– Желает уязвить? Нет, слишком просто. Намекает, что при голосовании выступит против мнения Помпилии, каким бы оно ни было? Не думаю: для намека толстовато. Опять же, крайность. Хочет сказать, что у астлан – крайность, требующая оперативного вмешательства? Что к нам, помпилианцам, Совет привык и не намерен раскачивать лодку? Пожалуй… Можно вопрос?

– Да.

– Почему о проблемах докладывает Ларгитас, а не мы? Согласитесь, доклад Помпилии, как первооткрывательницы Острова Цапель, был бы логичней…

Старуха нахмурилась, словно услышала вопиющую чушь:

– Логичней? Наши проблемы, связанные с астланами, в первую очередь рождены нашей потребностью в притоке новых рабов. Иначе «Дикарь» никогда не залетел бы в Кровь. Для Помпилии заговорить с трибуны о проблематике – значит, ткнуть рабством в лицо Совету. Что бы мы ни озвучили после этого, нам придется иметь дело со злым, агрессивным залом. Дипломатам империи стоило больших усилий договориться с Ларгитасом и сбросить оглашение проблем на их представителя.

Мамерк перегнулся через спинку кресла:

– Даю вводную. Ларгитасцы терпеть не могут энергетов. Считают такую эволюцию порочной, свойственной животным, в отличие от цивилизованного, технологического пути развития. Мы для них – единственное исключение. Мы – энергеты с большой долей условности, мы пользуемся рабами, а не ресурсами собственных организмов.

– Ларгитас при голосовании поддержит Помпилию, – сказал Марк. – Поддержит привычное зло против чужой крайности.

– Браво! – госпожа Зеро беззвучно хлопнула в ладоши.

Марк наклонился вперед:

– Разрешите обратиться?

И, не дождавшись разрешения, продолжил:

– Я – ваш консультант, а не вы – мой. Почему вы взялись учить меня политике?

– Этот вопрос, – старуха улыбнулась, – мы оставим без ответа. С кем вы всё время треплетесь, Мамерк? Секс по уникому?!

– Секс, – подтвердил лысый. – Меня имеет доктор Лепид.

Начиная с того момента, как гематр покинул трибуну, адъютант госпожи Зеро вел по коммуникатору оживленную беседу «в одни ворота»: слушал, кивал, в нужных местах хмыкал. Вводную про Ларгитас он дал Марку, пользуясь особо длинным монологом собеседника-невидимки. Изображение Мамерк отключил, боясь отвлечь начальство; звук перевел в конфидент-режим. Если бы не гнев старухи, конфиденциальностью можно было пренебречь: ложу прессы обустроили так, что хоть танцы устраивай – вниз, в зал заседаний, без разрешения Гвидо Салюччи не слетел бы и комариный писк.

– Что ему надо?

– Извините, доктор, труба зовёт. Да, я вас понял. Всех благ, – Мамерк прервал разговор. – Кнут, ваша идея сработала. У астлан наблюдается улучшение. Манойя слез со стола. Далеко не уходит, сидит рядом, на полу, но сидит. Яотль выбрался из комнаты в коридор. Вызвал лифт, ехать никуда не стал, вернулся обратно. Сейчас ест тыквенную кашу с молоком. Мекатль без изменений. Нормализовалось кровяное давление, и всё. Где ж вы раньше были, Кнут…

– Какой я вам Кнут? – ледяным тоном осведомился Марк. – Вам я обер-центурион Тумидус. В крайнем случае, господин консультант. Был я, кстати, на Тренге. А перед Тренгом – на Астлантиде.

VI

– Кто там?

– Я.

– Кто – я?

– Доктор Лепид.

– Входите, доктор! Не заперто… Я в ванной!

Переговорное устройство искажало голос, отчего у доктора Лепида прорезалась трагическая хрипотца. А может, просто мешал шум воды. Марк понятия не имел, с какой целью доктор явился в отель на ночь глядя. Что-то стряслось с астланами? Нет, в случае проблем Лепид звонил бы госпоже Зеро – жаловаться на дурака-консультанта…

– А ваш хищник?

Судя по реплике, Лепид всё еще торчал за дверью.

– Входите, говорю! Не бойтесь…

– Ага, входите… Он не кусается?

– Катилины нет в номере! Он в ресторане!

– Где?!

– В ресторане! Ужинает!

– Клиентами? Ладно, под вашу ответственность…

Насчет ягуара Марк сказал чистую правду. Уверенный, что мир создан для него, по прибытии в отель Катилина удрал в ресторан, откуда пахло едой, не дожидаясь хозяина. Спустя десять минут Марку перезвонили в номер. Умилённым тоном шеф-повар доложил, что «ваша кошечка» явилась на кухню, затребовала кусок телячьей вырезки и демонстрирует чудесный аппетит. Если что, пусть не стесняется – здесь ей всегда рады. «Ему, – буркнул Марк, озадаченный ситуацией. – Это самец.» После паузы – проверял, что ли? – повар добавил: «Тем более!»

Марк не знал, что имелось в виду.

Стараясь двигаться без суеты, он закончил бриться. Доктор Лепид подождёт, а навык необходимо совершенствовать. На Тренге, в санатории, Марк увидел, как бреется Белый Страус – опасной бритвой, густо намылив щёки. Убийственное сочетание – беззащитная кожа, под которой проступали вены, и острейшая полоска стали – привело Марка в восторг, причины которого крылись, наверное, в каких-то темных чуланах психики. Видя реакцию молодого человека, Ван дер Меер похвастался, что бритву приобрел на Террафиме, у знаменитого антиквара, и что в багаже маркиза есть ещё одна, попроще. Её Белый Страус и подарил Марку в знак расположения, а также провел ряд практических уроков по борьбе со щетиной. Забросив депиляционный крем в утилизатор, Марк с удовольствием предался новому, истинно мужскому увлечению.

Смазав лицо бальзамом и накинув халат, он вернулся в комнату. Доктор Лепид сидел в кресле, забросив ногу за ногу. На столике перед доктором высились три литровые банки с пивом. Рядом лежали упаковка плавленого сыра и коммуникатор в бледно-желтом корпусе. Похоже, Лепид ждал вызова. Рыжий эскулап переоделся, став похож на туриста: шорты, туфли «в сеточку», рубашка навыпуск. Как ни странно, в этом наряде доктор смотрелся внушительней и…

Человечней, что ли?

– Стаканы есть? – спросил доктор. – Или из банок?

Вместо ответа Марк выдернул из банки язычок:

– Чем обязан?

Доктор поддержал компанию, открыв вторую банку:

– Я вел себя не лучшим образом. Извините.

Марк кивнул: всё, мол, проехали.

– У меня к вам вопрос, как к консультанту. Вы обратили внимание на форму астланских черепов? Не отвечайте, не надо. Конечно же, обратили. Спрошу иначе: вы в курсе, что у них это врожденное?

– Нет. Врожденное?

В пиве сквозила приятная горечь.

– Да. Естественное формирование черепа астланина с возрастом приводит к таким результатам. Вот уж точно, что цапли… Добавлю, что у всех народов Ойкумены черепа́ практически одинаковы, с поправкой на расовые особенности. Теперь второй вопрос: вам известно, что череп, подобный астланскому, можно сформировать искусственно? Тугая бинтовка головы во младенчестве… Виноват, с двух до пяти лет.

– Кто-нибудь это делает? – спросил Марк.

– В основном, дикари. Ныряльщики с Гамбитару, часть племён на Мондонге… Они называют это «головой-башней».

Мондонг, отметил Марк. Белый Страус рассказывал про Мондонг. Проводил параллели с Астлантидой, говорил, что дело кончилось резнёй. Предложить доктору пригласить маркиза в номер? Нет, не надо. Доктор расположен говорить с глазу на глаз. В присутствии третьего он замкнётся, прикончит пиво и уйдёт.

– Как медик, – продолжил Лепид, мало заботясь колебаниями собеседника, – отмечу, что изменение формы черепа не приводит к серьёзным последствиям для мозга. Те же, извините, яйца, только в профиль. Но я знаком с измышлениями буйных эзотериков. Хотите, просвещу?

– Буду признателен, – кивнул Марк.

– Господа шарлатаны воспринимают полусферную форму черепа, как линзу, фокусирующую энергию космоса в нашем мозгу. При деформации черепа изменяется размерность подачи этой энергии. Если у вас «голова-башня», у вас активизируется работа участка в середине лобной части мозга, а также у затылка перед мозжечком. Растет интуиция и способность творить чудеса. Астлане творят чудеса?

Забросив пустую банку в утилизатор, доктор вскрыл упаковку с сыром. Сжевал тонкую, остро пахнущую пластинку, глянул на Марка и, не дождавшись ответа, продолжил:

– Не буду терзать вас сказками. Эфирное тело над поверхностью головы, энергополе надчерепных мышц… Есть специальные пособия по самомассажу этих мышц. Рекомендуется делать ежедневно, перед утренней гимнастикой. Речь о другом…

Он тронул коммуникатор. В сфере, всплывшей над аппаратом, медленно поворачивался череп – контурный, полупрозрачный. Нижняя челюсть свешивалась вниз, приоткрывая рот. Складывалось впечатление, что череп сейчас потребует пива.

– Это мой череп, – уточнил доктор Лепид. – Прошу любить и жаловать. Смотрите… Вот здесь, – он ткнул пальцем в область затылка, – якобы фокусируется энергия космоса. Связь со Вселенной, и прочие танцы. Замечу, что у меня, как у любого нормального человека, тут и впрямь наблюдается зона повышенной активности. Брамайны называют эту зону чакрой. Полагают, что в ней кроется абстрактное мышление высочайшего уровня. Формы исчезают, остается голое содержание; философы счастливы и писают кипятком… Хотите подробностей?

– Нет, – отмахнулся Марк.

– Ну и славно, – череп в сфере сменился другим, более вытянутым. – А это череп астланина. Если быть точным, рядового Яотля. У него активный участок смещен выше, ближе к темени. Какие из этого выводы? Понятия не имею. И наконец… Это ваш череп, господин консультант. Узнаёте?

Вот ведь, подумал Марк. Как интересно.

– Подозреваете во мне астланина? – спросил он. – Шпиона?

– Остроумно, – согласился Лепид. – Ваш череп в принципе идентичен моему. До астланина вам расти и расти. В смысле черепа, разумеется. Я о другом…

Доктор сделал вид, что царапает голограмму ногтем:

– У вас гиперактивный участок мозга ниже, чем у Яотля. И выше, чем у меня. Судя по результатам обследования, смещение продолжается. Очень медленно, но факт остается фактом. Как у вас с интуицией? Чудес не творите?

– Откуда, – Марк встал, – у вас результаты моего обследования?

– Ну вот, – рассмеялся Лепид, – теперь в шпионы рядят меня! Вы, конечно, боевой офицер, гордость родины… Но вы еще и объект наблюдения. Удивлены? А я – врач с допуском высшей категории. Все материалы, накопленные на Тренге, в моём распоряжении. И нет разницы, что Яотль ест тыквенную кашу, Манойя влюбился в стол, а вы живёте в первоклассном отеле за счёт государства. Я не желаю вам зла, господин Тумидус. Я просто отмечаю странный момент. Вас мучают мигрени?

– Да.

Ещё миг назад Марк хотел ответить: нет.

– Я так и думал. Над вами ставились эксперименты? Я имею в виду плен.

– Да.

– Какие, если не секрет?

– Меня загнали в древнюю пирамиду. Дали копьё в руки. И вынудили драться с пятеркой астлан. Там я потерял глаз и селезёнку.

– Боевик, – фыркнул доктор Лепид. – Мечта продюсера. Продайте сюжет Монтелье, он снимет блокбастер. Раз вы живы, полагаю, что астлане утратили больше, чем просто глаз. Это всё?

– Всё.

– Тогда можете быть спокойны. Драка на копьях не влияет на структурные особенности мозга. Это, конечно, если не воткнуть копье в голову…

КОНТРАПУНКТ

СУДЬБА АСТЛАНТИДЫ

(здесь и сейчас)

Пиаффе – крайне укороченная, высокая и ритмичная рысь на месте. Выполняется в сборе. Задние ноги подведены под корпус, подвисание дольше, чем при пассаже.

Серпантин – движение по синусоиде. Проехав угол, делаем полувольт и направляемся к длинной стенке манежа. Стандарт на длине в шестьдесят метров – пять поворотов-букле.

Балансе́ – передние ноги лошади на каждом шагу ступают в сторону, передняя часть корпуса раскачивается. При балансе́ на месте задние ноги работают, как на пиаффе.

Работа в пилярах – …

…и так далее. Адская морока, доложу я вам. В труппе «Гаранди» наездниками руководил Вим Церель с Каутли. Слабый энергет, он обладал способностью брать под контроль – фактически, в рабство – животных. Его лошади потрясали воображение. Любой захудалый конёк спустя неделю творил в манеже чудеса. Мне на ту же выездку требовалась уйма времени, если начинать с нуля. Я не зря сказал: «захудалый конёк». Вим Церель не тратился на дорогих коней. Это было бы расточительством. У таланта каутлийца имелся побочный эффект – его лошади через год выступлений дохли, как мухи. На породистых скакунах Вим бы разорился.

Гильдия цирковых наездников объявила Виму бойкот. Формально обвинить его было не в чем, но Виму начали отказывать в контрактах. Те цирки, которые соглашались принять каутлийца, быстро понимали, что ошиблись. Гильдию поддержали другие профсоюзы: дрессировщиков, клоунов, эквилибристов. Давление усиливалось, Вим запил, и вскоре мы потеряли его из виду.

Нет, инициатором бойкота был не я. Но я поддержал идею. Я боялся, что меня обвинят в протежировании своих. Я не хотел иметь с Вимом ничего общего. Думаете, мне было жалко его лошадей? Я – помпилианец, мне даже людей не жалко, если они рабы.

(из воспоминаний Луция Тита Тумидуса, артиста цирка)

– …президент Республики Науатль, король Единого Зипактонала и верховный канцлер Содружества Тлазопилли откликнулись на Ваше предложение о создании Комитета Обороны планеты. Их полномочные представители прибудут в Микталь послезавтра. Проект международного пакта разослан всем для предварительного изучения. От Сына Солнца ответ пока не поступил. Милинтикийский Союз всегда тянет до последнего.

– Обстановка на границах?

Сегодня генеральный вождь Верховного Совета Астлантиды был лаконичен. Время речей кончилось. Время? – его вообще не осталось. Это генвождь чуял печёнкой, насквозь проеденной политическими баталиями. Матерь Омесиуатль! Неужели пришёл Конец Дней, о котором кричат фанатики?! Далёк от фанатизма, в глубине души генвождь понимал: усилия тщетны. Даже объединённому Острову Цапель – ещё вчера утопия, мечта идеалистов! – не выстоять против чужаков. Если те ударят всерьёз – раздавят, как муху.

Делай, что можешь, говорил в таких случаях Акамапичтли Первый.

– Пограничные конфликты прекращены по соглашению сторон. На сегодняшний день они не возобновлялись.

Генвождь молча прохаживался перед окном. За стеклом полыхал закат. Кровавый нимб светился вокруг головы руководителя ВСА, избранного пожизненно. На фоне алого сияния фигура, облаченная в строгий сюртук без регалий, казалась высеченной из куска антрацита. В движении генвождю лучше думалось.

– Мобилизация?

Не дожидаясь ответа, он возвысил голос:

– Программа модернизации вооружений и средств обнаружения?

Встал министр обороны:

– Мобилизация проходит с опережением графика на четырнадцать процентов! Отмечен большой энтузиазм населения, особенно в среде молодёжи. Программа модернизации вооружений – в первую очередь, средств ПВО и ракетно-космических войск – разворачивается строго по плану. Первые шестнадцать термитно-энергетических ракет «Тоноак» класса «земля – воздух», с повышенными скоростными характеристиками и радиусом действия, поставлены на боевое дежурство. Новые средства обнаружения, действующие в нетрадиционных волновых диапазонах, в состоянии разработки. Полностью готов один экспериментальный образец. Сейчас он проходит испытания.

– Ясно. Что по проекту «Ксиухкоатль»?..

…изображение, поступающее с нанокамер, напылённых на мундир министра обороны, сбоило и дёргалось. Силуэт генвождя расплывался туманным ореолом, чтобы миг спустя «навестись на резкость». Впору было поверить, что генеральный колеблется: перейти ему в дисперсное состояние и бегом отправиться в солнце – или остаться в материальном мире.

Звук камеры давали превосходный.

«Люблю военных! – усмехнулся дежурный оператор «Бешеного». – Докладывают чётко и ясно. Ничего лишнего! «Толмач» отлично справляется с переводом.»

* * *

– Слово предоставляется…

Не прибегая к «глушилке», председатель Совета Лиги дождался, пока шум в зале стихнет. Ждать пришлось недолго: всем хотелось быстрее перейти от анализа ситуации к обсуждению вариантов решения проблемы. Выступления Брилля и Трааверна были данью регламенту: за три месяца, пока шла работа в комитетах, а эксперты-помощники готовили резюме для представителей, вопрос успели обсосать до зеркального блеска.

– …достопочтенному Ачарье Мохан Прасаду, представителю расы Брамайн. Шри Ачарья, прошу вас…

На трибуну поднялся брамайн в белых одеждах, украшенных гирляндами живых цветов, по виду – уроженец Чайтры, колыбели цивилизации аскетов. Цвет его кожи был не просто смуглый, а с лёгкой синевой. Обводя взглядом зал, докладчик медлил: не ради тишины, но для концентрации внимания. Когда момент показался Ачарье выгодным, он сдвинул густые брови на переносице:

– От имени расы Брамайн я предлагаю консервацию Астлантиды. Нельзя позволить астланам выйти в космос. С целью минимизации жертв о решении Совета жителям Астлантиды будет объявлено заранее, таким образом, чтобы оповестить население в максимально полном объёме. После оповещения военные корабли Лиги, вставшие на дежурство, получат недвусмысленный приказ: расстреливать все искусственные объекты, выходящие на орбиту планеты. Помня о феномене конфликта энергий, вследствие чего стрельба в пределах системы влечет за собой непредсказуемые последствия…

Он взял паузу, давая Совету время вспомнить о гибели «Дикаря».

– Корабли Лиги должны вести огонь с безопасного расстояния. Несложные расчёты дадут командованию ясное представление о том, на какой дистанции взрыв при накрытии цели не зацепит стрелявшего. Рекомендую использовать двойную или даже тройную безопасную дистанцию. Современное оружие позволяет без затруднений решить проблему дальности…

Брови сошлись теснее:

– Мы, брамайны, привыкли терпеть. В терпеливости лежит корень нашей силы, как энергетов. Мы готовы терпеть и в данном случае. Возможно, со временем энергия нашего терпения по отношению к Астлантиде переродится в определенную пользу. Благодарю Совет за внимание.

Председатель наклонился вперед:

– Кто поддерживает предложение достопочтенного шри Ачарьи?

– Мы.

Встал долговязый Кфир Брилль: