Глава II
Артур становится королём

Король Британских островов Утер Пендрагон лежал на смертном одре в своём римском дворце в Лондоне. Изнурительная болезнь приковала его к постели, и он рвал свою бороду, негодуя на слабость, потому что язычники-саксы снова грабили страну, разрушая и опустошая сёла и предавая огню города, лежавшие на их пути. Они убивали женщин и детей, грабили и оскверняли церкви, изгоняли духовенство.

Когда наконец наглые язычники подступили к самому Лондону, король не мог уж долее сносить свой позор и, приказав нести себя на носилках, встал во главе войска и встретил дерзкого врага у Верулама^[11].

Целый день длился упорный бой, и наконец враг был обращён в бегство с большими потерями.

С тех пор прошло три дня. Король неподвижно лежал в постели, как мертвец. Подле него сидел волшебник Мерлин: годы убелили его волосы, но в глазах светилась глубокая мудрость.

На третью ночь король вдруг пробудился от своего оцепенения и схватил Мерлина за руку.

– Я спал и видел сон, – произнёс он слабым прерывающимся голосом. – Мне снилось, что два дракона, один белый, другой красный, боролись между собою. Сначала перевес был на стороне белого, он вонзил железные когти в голову красного и поволок его по расселинам и ущельям скал. Но тут красный собрал все свои силы и, с изумительной яростью накинувшись на белого, так истерзал его, что тот уполз тяжело израненный. Затем красный горделиво поднялся над местом своего торжества, бился с маленькими красными драконами и одержал также и над ними победу. Прошло много времени; он наслаждался безопасностью и кичился своей силой. Потом я вновь увидел белого дракона. Он вернулся, исполненный ярости, и вступил в бой с красным. Гордость ослабила последнего; пользуясь этим, на него набросились и маленькие красные драконы, они били и кусали его. Увидев это, белый дракон бросился на них… и я проснулся. Скажи мне, Мерлин, что этот сон означает, он смутил мою душу.

Мерлин взглянул на истомлённого болезнью короля, и жалость стеснила его мудрое сердце.

– Это значит, государь, – тихо и серьёзно ответил он, – что твой род победит, что от тебя произойдёт красный дракон, который прогонит нечестивых язычников, покорит многие земли, и слава о нём разнесётся по всей земле и будет жить вечные времена.

– Благодарю тебя, Мерлин, за утешение, – со вздохом произнёс больной король. – Все эти последние часы я жил в страхе, что язычники оттеснят мой народ к западному морю, что в моей стране забудут самое имя Христа и что язычники овладеют ею. Твои слова придали мне мужества.

– Утешься, государь, – заметил Мерлин. – Народ твой скоро обретёт великую силу и одолеет всех своих врагов.

Король скоро опять заснул и три дня лежал неподвижно, не произнося ни слова.

Лорды и бароны справлялись у Мерлина о здоровье короля, но Мерлин читал лукавство, гордость и честолюбие в их сердцах и видел по их глазам, что они, в сущности, желали бы услышать известие о смерти короля.

Они полагали, что король Утер не оставит после себя наследника-сына, и каждый из них, надеясь на свою силу, мечтал завладеть короной после смерти короля.

– Если он умрёт, не назначив себе наследника, скажи, Мерлин, что нам тогда делать? – спрашивали некоторые из лордов.

– Я скажу вам, – ответил Мерлин. – Соберитесь все сюда завтра утром, и, если Богу будет угодно, я заставлю короля говорить.

Наутро гордые бароны и лорды толпою собрались в главном зале дворца: король Лот из Оркнея, маленький, тщедушный, со смуглым длинным лицом и с хитро глядевшими из-под сросшихся бровей глазами; король Урия Реджедский^[12], высокий, красивый, со злыми глазами, только что жестоко преследовавший бежавших язычников; король Тинтаджельский, Марк, дородный, хитрый и некрасивый; Гарлотский^[13] король Нентрес, хвастливый, с красным лицом, таивший коварство под маской благородства, и много других.

Когда они все собрались у постели короля Утера, Мерлин подошёл к спящему королю и устремил долгий пристальный взгляд на его сомкнутые глаза. Затем он простёр руки над лицом короля, и тот сразу проснулся.

– Государь! – обратился к нему Мерлин. – Господь зовёт тебя к себе, и твои лорды желают, чтобы ты назначил себе преемника. Не угодно ли тебе благословить на царство своего сына Артура?

Окружавшие постель короля лорды злобно и сурово поглядели на Мерлина: никто из них не слыхал о сыне короля Артуре! Но вот среди глубокого молчания умирающий король поднял руку, как бы благословляя кого-то, и глухим шёпотом проговорил:

– Такова моя воля. Именем Господним благословляю сына моего Артура быть моим преемником на троне. Все, кто предан мне, должны служить ему!..

После этого король смежил глаза, судорога пробежала по его телу, и он скончался.

Через несколько дней король Утер был погребён с подобающей пышностью в римском храме, обращённом в церковь, на месте, где теперь стоит собор Святого Павла.

Страна осталась без короля, потому что никто не знал законного наследника престола.

Понемногу народ стал собираться на базарной площади, и из уст в уста передавались слухи о том, что король Лот из Оркнея собирает своих рыцарей и воинов, и король Урия с герцогом Лоидис собрал большое войско, хотя язычники уже покинули страну. Лица граждан омрачились при мысли о близкой междоусобной войне, сулящей городам разграбление, жителям их разорение и гибель, а богачам убытки. Тем не менее в толпе уже бились об заклад, кто из лордов возьмёт верх над другими и вместе с британской короной получит титул Пендрагона.

Приближалось Рождество, и разнёсся слух, что Лондонский архиепископ, бывший тогда главою церкви, разослал всем нобилям^[14] грамоты, приглашая явиться на совещание, назначенное в церкви в день Рождества.

Когда народ узнал, что совещание созывается по совету Мерлина, многие обрадовались и повеселели.

– Теперь всё устроится, – говорили они, – недаром старый почтенный Мерлин – мудрейший из людей!

В сочельник город наполнился лязгом оружия, топотом коней свиты, сопровождавшей принцев, королей и могущественных лордов и баронов, явившихся по приглашению архиепископа. Вооружённые люди всё время сновали по узким улицам города, и задолго до рассвета лорды и простой народ потянулись в церковь, чтобы поспеть к обедне.

В те времена церковь стояла на открытом месте среди полей. Было ещё темно, когда из-за ограды донёсся странный крик. Народ кинулся туда, и у стены позади алтаря увидел массивный четырёхугольный камень, которого прежде там не было. В его средину был вбит большой стальной клин, из которого торчал великолепный меч. На рукоятке меча была латинская надпись. Церковный служитель прочёл и перевёл её, она гласила:

«Кто извлечёт этот меч из камня, тот прирождённый король Британии»

Служитель бросился в церковь и донёс об этом архиепископу. Народ, собравшийся в церкви, был поражён, и все устремились к выходу, чтобы взглянуть на чудо; но архиепископ удержал их.

– Окончите молитву, до конца обедни никто не должен прикасаться к чудесному мечу! – пояснил он.

По окончании обедни все ринулись из церкви и, теснясь вокруг камня, дивились словам на мече.

Король Лот первый с усмешкой взялся за меч и попытался извлечь его из камня; но все его усилия были тщетны. За ним король Гарлотский, шутя, повис всею тяжестью своего огромного тела на мече, но не мог сдвинуть его и вынужден был отказаться от этой попытки. Так и все присутствующие лорды и бароны один за другим пытали счастья, но никому не удалось сдвинуть меч с места. И все мрачно глядели на камень и друг на друга.

– Здесь нет того, кто по праву рождения будет королём Британии! – объявил архиепископ. – Но не сомневайтесь, он придёт, когда Богу угодно будет. Пока же воздвигнем здесь палатку, и пусть десять лордов станут тут на страже. А после Нового года мы снова попытаем счастья.

Чтобы собравшиеся короли и лорды не разъехались, архиепископ назначил на Новый год турнир на обширном поле.

В назначенный день сэр Эктор де Морвен, владевший обширными землями по соседству с островом Торней, отправился на турнир с сыном Кэем и юношей Артуром, своим воспитанником. Они уже почти прибыли к месту турнира, когда сэр Кэй заметил, что забыл свой меч.

– Вернись, мой брат, домой и привези мне мой меч, ведь иначе я не смогу принять участие в бою, – попросил он.

Артур с готовностью повернул коня и помчался обратно. Подъехав к дому, он увидел, что дом замкнут: все ушли на турнир. Раздосадованный юноша пустился в обратный путь, недоумевая, где достать меч для названого брата.

Завидев башню святого Павла между деревьями, он вдруг вспомнил о мече в камне, о котором так много говорили.

«Поеду-ка я туда, – подумал он, – быть может, мне удастся добыть его для брата! Не быть же ему сегодня без меча!..»

Подъехав к церковной ограде, он привязал коня у входа и между могилами прошёл к палатке. Стража отсутствовала, а сверкающий меч по-прежнему торчал в камне.

Юноша схватился за рукоятку меча и свободно извлёк его из скалы.

Обрадовавшись, что теперь у брата Кэя будет меч, Артур быстро вскочил на коня. Вручив меч сэру Кэю, Артур забыл обо всём, кроме блестящих рыцарей и пышно одетых лордов, прибывших на турнир.

Сэр Кэй взглянул на меч и, тотчас же по надписи узнав его, подивился, как добыл Артур меч. Будучи честолюбив и злобен нравом, он решил извлечь выгоду из этого случая и, отправившись к отцу, сэру Эктору, сказал:

– Взгляни, отец, у меня заповедный меч. Очевидно, я настоящий король!

Сэр Эктор также узнал меч и удивился; но, строго посмотрев в хитрые глаза сына, предложил ему и Артуру ехать в церковь. Там он прошёл к алтарю и, обратясь к сыну, сурово проговорил:

– Перед Евангелием и Святыми Дарами расскажи, как ты добыл меч!

Смущённый Кэй поведал правду.

– А как тебе достался меч? – спросил сэр Эктор Артура.

Юноша рассказал, как было дело.

Сэр Эктор недоумевал, что всё это может значить. Артур был принесён к нему Мерлином, когда ему минула всего неделя. Волшебник поручил ребёнка его заботам и пояснил, что он сын скончавшейся леди, муж коей убит язычниками.

Сэр Эктор подошёл к камню и предложил Артуру вложить меч в стальные ножны, что юноша исполнил без малейшего затруднения.

Затем сэр Эктор приложил все усилия, чтобы извлечь меч, но всё было напрасно. Вслед за ним так же тщетно пытался сделать это его сын.

– Попытайся ты, – предложил он Артуру.

И снова, едва Артур взялся за рукоятку, меч свободно вышел из ножен.

Сэр Эктор с сыном опустились перед юношей на колени и обнажили головы.

– Горе мне! Мой дорогой отец и ты, мой брат, почему вы стоите передо мной на коленях?

– Нет, нет, милорд, я не отец ваш! – возразил сэр Эктор. – Мерлин принёс вас ко мне младенцем, и теперь я убедился, что вы по происхождению выше меня!

Слёзы навернулись на глаза Артура, когда он услышал эту новость: он любил сэра Эктора, как родного отца.

– Сэр, – продолжал Эктор, – вы, верно, не оставите меня своей милостью, когда сделаетесь королём?

– О, если это сбудется, – вскричал Артур, – я дам вам всё, чего бы вы ни пожелали. Ведь и вы и моя дорогая мать, ваша супруга, любили меня как родного!

– Так я прошу вас, сэр, окажите мне милость, назначьте вашего названого брата, моего сына Кэя, пожизненным сенешалем^[15] всех ваших владений.

– Обещаю! И, пока мы с ним живы, никто кроме него не будет занимать этой должности! – воскликнул Артур.

Вслед за этим сэр Эктор направился к архиепископу и рассказал ему, кто извлёк меч из скалы.

Архиепископ созвал королей и баронов на большое совещание в Крещение.

В назначенный день все короли и бароны собрались во дворе церкви Святого Павла. С зари до самого вечера короли, принцы и лорды поочерёдно пытались извлечь меч из камня, но безуспешно.

Угрюмые, мрачные, кусая губы от ярости и разочарования, стояли они вокруг. Тогда архиепископ обратился к сэру Эктору и попросил его привести Артура; вперёд выступил юноша в скромной парчовой тунике, среднего роста, с благородным кротким лицом, обрамлённым кудрями.

Роскошно одетые лорды встретили его надменными взглядами, явно недоумевая, кто он и что ему здесь нужно. Они ничего не знали о том, что он уже раз извлёк меч.

Убелённый почтенными сединами архиепископ подозвал к себе Артура и серьёзно промолвил:

– Мой сын, я слышал о тебе удивительные вещи; пусть Небо решит, справедлив ли этот слух! Попытайся извлечь этот меч из камня.

Гордые бароны, одни с удивлением, иные с насмешками, теснились вокруг юноши, направившегося к камню. Он взялся за рукоятку меча, и меч как бы сам упал ему в руку.

Раздались крики ярости, в глазах окружающих вспыхнул недобрый огонь, и многие схватились за свои мечи.

– Ого, архиепископ! – с угрозой воскликнул король Лот. – Вы морочите нас и колдовством извлекли этот меч!

– Это обман! – кричал король Гарлотский со своей обычной грубостью, гневно сверкая глазами. – Этим нас не проведёшь!

– Кто этот нищий проходимец, который должен посрамить нас, благородных лордов? – спросил король Марк, хватаясь за кинжал и прокладывая себе в толпе путь к Артуру.

Между тем сэр Эктор с сыном, видя угрожающие взгляды королей и лордов, заслонили Артура, и к ним присоединились верные слуги короля Утера – сэр Бедвер, сэр Бодуин и сэр Ульфиус.

– Успокойтесь, лорды! – воскликнул престарелый архиепископ, спокойно встречая разъярённые взгляды нобилей. – Вам известны слова, начертанные на мече, а этот юноша извлёк меч. Я не знаком ни с колдовством, ни с обманом! Само Небо избрало этот путь, чтобы указать правителя страны, и я думаю, что этот юноша – наш истинный король!

– Мы не признаём его! Он сын какого-нибудь низкорождённого простолюдина, – возражали бароны. – Мерлин хочет навязать его нам!

– Срам и позор! Над нами, высокородными королями и лордами, хотят поставить безродного юнца! – кричали другие.

– Воткнём меч обратно и поставим здесь караул, – предложил король Урия, – а в день Сретения^[16] соберёмся сюда и снова попытаем свои силы. А ты, архиепископ, к этому времени исполни все обряды, чтобы изгнать нечистую силу…

Предложение было принято, и около камня с мечом днём и ночью бодрствовали десять рыцарей.

В Сретение повторилось всё, что случилось в Крещение. Как короли и бароны ни старались, никому не удалось извлечь меч, а безвестному Артуру он как бы сам шёл в руки.

Опечаленные и раздражённые бароны порешили устроить ещё одно состязание на Пасху.

В Пасху повторилось то же, что было раньше, и разгневанные лорды убили бы Артура, если бы архиепископ не остановил их, пригрозив им церковным отлучением. Тогда они объявили, что желают собраться ещё в Троицу.

По совету Мерлина Артур не выходил из дома иначе как в сопровождении своих пяти друзей. Благодаря их охране он остался невредим, хотя то тут, то там – в конюшне, в лесу, в переулках, где Артуру приходилось проходить, – постоянно встречали засаду или подкарауливавших его злоумышленников.

В день Троицы во дворе церкви Святого Павла собралась такая толпа, какой ещё никогда не видывали. Снова короли, принцы и знатные бароны, числом сорок девять, поочерёдно выходили вперёд и пытались извлечь меч; но это им не удавалось, несмотря на все их усилия.

Король Марк последний безуспешно попытал свои силы.

Вдруг из толпы простого народа раздался крик, заставивший лордов прислушаться:

– Пусть Артур возьмёт меч!

Архиепископ вышел вперёд и, взяв Артура за руку, подвёл его к мечу. Опять юноша взялся за драгоценную рукоять и легко и свободно сделал то, чего не могли сделать сорок девять знатных вельмож.

Торжествующий крик вырвался из уст тысячной толпы народа:

«Артур наш король! Мы больше уж не отречёмся от него!»

Многие принцы и бароны присоединились к крикам толпы; но одиннадцать самых честолюбивых и сильных презрительными, гневными жестами дали понять, что не признают Артура королём.

Долгое время толпа кричала и угрожала противникам короля. Наконец вперёд выступил градоправитель Лондона: он был в парадной одежде и поднялся на камень, из которого только что был извлечён чудесный меч.

– Милорды, я говорю от лица Лондонской общины, – сказал он, и всё разом смолкло. – Мы совещались и с общего согласия признали короля Артура нашим королём. Мы считаем излишним всякие отсрочки, ибо видим, что такова воля Божия! Смерть тому, кто против него!

С этими словами он сошёл с камня и, преклонив колени, подал Артуру ключ города и приветствовал его. Толпа тоже встала на колени и, склонив к земле обнажённые головы, умоляла простить, что так долго не признавала его королём.

Опасаясь народной ярости, одиннадцать непокорных королей тоже опустились на колени, но в сердцах своих по-прежнему таили злобу.

Затем Артур взял в руки меч, вошёл в церковь и положил его на престол. Архиепископ благословил меч. Так как Артур не был ещё посвящён в сан рыцаря, король Корнваллийский Кадор, брат короля Утера, посвятил его в рыцари.

Встав перед лицом народа, горожан и лордов, Артур положил левую руку на святые мощи и, подняв правую, клятвенно обещал стоять на страже правосудия и милосердия, оберегать народ от притеснений и несправедливости и водворять право в пределах государства.

Народ радовался: у него теперь был король, которого он уже полюбил, который избавит страну от междоусобной вражды и войны.

Приняв в своём Лондонском дворце поздравления лордов и принцев своей страны, Артур назначил сэра Кэя сенешалем, сэра Бодуина коннетаблем^[17], а сэра Ульфиуса гофмейстером^[18]. По совету Мерлина охрану северных пределов страны он поручил сэру Бедверу, потому что земли недовольных принцев лежали именно на север от Трента. Правда, они поклялись в верности молодому королю, но в их сердцах Мерлин видел зародыши измены.

Король Артур объехал свои владения и приказывал всем, кто терпел обиды и притеснения, приходить к нему. Ужасен был гнев короля, когда он слышал жалобы вдов и сирот, терпевших от разорявших их лордов и рыцарей. Много заключённых освободил он из темниц, много слёз осушил и жестоко покарал злых лордов, думавших, что их сила будет им щитом от всякой ответственности за жестокость и угнетение.

После этого он приказал оповестить о своей коронации, которая была назначена в День Всех Святых. Всем верноподданным было велено явиться. В назначенный день Валлис был полон народа: знатные вельможи явились в сопровождении блестящей свиты и слуг.

Артур смотрел на толпу собравшихся из окна построенного римлянами дворца, когда ему доложили, что шестеро королей, признавших его королём, явились в город. Артур обрадовался и, полагая, что короли желали почтить его праздник своим присутствием, послал им богатые подарки.

Но посланные вернулись и рассказали, что короли и рыцари встретили их насмешками и оскорблениями и отвергли их дары, «посланные безбородым мальчишкой низкого рода!».

Король гневно сверкнул очами, но ничего не промолвил.