Отзывы на книгу «Дайте им умереть»

"Тень от ствола клеймит висок,
Как вечности печать.
Я слышу голос - это Бог
Идет меня встречать."

Утонул в дымке почти нереального прошлого мир средневекового Кабира с турнирами и Блистающими Мечами, словно улыбающимися в бликах солнечных лучей. Взяв эстафетную палочку очень интересной основной сюжетной линии у предыдущего романа, мы перенеслись в Кабирский Эмират современности. Здесь тема насилия приобрела еще более страшную для восприятия форму, перевоплотившись в рамках этого произведения из холодного в огнестрельное оружие. Жесткая цитата печально известного Александра Башлачева в преддверии начала романа не сулила ничего радужного, как и сам Пролог. Зябкая ладонь предчувствия чего-то очень тяжелого легла на мои плечи с первых строк, на которых история уже закипала в своей остросюжетности. В них было испорченное трупами шоссе, грохот вертолета, рой маленьких металлических игрушек, укутанная в тепло вязанной ткани тоненькая фигурка и как результат всего вышеперечисленного - страшная фраза "приговор приведен в исполнение". Из темной сказки с Блистающими, мечтающими о сильной руке и справедливом поединке, мы перенеслись в не менее темный философский триллер, где с каждой главы черным зрачком револьверного дула на нас смотрел хищный абрис, угрожая разнести вдребезги вместе с собой венец сотен веков человеческой эволюции.

"Нерожденные слова
горло теребят.
Я училась убивать,
начала с себя."

Повествование романа шло от лица наблюдательного рассказчика и было разделено на сюжетные линии разных героев, которые постоянно чередовались и создавали между собой интересную перекличку кочующими крылатыми фразами. Если "Путь Меча" завораживал меня плавной и абсолютно неспешной динамикой, то данный роман будоражил кровь постоянно непрекращающимися тревожными событиями. Радовать взор любителей хорошей литературы красивыми переплесками слов и мыслей - одна из успешных граней творчества авторов. Олди способны выстрелом одного-единственного предложения попасть в самое сердце. Любая строчка этого романа являла собой незримую ниточку, соединяющую читателей с литературными творцами. Иногда подобное общение напоминало своеобразный диалог, иногда - игру в загадки. Но все чаще этот необычный разговор превращался в некую исповедь, пусть и устами литературных людей, но от этого не менее пронзительную. Очень необычно авторы задевали сакральные вопросы философско-эзотерического характера. Они нанизывали бусины вымысла на нити души персонажей и читателей, сшивая сюжетное полотно двух частей произведения очень необычными главами. И это были не просто флешбэки в прошлое героев. Нас ненадолго окунуло в пространственно-временной отрезок событий давно минувших дней и даже других воплощений. Полночь бродила на мягких лапах по этим страницам, слизывала шепот с белых губ, передавая из столетия в столетия, из уст в уста страшные слова, от которых мурашки бежали по телу: "тварь, змея,...сколопендра."

"Так и живем. То платим, то не платим
За жалкие подачки от судьбы -
И в рубище безмолвные рабы,
И короли, рабы в парчовом платье.
Так и живем, не слыша зов трубы."

Для меня данный роман - парад потрясающих персонажей, каждый из которых был ярок в своей индивидуальности и скульптурно-осязаем в диалогах. Здесь снова была видна особая авторская манера владения словом - при всей витиеватости фраз они не занимались бумагомаранием и описывали лишь важные элементы характеров героев, очень четко вырисовывая их образы. Мысли/фразы/переживания каждого действующего лица были настолько очевидными в буквах строк, что все происходящее в первую очередь имело психологический подтекст. При этом реалистичность событий была киниматографически яркой, а эмоциональный контраст отлично поддерживался бесконечной трансформацией юмора в душещипательные сюжетные откровения. Особенно радовал необычной иронией человек "с сомнительным прошлым, темным настоящим и, несомненно, светлым будущим". И я иногда смеялась, а иногда хотелось плакать. Отдельное спасибо хочу сказать авторам за прекрасного героя, обладающего способностью видеть суть окружающих его существ. Он нес совсем другое настроение в роман, ежедневно пребывая в трясине низменных пороков общества. Вместе с ним я попыталась заглянуть в глубины сознания тех, кто был создан палачами чужих жизней. И почему-то чернота пороха на руках и его запах в воздухе мне показались до Смерти родными. Каждый выстрел растекался черной болью и уподоблялся маленькой агонии, пока неумолимая свинцовая оса в оболочке из нержавеющей стали совершала плавное скольжение по нарезам ствола.

"Здесь агнца любит лев, здесь хищник мил и кроток,
Да здравствует наш рай - рай клеток и решеток!"

Творческий порыв и огромное желание донести до читателей важные темы преображают произведение, которое во второй половине повествования приобретает еще и мистическую окраску. Кокон сошедшего с ума времени и свихнувшегося пространства превратили страницы в сюрреалистичная картину, а описанное ироничным языком происходящее безумие казалось еще более смешным от неясности ситуации. Призрачные стены, фанатичные астрологи, способные изменить Мироздание люди, и потусторонние силы, бороться с которыми кажется нереальным. Пожалуй, это одно из немногих произведений авторов, финальные страницы которого несли пусть правдивую, но горечь. Жизнь и Смерть - две стороны одной медали. Поэтому всему, что когда-то было рождено, надо однажды дать умереть. И это, увы, важно признать. Послевкусие от прочтения было по-хорошему печальным. Перед глазами - опадающая с плеч поздней листвой шаль, обнажающая не красоту женского тела, а скованную ножевой перевязью худенькую фигурку. В сердце звучали слова-стихи, надрывом каждой строчки исполосовавшие его. Их я готова цитировать бесконечно. А мыслями я находилась на холме, где черноглазая девочка в белом платье несла в руках сверкающий эспадон, а вокруг нее - разноцветье одежд, блеск оружия и радостные крики людей. Буду мечтать, что когда-нибудь мне это приснится. И кто-то, кто знает все, наверняка сейчас ухмыляется в свою бороду.

"И одни из них шли, уходя в темноту,
Свято веря, что ночь, словно сажа, бела,
За черту,
Что чертой не была."

Продолжение следует...

Вен небесных просинь вторглась в мои сны. Это просто осень поперек весны.

Время действий Олди в этой серии напутали неоднократно, и хоть последняя хронологически книга получилась не такой полной и эмоциональной, все равно считаю кабирский цикл одним из самых сильных у авторов. В общем, главные действующие лица все те же, хоть уже и не-Блистающие и лишенные возможности говорить. Потрясает проработка и мастерство создания персонажей, их тут целая россыпь и не скажешь, чтобы были явные параллели или перекраивание с прошлых произведений.

В целом, авторы были верны себе. Медленная завязка, которая задает очень много вопросов, которыми нас будут долго томить. Резкий скачок и философское отстранение в середине. Детальная энергичная развязка с подробным разбором действий и эмоций. Воображению даже пришлось порядком "попотеть" чтобы воссоздать в голове всю ту геометрию и расстановку персонажей. Почему-то в голову пришли Бешеные псы Тарантино, но лишь очень отдаленной молниеносностью цепной реакции.

Хоть и первые две книги (хронологически) я читал два года назад, все равно после это полу-повести полу-романа у меня какое-то книжное похмелья по вселенной и её духу, а такое бывает не часто и чего-то стоит!

Как же грустно поначалу читать эту книгу! Времена Чена Анкора и его соратников - давно минувшее прошлое. Историки этого мира рассказывают о гибели этой славной когорты. А немногочисленные Блистающие пылятся в музеях, ржавеют и доживают свой век. А нынешнее время - вроде бы самое обыкновенное, как две капли воды похожее на наше. С телефонами, машинами и огнестрельным оружием - с цивилизацией. Но в этом относительно благополучном мире начинается эпидемия странных самоубийств. Люди совершенно нелогично убивают себя, а оружие взрывается в их руках. И вот совершенно разным героям этого романа суждено оказаться вместе в одном странном месте и времени, чтобы понять истоки и причины событий, происходящих вокруг. И многое исправить - не всегда даже по собственному желанию. Оказывается, героическое прошлое не умерло бесповоротно, оно влияет на современную жизнь. И только дойдя до финала, понимаешь, что не стоит жалеть о давно минувшем времени - не все там было так печально и безнадежно.
В этом сборнике есть и вторая повесть - Генри Лайон Олди - Где отец твой, Адам? . Здесь прекрасное будущее показано немного не с того ракурса. Эксперименты с сознанием и телепатией стали отправной точкой для начала перерождения человечества. Это уже сверхчеловеки, которые могут в своем сознании соединяться со всеми живущими, помнить все свои жизни (реинкарнации), все рождения и смерти. Не просто помнить - они соединяют в себе все те личности, которыми были, весь опыт, всех своих родных и близких. Но только тех, кто переродился. Ведь остались среди людей и те, кто не смог, не поддался, не эмпат - "сейф" - они не могут пустить в себя чужое сознание, они не могут стать сверхчеловеком. Они остались обычными людьми - жалким меньшинством, раритетом и оппозицией. И как же тяжело этим людям видеть рядом с собой таких вот близких, которые на самом деле где-то внутри себя - с целым миром, но не здесь. История ведется от лица такого вот "сейфа" - журналиста Кирилла, вернее, это его сын Адам читает записи своего отца, а мы вместе с ним. Адам - ещё более продвинутая ветвь в этой череде преображений, с самого рождения. Этим людям уже и плотская оболочка ни к чему - вся их жизнь, весь их мир находится в собственном сознании. Но Адам начал читать дневники Кирилла, чтобы понять своего обычного "примитивного" отца. Финал у этой повести пронзительный до слез.
Роману ставлю 3,5 - может быть по сравнению с "Путь меча" он показался таким рваным и не очень совмещался в одну историю. Хотя очень нравится восточный колорит цикла и очень удачно, что я стала читать эту книгу второй, а не последней в цикле.
А вот повести - твердая 5! Я до сих пор не могу отойти от этой истории.
Потому книге ставлю 4 - все же люблю я этих авторов и не смотря ни на какой сюжет мне очень нравится их язык и нетривиальная фантазия.

Вторая книга Кабирского цикла является, пожалуй, наиболее тяжелой для прочтения из трех и пока что лично для меня самая тяжкая из всего творчества Олди. Причин тому несколько.

* Во-первых, время и место действия не переносит нас, в отличие от двух других книг цикла, на пряный и сказочный восток, будоражащий воображение яркостью красок и изысканностью орнамента, о нет. Здесь события развиваются в атмосфере, более всего похожей на грязные закоулки и пыльные проспекты самого обычного и современного востока ближнего, знакомого нам по не самым приятным телерепортажам о беспорядках, нищете или войнах в названном регионе.
* Во-вторых, в романе толком-то нет ярко выраженных положительных героев - ни тебе Чена-в-Перчатке с Единорогом на пару и толпой бравых товарищей, ни романтичного воина-поэта Мутанабби, ни прекрасных дам и бородатых мудрецов, а вместо этого мы имеем дело с кучкой простых, обычных людей, каждый со своими пусть достоинствами, но и недостатками, и, в общем-то, мало за кого из них действительно всей душой переживаешь.
* В-третьих же, наиболее досадно и отчасти больно при прочтении становится едва ли не в самом начале произведения, когда становится ясно, что, в общем-то, всё, за что так боролись в первой части цикла, всё равно рухнуло, кануло в лету, присыпано песком и пеплом, и "стали они жить-поживать" развернулось вовсе не наживанием добра. И вот этого я при первом прочтении романа не могла авторам простить всю книгу. Лишь, собственно, сейчас, при повторном прочтении, уже будучи заранее готовой к тому, с чем столкнусь, я смогла прорваться сквозь пелену неприятия и добраться до собственно той сути, ради которой всё и затевалось.

Суть же, на самом деле, как всегда, блистательна под стать Блистающим первой книги. Помимо мастерской игры на нервах всех участников повествования и искусного кружева сюжетной паутины, прекрасно прописана и обыграна критика нашего насквозь вооруженного (и вовсе не искусства ради, а из практичных убийственных целей), привыкшего к принципу "кто сильнее, тот и прав" мира. Возможно, ещё и этим тяжела книга - ох, порой неприятно читать про себя-любимых кучу правдивых гадостей.

"А мы давно не видим миражи,
Уверовав в удобных теплых креслах
В непогрешимость мудрого прогресса
И соловья по нотам разложив"

Но ведь и правда, человечество, вопреки всем духовным глубинам своей природы, вопреки всей романтике искусств старых мастеров, мчится семимильными шагами по проспекту повышения комфорта, роста практичности и финансового благополучия, вприпрыжку всё ближе приближаясь к ядерным воротам в ад. Сколь тонко и болезненно это подмечено авторами - стоит всё же прочесть своими глазами. Стоит того - прорваться сквозь жесткость повествования, чтобы вынести в душе какое-то тонкое ощущение неуловимого понимания, ещё одного маленького внутреннего прозрения, которыми Олди неизменно делятся с читателями в своих книгах.

Помимо всего вышесказанного огромным плюсом этого издания книги является публикация под её обложкой ещё и прекраснейшей повести "Где отец твой, Адам?" - произведения в духе старых добрых и великих классиков жанра, которое производит эффект, очень схожий с некоторыми работами Саймака, Кларка или Желязны. Вообще, идея сути человечества, Адама и Евы, рая, Божественного замысла и его воплощения освещается в этой повести Т_А_К, что после прочтения хочется плакать, прыгать и хлопать в ладоши, попутно искренне поражаясь, как вообще вот такое вот можно придумать. Да и вообще, произведение, при своем относительно небольшом объеме, очень мудрое, глубокое... и какое-то обнадеживающее, что ли.

Так что, как пока и все остальные попадавшиеся мне книги Олди, очень и очень рекомендую. Но если уж читать, то в контексте всего Кабирского цикла, причем желательно после Пути меча (чтоб мозги на бекрень не встали), но перед "Я возьму сам", дабы в итоге сохранить доброе впечатление от цикла и чисто для получения максимального удовольствия.

Знаю, что многим не нравится третье-вторая часть Кабирского цикла, что многие считают её провалом после «Пути меча» - и я даже понимаю, что именно людей разочаровывает, но для меня «Дайте им умереть» самая любимая часть трилогии.
Как и в двух других книгах, здесь опять в центре внимания оружие и свобода человеческой воли. Сколопендра, как ранее Чэн и аль-Мутанабби, отвергает подсовываемое судьбой и выбирает свой путь – пусть тут он даже совпадает с тем, что предлагала судьба… Могут ли жаждущие мировой гармонии положить в её основание слезинку ребёнка? А может ли часть добровольно пожертвовать собой ради целого? Правда, тут авторы немного противоречат сами себе: пассажиров тех поездов и самолётов никто не спрашивал…
И оружие, конечно, тут опять много оружия. Эпоха мыслящих Блистающих прошла -и это не способ испортить собственную предыдущую книгу, а логичное продолжение, развитие мира Кабира. Это – живая жизнь, реализм, пусть и немного магический, пришедший на смену мифу «Я возьму сам» и эпосу «Пути меча». Олди – дети Холодной войны и гонки вооружений, они родились и выросли в том мире, который с середины XX века в любой момент может взорваться к Иблису. Весь. Целиком. Плюющиеся не обладают разумом Блистающих, зато гораздо сильнее. И Олди классно, великолепно и оптимистично обыгрывают известную фразу о том, что четвёртая мировая будет вестись каменными топорами. Они оставляют все технические достижения современного мира, кроме Плюющихся, и выкидывают из мировой истории тот кошмар, который должен был к этому состоянию привести – вуаля, мы получаем мир, который далёк от идеала, но которому хотя бы не грозит гибель.
И вот здесь мы получаем парадокс. «Путь меча» был прекрасен, оптимистичен и романтичен – а в начале «Дайте им умереть» мы узнаём о трагизме дальнейшей истории героев и о том, что человечество вканало возможность того, нового пути, который открыли Чэн в перчатке с Единорогом. Всё повествование напитано той атмосферой девяностых, которую я смутно помню из детства и которую Олди застали уже взрослыми людьми: развалины эмирата, разгул бандитизма и шизотерики. Мрачно, депрессивно. История Чэна в перчатке переделана в некачественный, попсовый сериал – а научный консультант этого сериала стыдится своему имени в титрах, но исправно берёт гонорар. Никаких превосходящих эпических героев, сплошные неидеальные мы, герои вроде бы и не ужасные, да с червоточинкой.
И тут мир вступает в новую эру. И не только мир, но и каждый из героев выходит из мектеба обновлённым – ну, кроме Зейри и Ташварда, хотя и тут кто может точно знать? И Рашид пишет книгу, настоящую книгу о Чэне – и её прочитает юный Валих, уже взглянувший иначе на свой любимый сериал…
Мир снова пытается вернуться на ту дорогу, которую пытались нащупать вместе люди и блистающие – и поэтому книжка-то по итогу оказывается жизнеутверждающей. Она трагична, но это именно пафос трагедии, а не чернуха - ибо человечество нужно мирозданию.
В эту же кассу и принятие смерти. Не смирение перед ней в духе «всё рождённое когда-нибудь умрёт», а понимание того, что иногда она может быть освобождением от мира, в котором тебе больше нет места – как героям Олди… И здесь же переход к третье-первой части цикла – мёртвых ведь не существует) Куда ушли аль-Мутанабби и Нахид-хирбеди? Где встречают Сколопендру Чэн с друзьями? Они живы, потому что Рашиду снится один и тот же сон, а в его книге о Чэне в перчатке звучат стихи аль-Мутанабби. Цикл замкнулся)
И отдельно хотелось бы сказать про стихи. Это не сладко-медвяные и звучные касыды и бейты аль-Мутанабби – да и не смотрелись бы они в атмосфере бардака девяностых, сменяющегося обстановкой классического детектива, где маленькая группа людей заперта в ограниченном пространстве и вынуждена разгадывать тайну. Это горькие стихи – но это терпкая, очищающая душу полынная горечь, они оставляют после себя похмелье и когда книга прочитана и закрыта – а это признак мастерства.