Дэ

Дэ. Это «[духовная] благодать» (перевод выдающегося российского китаеведа В. М. Крюкова). То есть это некая особая и до настоящего времени не идентифицированная наукой «благая энергия», которую человек получает совершенно неожиданно для себя, – неизвестно откуда, но, как ему кажется, откуда-то «свыше». Китайцы династии Чжоу были уверены в том, что она приходит от ушедших в «иной мир» предков, а точнее, – от самого Неба-Тянь или от «духов верха» (иньцы предшествующей династии, которые эту энергию тоже получали, термина Тянь не знали). Но и такое определение не охватывает всего спектра понимания этой таинственной «силы Дэ».

Одновременно со сказанным выше, эта «сила» как бы потенциально пребывает или латентно «спит» в каждом человеке, и каждому необходимо ее только актуализовать или «пробудить» с помощью высших духовных сил. Причем, в качестве представителя этих сил может выступать любой духовный авторитет, уважаемый практикующим человеком: Вэнь-ван, Небо-Тянь, первопредок иньцев Шан-ди (здесь шан – это то же самое шан, что и в Жэнь); в христианстве – это Христос, Серафим Саровский или Николай Угодник, а для кого-то – апостол Павел или Пресвятая Богородица. Таким авторитетом может стать Будда, Кришна из Бхагавад-Гиты, Конфуций, Моисей и даже Елена Рерих с ее Агни-Йогой, наполненной индийскими аллюзиями. Главное – чтобы сам человек боготворил такой «авторитет», а значит, – чтобы этот авторитет был для него «верхом».

Природа этой странной энергии принципиально отличается от всего того, что известно человеку и с чем он может встретиться в своей обычной жизни. Это – не неожиданно возникшая в нас радость от получения какого-то желанного известия или подарка, это не «любовь с первого взгляда», не ощущаемый нами жар от натопленной в морозный день бани, не ласки любимой женщины, не гордость за достижения детей, не сердечное тепло от сделанного добра, не эврика неожиданно найденного решения. Это, наконец, не легкое опьянение от прекрасного вина и ни что другое в мире, включая прекрасную поэзию или музыку.

Это можно сравнить с тем, когда промозглой и ненастной осенью – когда на сердце человека неуютно и беспросветно – вдруг неожиданно выглянет теплое солнышко, прямо тебе в глаза, и в это время действительно «придет весна», – «весна» совершенно настоящая. И человеку – независимо от всех внешних обстоятельств – вдруг станет светло, чисто, тепло и радостно в сердце, а все бывшие невзгоды покажутся несущественными.

Но главное в этом состоянии то, что получивший Дэ человек ясно осознаёт, что это Дэ имеет какое-то иное, «небесное» происхождение, – что оно возникло не от «изменения его настроения» или от получения им какой-то радостной вести. Человек понимает, что он неожиданно для себя стал причастником какой-то тайны, неизвестной ему доселе новой жизни, – той чудной жизни, которая – «другая», чем наша обычная, земная, – жизни более прекрасной, светлой, беспечальной и справедливой, т. к. в этой «другой» жизни нет и не может быть даже малейшего обмана, зла или неправды. Человек как будто поднимается ввысь над всеми нашими земными человеческими проблемами и заботами, – чистый, пронизанный эфиром, светящийся и как будто сам становящийся наполовину ангельским созданием.

Но при этом такая получаемая им «энергия» – этого человека обязательно укрепляет и делает его более уверенным в жизни. И это – вовсе не первые признаки какой-то психической болезни: Дэ получали ваны (правители) чжоуского Китая и их ближайшие приближенные, и ни об одном из них не упомянуто в хрониках, что он-де заболел какой-то «душевной болезнью». Более того, именно время их правления – первый период Западного Чжоу – навсегда вошло в историю Китая как «Золотой век».

Христиане полагали, что благодать – а у них подобная «энергия» тоже была и есть – происходит от самого Иисуса Христа или от Духа Святого (в христианстве существует устойчивое выражение – «благодать Духа Святаго»). В отличие от евангельской «благодати» (греческое ха́рис – благодать Царства Небесного), Дэ китайцев – это «благодать» райского состояния, если классифицировать это в категориях проповеди Христа о «Царстве Небесном». Но для Раннего Чжоу, как и для самого Конфуция, их Дэ – это просто «благодать» или «благой дар», исходящий от «духов верха» или от самого Неба-Тянь, т. к. никакой другой «благодати» Китай (в том числе и во время Западного Чжоу) не знал.

Природа этих двух «благодатей» – китайской и евангельской – одинакова по своей исключительной привлекательности для человека. Недаром, ведь, прославленный богослов Иоанн, автор Евангелия от Иоанна, заявляет следующее: «И все мы получили благодать вместо (греч. а́нти) благодати» (Ин. 1:16); то есть, получили, – если говорить оперируемыми нами понятиями, – благодать ха́рис вместо (или после) благодати Дэ. Такое может сказать только тот, кто знает обе эти благодати собственным опытом – одну после другой – и может их сравнить.

В разряд «духов верха» переходили те умершие люди (их «души»), которые во время своей жизни на земле достигали состояния «просветления сердца» (мин синь, – термин Раннего Чжоу). Получение же человеком первоначального Дэ свидетельствовало о том – и самому человеку, и всем окружающим, – что такой человек «встал на Путь» и находится в процессе достижения внутреннего совершенства, что он следует истинным путем (Дао) Раннего Чжоу и правильно почитает «мир предков».

Получение Дэ четко фиксируется самим получателем этого «дара», но это также очевидно и со стороны, – для тех людей, которые неоднократно сталкивались с таким явлением в своем окружении или знают это состояние по собственному опыту. Как свидетельствуют надписи на жертвенных сосудах периода Раннего Чжоу, получение Дэ было далеко не единичным явлением для аристократической среды и самих правителей (ва́нов или «Сыновей Неба») этого государства.

Вэнь

Вэнь. Графически – это совершенно очевидный рисунок «человека с сердцем». Рисунок изображает человека в полный рост (вид спереди) с намеренно гипертрофированной грудной клеткой, на большом пространстве которой и нанесено – прямо посередине – изображение сердца. В предшествующей династии Инь, которая иероглифа «сердце» не знала, вместо сердца наносился условный знак, чаще в виде «косого креста». Вэнь – это человек, достигший в жизни той главной цели, которую ставили перед собой правители и высшие аристократы Раннего Чжоу, имея перед собой в качестве примера легендарного со-основателя династии Чжоу – Вэнь-вана, который получил свое имя Вэнь посмертно именно по этой причине. Речь в данном случае идет о получении человеком особого конкретного духовного опыта, который отличается от получения им Дэ (которое можно образно характеризовать как «веяние»), и который в Китае времени Раннего Чжоу имел название мин синь – «просветление сердца» (или, в глагольной форме, «просветлить сердце»).

Такой человек-Вэнь, по убеждению Конфуция (а Конфуций этот опыт тоже получил, что следует из текста Лунь юй), выполнил свою задачу на земле и после окончания своего земного поприща его «дух» (шэнь) присоединится к прославленному сонму «духов верха». В Западном Чжоу такие совершенные духи стали именоваться устойчивыми словосочетаниями Вэнь шэнь («духи [получившие при своей земной жизни опыт] Вэнь»), а также сянь Вэнь жэнь («прежние люди-Вэнь», где иероглиф-омоним жэнь означает слово «человек») или Вэнь као («родитель [получивший опыт] Вэнь»). В случае евангельской проповеди Христа такой опыт эквивалентен достижению человеком посмертного райского состояния, которое является наградой иудею за соблюдение заповедей Моисея. Здесь достаточно вспомнить царя Давида с его «расширившимся сердцем».

Три категории – Жэнь, Дэ и Вэнь – тесно связаны между собой, о чем четко заявлено в тексте Лунь юй. Они связаны указанной выше последовательностью во времени, а также требованием обязательной реализации предшествующего состояния, без чего последующее состояние невозможно. Итак, Вэнь – это одновременно (1) человек, который достиг состояния «просветления сердца», но также и (2) название этого состояния или опыта, который во время Раннего Чжоу стал обозначаться также словосочетанием «просветление сердца» (мин синь).

В Западной традиции этот духовный опыт тоже был известен, и его название тоже связано со словом «сердце», потому что главное в этом опыте – осознание человеком своего сердца как «отдельного существа». В Древнем Египте и у древних евреев этот опыт назывался «расширением сердца», а в Древней Греции (но также и в коптском Евангелии от Фомы) этот опыт перефразируется известным сократовским изречением «Познай самого себя». Эти слова были выбиты на колонне (или на фронтоне) знаменитого храма Аполлона в Дельфах, где вещали прорицательницы пифии. Фактически это древнее греческое выражение эквивалентно словосочетанию «Познай свое сердце».

Эти точные словесные формулировки рассматриваемого нами опыта как нельзя лучше характеризуют то, что происходит внутри самого человека. Зная эти два древних термина – «расширение сердца» и «просветление сердца», – человек, получивший такой опыт, никогда не ошибется в принадлежности того «чуда», которое с ним произошло, именно к этому опыту. Не заметить в себе такое событие он тоже не может, – настолько это состояние необычно: новое, яркое и ни с чем не сравнимое. Для человека начинается новая жизнь в прямом смысле этого слова, он – «рождается свыше», как об этом сказано в евангельском тексте. Поэтому Иисус и заявляет мудрому Никодиму: «Должно вам, иудеям, родиться свыше!». Проповедуемое Христом Царство Небесное недоступно тому, кто такое «рождение» не получил.

В этом опыте человек впервые знакомится со своим собственным сердцем, как с каким-то живым, замечательным, интересным, обладающим сознанием, но в то же самое время «чужим» существом. И если он впредь будет согласовывать с «ним» все свои поступки и даже мысли, – «оно» станет для него даже «родным» советчиком во всех трудных делах. Фактически, это новое сердце олицетворяет полностью проснувшуюся в человеке совесть. В классических Упанишадах Индии такое «пробудившееся» сердце человека называется словом а́тман (буквально, «Сам»).

Можно сделать предположение, что словосочетание мин синь («просветление сердца»), которое присутствует в текстах, нанесенных на внутренние стенки ритуальных бронзовых сосудов (чтобы их «видели» только духи, потребляющие приготовленную для них пищу), относилось к разряду тайных или не разглашаемых за пределами узкого круга посвященных. Именно это выражение раскрывает содержание того процесса, который происходит в человеке. В то время как слово Вэнь было известно всему народу в качестве высшей оценки деятельности того или иного правителя или важного чиновника, – его «культуры» (так это стало восприниматься впоследствии), образованности и высшей нравственности. И в этом нет никакого противоречия, – такие качества полностью соответствуют человеку-Вэнь. Примером этому является сам Конфуций.

Существует более естественное и простое объяснение этому вопросу – почему в древних текстах одновременно присутствуют термины Вэнь и мин синь, которые, как будто, обозначают одно и то же. Иероглиф Вэнь изначально, еще в государстве Инь, графически изображал человека, получившего опыт Вэнь. Посмертное имя Вэнь, как у Вэнь-вана, встречается не только в Чжоу, но и в династии Инь. Династия Чжоу эту практику «постижения Дэ» (чжэ Дэ) переняла от Инь и развила ее до полного совершенства, снабдив соответствующей терминологией. Отсюда – появление в лексиконе Чжоу многих новых иероглифов, в том числе, иероглифа синь – «сердце», которого в Инь не было. В результате усовершенствования этой практики, появились и те словесные формулировки, которые имели отношение к этому вопросу. И если за термином Вэнь