, а где-нибудь в Мозамбике в средние века.

– При социализме игнорировалась важнейшая категория товарно-денежных отношений – прибыль, – продолжал Горыныч. – Как таковая, прибыль никого не интересовала – ни государство, ни директора, ни рабочего. Все получали примерно равную зарплату, так что стимулов к повышению производительности труда не было. А прибыль считалась главным признаком капиталистической экономики, она принадлежала капиталисту, а он был символом эксплуатации человека человеком. Капиталист использовал наемный труд рабочих и недоплачивал им. Это, по мнению коммунистов, было несправедливо.

– Но он же им зарплату платил, капиталист-то? – спросила Инночка Пономарева. – Или как сейчас, обман сплошной.

– Платить то платил, но мало! Да и обманывал, конечно, тоже. Часть их денег он забирал себе. Это была его прибыль.

Вот Карл Маркс в своем «Капитале» проводит такую основную мысль: рабочий к стоимости сырья и материалов прибавил свой труд. Был просто кусок ткани, а стал сюртук. Он, таким образом, создал новую стоимость. Сюртук ведь дороже чем простой кусок ткани.

Часть этой новой стоимости ему капиталист оплатил, выдал зарплату. А другую часть недоплатил, себе взял. Получил, так сказать, прибыль.

Это несправедливо, считал Маркс и все его ученики – Ленин, Сталин и многие другие. Ленин, например, так и сказал рабочим: вам капиталист все время недоплачивал. Все, что у него нажито – дворцы, машины, заводы, – это все сделано вашим трудом. Вам этого просто в свое время недодали. Вас всю жизнь обманывали и грабили. Так отберите все у капиталистов обратно, грабьте, так сказать, награбленное. Это будет справедливо, и ничего в этом плохого нет! Рабочие и крестьяне пошли за Лениным и сделали революцию 1917 года.

– Секундочку, – поднял руку Димон. – Я что-то не понял. А что, капиталисту этому вообще тогда ничего не положено? Он, что не трудился?

Он же все организовал, вроде, купил это самое сырье, ну, в смысле ткань, на свои деньги, фабрику построил. Если бы он эту фабрику не построил, где бы этот рабочий работал и зарплату получал?

– Хороший вопрос, Чернов, – быстро отреагировал Горыныч, – здесь Маркс как раз точно не говорит, сколько было бы капиталисту справедливо взять себе в качестве, так сказать, вознаграждения. Он говорит, что 50 % это грабеж, а сколько не грабеж – не говорит. Говорится только, что он недоплачивал, то есть не отдавал все, что вновь создано рабочим. А если 20 % – тоже грабеж? Неизвестно.

Но вот что интересно: сам Маркс и говорит, что капиталисту просто необходимо недоплачивать рабочим, поскольку он должен постоянно расширять свое производство, иначе экономика встанет. А из чего расширять? Из прибыли. А где ее взять – прибыль, если все отдал рабочим? Так что вопрос оплаты труда капиталиста Маркс оставил открытым. Какие будут еще вопросы?

Теорией Маркса в классе никто не интересовался, так что вопросов больше ни у кого не было.

– Ну, если ни у кого вопросов нет, тогда к доске пойдет… – Горыныч обвел взглядом притихший класс, – пойдет … – он заглянул в классный журнал…

– А вот у меня есть вопрос, – выручил класс Вадик. – А правда по радио говорили, что татаро-монгольского ига не было? И что Куликовская битва на Солянке была рядом с метро «Китай город»? Я чего-то в это не верю.

Народ воспрянул духом. Это была Горынычева любимая мозоль. Про нее первыми случайно узнали 11-классники и с тех пор другие тоже успешно пользовались этим удачным ходом. Горыныч был ярым противником новой хронологии. Он мог говорить на эту тему часами, разоблачая шарлатанов от истории. Так произошло и в этот раз: к доске никто не пошел, зато остаток урока Горыныч самозабвенно громил горе-историков, обрушивая на их головы все громы и молнии.

Потом была химия, потом две литературы, потом английский. Все это время Димон прокручивал в голове, что он скажет Гудвину и что Гудвин может сказать ему.

Глава 6. Дома

По дороге домой он, как обычно, слушал музыку, сегодня это был «Мумий Тролль».

Мерзкий Тролль, жеманный кривляка с безумными словами и масляными глазами. Кажется, это тролль разбил зеркало, и осколок заморозил сердце Каю. Кино такое было в детстве.

Он держал этого тролля в плеере потому, что тогда в «Синем слоне» тоже был этот Мумий Тролль. Димон ехал в маршрутке, закрыв глаза, и вспоминал зеленые лучи дискотеки, как они разбегаются по залу трассирующими очередями, как он ловит их руками, лицом.

Зеленые лучи отражаются и на лице Женьки, она улыбается ему, потом всем, потом опять ему. Только ему. Смотрит на него, теперь только на него.

– Ее мальчик далеко, в семи морях, – дразнит его Женька.

В том то и дело, что ее мальчик не он. В том то все и дело. Может быть, и тролль здесь ни при чем.

Ее мальчик на третьем курсе университета в Америке. Он свободно говорит по-английски, ест одни гамбургеры и жареную картошку, и его не тошнит. А Димона тошнит и от мумитроля, и от жареной картошки, и от этого студента американского университета. Но ради Женьки он все это перетерпит и будет слушать этого тролля и, вообще, все, что слушает она.

Домой Димон пришел уже в четвертом часу. В школе он избежал вони школьной столовой, но всю дорогу до дома его преследовали запахи один хуже другого. В маршрутке просто воняло, в подъезде дома воняло поменьше, но в лифте от смешанного запаха копченой колбасы и сладких духов его чуть не стошнило.

Войдя в квартиру, он сбросил с себя все, повесил школьный пиджак на лоджию проветриваться от всей этой впитавшейся вони, залез в душ и минут двадцать с наслаждением смывал с себя дневные запахи. Выйдя из душа, закинул в стиралку белье, надел все чистое и сразу кинулся к компу, включил его, забил пароль и зашел в Сеть.

Антоха уже сегодня, естественно, побывал за компом, мышка была вся липкая.

Антоха – младший брат – сейчас был в школе, учился во вторую смену. Утро было в его полном распоряжении. Родители на работе, Димон в школе, а комп – вот он! Сто раз ему говорил, чтобы перед компом руки мыл – бесполезно! И, вроде как, моет, но мышь после него все равно липкая.

– Наверное, у маленьких так руки устроены, что постоянно сахар выделяют – подумал Димон.

Ну, слава богу, что не снес ничего, как недавно. Комп открылся, все работало. Димон запустил программу проверки на вирусы (после Антохи дело нелишнее) и пошел на кухню. В животе урчало и сосало.

– Так, что мы имеем? – Димон открыл холодильник.