Сон разума

Во мне появился характер, очень латентный и почти бездеятельный, направленный на собственную личность, но всё-таки факт. По крайней мере, я стараюсь не врать самому себе, потому что тогда дело бы обернулось совсем плохо. Такая ложь – нечто очень специфическое и постыдное, разрушающее самое естество, поскольку тем самым ты будто отрицаешь себя, переиначиваешься в угоду обстоятельствам, но никогда полностью, так что внутри не остаётся ничего существенного, одни недоделки, а потом вдруг смотришь, и это уже не ты, но кто-то другой щуриться на тебя в зеркало с кривой улыбочкой и пустым взглядом, а потом быстро убегает, ссылаясь на неотложные дела, которым грош цена, и ты идёшь внутри него, не понимая куда и зачем, и внутренности холодеют от страха, однако вырваться уже не в состоянии.

Смотря на танцующую толпу в ночном клубе, мне вдруг вспомнилось, как однажды летом, играя во дворе в футбол, мы с друзьями нечаянно забросили мяч в мусорный бак и потом пытались его оттуда достать. Так вот, посмотрев туда внутрь, я неожиданно для самого себя увидел в таком нелицеприятном месте сплошное движение: белые червячки, наверно, личинки, полчища ос и мух, других летающих насекомых, а также мелкие чёрные жучки и много чего ещё так копошилось в мусоре, что ни одна обёртка, кожура, пакет, консервная банка и буквально всё остальное не пребывало в покое, будто они и сами были живыми – прямо-таки экстаз, и выглядел он настолько завораживающе-омерзительно, что до сих пор стоит перед глазами, стоит только вспомнить. Жизнь, какая-никакая.

Однако иногда Фёдор всерьёз задумывался, что именно ему в ней нравится, и каждый раз приходил к выводу, что особенной любви не испытывает, более того, порой хотелось полюбить, но не получалось, пробовал себя заставить – не выходило, а между тем вполне ею дорожил.