Глава вторая. Институт судьбы

«Дворец Труда. В какую комнату не зайди с вопросом: Шапиро здесь занимается? Ответят: был, только что вышел».¹

Его «дворец труда» именовался экзотической аббревиатурой ИЭСПЭС – Институт Энтропии Социальных Процессов и Элементов Социума, или в просторечьи – Институт Судьбы. За несколько лет работы в институте Алексей понял, что принцип многомудрого Шапиро – наиболее продуктивный путь любого исследования.

«… таким образом, тригонометрические функции комплексного переменного…» – унылый звукоряд сопровождал весьма необычное зрелище. «Зрелище» сидело рядом, у окна. Короткая юбка обнажала редкие искорки золотистого пуха чуть выше круглых коленок, в которых заблудился солнечный зайчик от циферблата его часов. Смотреть на это было до восторга приятно. Внезапно обернувшись к нему, она спросила почти громким шепотом: «Нравится?». Смутившись, он наконец отвёл взгляд. «Ну и зря, а мне нравится». Вечером в «общаге» после, ставшего решающим, аргумента: «Ну не будь же ты жлобом!!!», Бяша (знакомьтесь – Борис Януарьевич Шапиро) наконец заявил, что ему с ними скучно (ему с ними спать хочется) и оставил их одних, уйдя писать пулю куда-то этажом выше. Искорки золотистого пуха приятно щекотали ладонь, а губы оказались мягкими и послушными. В этот момент за дверью раздался вопль сильно «подогретого» Бяши: «Леший! Кончай быстрей. Танцы пропустишь».

– А вот этого не надо – сказала она – в смысле, быстрей…

И он провалился в горячую волну, накрывшую его всего, без остатка.

Использование в качестве отладочного материала фактов собственной биографии, являлось хоть и небольшим, но, тем не менее, нарушением правил организации технологического процесса. А правила, как выяснилось, пишутся не зря. В общем, в историю можно попасть, а можно и вляпаться.

Институт был обязан своим возникновением работам легендарного программиста Ираклия, который много лет назад, взяв обыкновенную экспертную систему, положил в основу итерационных Байесовских цепочек четыре Постулата Веры. Полученные им результаты оказались ошеломляющими. Однако, после демонстративной репатриации Ираклия (светлая ему память) в Израиль, выхолощенный бюрократами (пусть и от науки, но от этого еще более омерзительными), метод перестал давать столь впечатляющие результаты в сфере прогнозирования, а деятельность института свелась к моделированию истории в сослагательном наклонении. Что было бы, увенчайся успехом восстание на Сенатской площади? Или, что было бы реши Владимир Красно Солнышко, обратить Русь в иудаизм: альтернативой принятому им решению т.е. христианству были иудаизм (посланник Хазарского Каганата) и ислам. Ислам отпадал из-за запрета на алкоголь. А один из сотрудников института защитил диссертацию на тему: что было бы сумей Жак де Моле, последний глава Ордена Тамплиеров (и судя по всему – Фагот-Коровьев у Булгакова) избежать ареста в ночь на пятницу 13-го (октября 1307 года).

Чем-то они были похожи на алхимиков, с той только разницей, что достижимость их цели была научно доказана. Пророчества Ираклия, исполнившиеся с абсолютной достоверностью, маячили у всех, как морковка перед носом осла. В то же время оказалось, что под шаманство, которым они занимались, гораздо легче добывать деньги у бюджетных спонсоров, чем под серьезное футурологическое программирование. Оно (шаманство) как-то проще, понятнее. Поговаривали, что не в последнюю очередь из-за этого Ираклий и плюнул на все, уехав в далекий (во всяком случае тогда, в середине 80-х) и загадочный Израиль.

Так вот, занимаясь наложением виртуальных срезов одного и того же исторического события, Алексей заметил наличие весьма ощутимых корреляционных пиков в определенных точках 4-х мерного координатного пространства. Собственно, замечали их и раньше, вот только расположение пиков никакому причинно-следственному анализу не поддавалось. А потому и решили, что это не вероятностные флуктуации, а погрешности метода либо вычислений. Алексей первым высказал предположение, что это не так и даже сумел сформулировать аргументы достаточно веские, чтобы убедить ученый совет.

– … решающим оказался голос Бориса Януарьевича. Вы не знали?

Как бы то ни было, он получил грант. Вот тут-то и начались неприятности. Взяв в качестве исходной модели собственную биографию, он получил уже не корреляционные флуктуации, а стопроцентные совпадения. Получалось, что как бы ни развивались события в его жизни: будь он программистом, токарем-расточником, фарцовщиком, бедным, богатым, семьянином, бабником, бабником-семьянином – в определенное время он оказывался в определенном месте. Причинно-следственными цепочками это действительно не объяснялось. К достижению текущих целей отношения не имело. Просто в 18.20 такого-то числа, такого-то месяца он пересекал улицу на углу Маркса+Деревянкина. И ничего с этим поделать было нельзя. При увеличении размерности координатного пространства росло и многообразие вариантов фиксации. Например, в 12-ю неделю такого-то года человек обязательно должен был заболеть ветрянкой, причем произойти это могло где угодно: в Эйлате, Сингапуре, Бердичеве – неизменным оставался лишь диагноз. Или в последний день такого-то года по лунному календарю он обязательно должен был оказаться в кожвендиспансере, опять-таки, не важно где, а главное зачем – может он туда пописять зашел в виду не обнаружения общественного туалета. Т.е. константой становились функциональные характеристики включающего объема. Однако общим для всех этих инвариантностей являлась фиксация времени.

Глава третья. Ученик воина

Времени оставалось совсем немного. Он это чувствовал, все чаще вспоминая давний детский сон. Он идет по полю, по траве чистого изумрудного цвета. Шаги становятся все шире, размашистее, пока наконец он не отрывается от земли и летит. Сначала низко, параллельно траве, потом все выше и выше. Чувство страха быстро проходит, сменяясь восторгом полета и ощущением естественности происходящего. Это ощущение было настолько сильным даже после пробуждения, что он искренне удивился, когда попытавшись парить, просто шлепнулся на землю.

Ощущение боя было другим. Злой азарт как-бы поднимает тебя над толпой, оставляя сознание холодным и ясным. В этой ясности – начало мастерства. Само мастерство в способности тела делать то, что нужно здесь и сейчас. Раньше, чем глаза увидят, а рассудок подумает. Свободный от необходимости координировать сиюминутное, рассудок воспринимает картину в целом, направляя тело туда, где оно сможет выполнить свою работу наилучшим образом, раньше, чем глаза увидят, а рассудок подумает. И так пока не наступает тишина. Это значит – либо ты мертв, либо ты победитель. Третьего не дано. Когда это становится очевидным для тебя, это начинают чувствовать и другие, называя тебя ВОИНОМ. Этот юноша, почти мальчик, внук первосвященника, называл его «учитель». Вначале это раздражало. Учителя возятся с маленькими детьми, а он имел дело с большими взрослыми. Иногда – слишком большими, когда ОНИ (он редко употреблял слово «враг», он говорил «они») пускали впереди себя исполинов. «Неконвенциональное оружие»! Расслабленные блудом и роскошью ОНИ еще не понимали сути той силы, с которой столкнулись. Пришедшие из пустыни, мы оставляли пустыню позади себя. Оказалось, что этому можно научиться. Оказалось, что этому можно научить.

– Копье нужно двигать не руками, а корпусом, всем телом. Пружиня опорной ногой, отставленной назад, ты не просто падаешь, ты будто готовишься лететь.

Копье наконец прошло насквозь живот тростникового чучела.

– Учитель, сегодня был хороший бой.

– Да. У тебя многое получалось, так что можешь не называть меня «учитель». Ты становишься воином.

– Но тогда позволь задать тебе вопрос. Зачем ты ходишь к этой мидьянитянке?

– Позволь и мне задать тебе вопрос. Ты сказал: «Сегодня был хороший бой…». Это потому что ты убил много людей? Тебе нравится убивать?

– Мне нравится хорошо делать свое дело. Господь избрал нас своим оружием, которое Он отточил в пустыне, превратив толпу рабов в меч карающий.

– Карающий за что?

– За то как они живут. Посмотри на них: обдолбанные юноши, перетраханные во все дырки. Этого ты хотел бы для своего сына?! Девчушки, почти дети, не знающие девства. Этого ты хотел бы для своей дочери?! Мы – кара Всевышнего за тот выбор, который они сделали.

– А ну да. Роскошь, секс, наркотики – это причина, достаточная, чтобы быть убитым?! Где-то я уже это слышал. Почему в нашей Книге такая путаница со временем: когда Он говорит о будущем, Он говорит «сделал», а о прошлом – «сделаю»? Мои жена и дети погибли. И это грамматическая форма прошедшего времени, которую уже не изменить! Они могли рассчитывать только на меня, но я был занят Его делами, «Карой Всевышнего»! Те, кого мы убиваем, живут на своей земле. Мы здесь чужие, странники пустыни, пришедшие взять то, что им не принадлежало. А ты не боишься, что это – прецедент. Что однажды придет некто и сказав: «Я кара Всевышнего», пеплом развеет твой народ в Северных Пределах земли?!!

– Никто не смеет убить заблудшего, у которого еще есть выбор. «Закон и право одно да будут для вас и для пришельца, проживающего у вас» (Числа. 15:16). У них – нет. Выбор за них сделали Билам с Балаком и они ему подчинились. Но тут есть и обратная связь. Билам и Балак – мудрые политики. Они выбрали то, чего хотела толпа и главная их беда в том, что они сделали это СОЗНАТЕЛЬНО. Ибо ЗНАЮТ Бога Единого и Чудеса Великие, через которые Он явил себя всем народам Земли. Вера – это как водопровод в их городах: подключи его к чистому источнику и напьешься живой воды, где бы ни находился. Подключи его к отстойной яме и дерьмом наполнится Земля, став непригодной для жизни. Вспомни как погибли твои жена и дети. Мы заплатили им деньги, большие деньги только за то, чтобы пройти по Этой Земле. Никого не трогая, никому не причиняя вреда. И они взяли эти деньги. А затем разгромили наши обозы, убив всех, кто слабее их. Или, или – не мы установили эти правила игры.

– А кто решает, у кого есть выбор, а у кого – нет?

– Он. Он осенил нас, людей, Своим присутствием, чего не было прежде и не будет впредь. Таким образом Он устранил проблему прецедента. В море относительного, о котором ты говоришь, есть Абсолют, точка опоры – Он. Он создал эту Землю, а потому никто не может сказать: «земля принадлежит мне» – но лишь Он решает кому на ней жить. Как только ты исключаешь Его из своей системы доказательств – ты действительно теряешь право на Эту Землю, а может быть и право жить. Но вера истинна, когда ты веришь в него и только в него. Зачем ты ходишь к этой мидьянитянке? Ты не так наивен, чтобы думать, что ей нужен ты: она боится силы, которую ты представляешь. Когда-нибудь, прежде чем дать, она заставит тебя облизать деревянный член своего любимого вицли-пуцли. И вот тогда, поклонившись чужим богам, ты перестанешь быть частью своего народа, утратив право на эту силу, а может быть и право жить. Или, или. У дерьма странное свойство: добавь ложку дерьма в бочку меда – ты не получишь бочку меда с ложкой дерьма, ты получишь бочку дерьма.

– Ты слишком красноречив для воина, внук первосвященника. Когда займешь место деда, помни – «меч карающий» это не призвание, это лишь инструмент. Не забудь об этом, когда всех покараешь.