Поздно ночью мы ползли по уже выжженной почве. Не осталось травы и растений. Деревья стояли как уголь чёрные. Днём солнечные лучи раскалили почву до основания. Она потрескалась, и образовались огромные длинные разломы. Горячие пески не успели остыть. Им не было конца. Мы осторожно двигались, образуя цепочку. Я, как вожак, полз первым, за мной Лена и остальные ящеры. Озеро высохло, вместе с ним и болото. Я глотал слюну, вспоминая сочные стебли. Лена прижималась к моему панцирю и часто вздрагивала от страха. Теряя силы, я заполз в широкую расщелину и, не удержавшись, полетел вниз. Ударившись спиной об твёрдый предмет, я потерял сознание. Панцирь был разбит, я понимал, что медленно умираю. Проваливаясь в неизвестность, услышал возле себя глухие удары. Потом мрак и пустота. Очнувшись, я попробовал шевельнуться. Не получалось. Лапы и хвост онемели. Несмотря на все усилия, организм не желал слушаться. Но прояснялось сознание, медленно и чётко. Цепляясь за яркие вспышки света, я восстанавливал действительность. Дышать становилось труднее, мешал панцирь. Эта оболочка давила и требовались усилия, чтобы её скинуть. Я заорал, но вместо крика вырвался глухой стон. Послышался неприятный хруст. Радость охватила сознание, потому что я понимал – оболочка поддаётся и вот-вот лопнет. Как на тренировочной базе, я в очередной раз набрал в лёгкие как можно больше воздуха и с шумом выдохнул. Ощущения того, что руки и ноги раздавлены, вселяли тревогу. Напрягаясь, уже чувствовал одну руку. Мне не верилось, что это правда. Мешала внешняя оболочка. В последний раз я набрал в лёгкие воздуха и выдохнул. Поднимая сухощавую руку, я надавил и проломил злополучный кокон. Сквозь отверстие хлынул поток чистого прохладного воздуха. Я прищурился и посмотрел через щель. Надо было срочно выбираться. Разбивая остатки кокона головой, я выползал наружу. Непривычными казались ноги и руки. На глазах была матовая плёнка, она мешала нормально видеть. Я со злостью сорвал её и отбросил. Растирая суставы, гоняя кровь, я постепенно ощущал привычные органы. Ноги, вместо противного чешуйчатого хвоста! Разбитый панцирь валялся рядом, и я с отвращением посмотрел на него. Выбираясь на свет, я увидел странную планету. Небо было не голубым, а красным. Огненный свет резал глаза. Я всматривался в непривычные ярко-красные облака, и не мог осознать, почему мы здесь оказались? Дышалось легко, и красный свет согревал уставшее тело. Жёлтая почва отличалась от земного грунта. Мне стало страшно, и захотелось снова одеть панцирь, чтобы он защитил от врагов. Дрожали колени, тело не слушалось. Непривычные движения казались смешными и неуклюжими. И нет хвоста… Пятой точки опоры! Я шатался, словно чумной, боясь упасть на острые камни. Голова слегка кружилась. Во рту стоял кисловатый привкус. Свалившись от слабости на бок, я озирался по сторонам в поисках укрытия. Сейчас я представлял хорошую мишень для хищника или другой твари. «Назад, назад, в пещеру», – думал я, заползая в расщелину. В тени мрачного укрытия, прислонился спиной к стене и поджал ноги. Человек! Человек! Значит всё-таки я не рептилия, а разумное существо! От этих мыслей в груди защекотало, и приток горячей крови поднял тонус в организме. Слёзы бежали по щёкам, капая на грудь и ноги. Я вздрагивал от холодных капель, и растирал их по ногам. Как приятно было ощущать себя живым, без хвоста и лап. В глубине расщелины послышалось шуршание. Я встрепенулся и начал всматриваться в темноту. Страха не было, появилось любопытство, перемешанное с чувством гордости. «Там же Лена…». От этой мысли мне хотелось бежать на помощь, но ноги ещё не совсем окрепли. Я встал на четвереньки, как собака, и медленно пополз на странные звуки. Мелкие камни впивались, как иглы в колени, пронизывающая боль отдавалась в спине. Правая рука нащупала что-то твёрдое. Я опустил голову и увидел лежавший панцирь. Горячий комок обиды застрял в горле. От отвращения я отвернулся и сглотнул, потому что это была моя кожа. Чуть дальше я заметил несколько коконов, и один из них шевелился. Что-то внутри стучало, пытаясь выбраться наружу. Схватив камень, я замахнулся и ударил по нему. Послышался противный треск, и кокон буквально рассыпался на глазах. Удивлению моему не было предела. Из кокона вывалилась совершенно голая женщина и распласталась на полу. Глаза её были закрыты, и худенькое, матовое тело, вздрагивало от холода. Она была без сознания. Худое тело, тонкие руки и ноги, тёмные волосы Лены, делали её похожей на ребёнка четырнадцати – пятнадцати лет. Я смотрел на это беззащитное создание, с пониманием того, что мы в одной упряжке. Ресницы Лены вздрагивали, губы с синевой и бледная кожа, говорили о том, что её необходимо вынести на воздух. Она замёрзла, и нужен был свет. Но как это сделать? Поднять хрупкое тело подростка в моём состоянии было невозможно. И тут я сообразил, что Лену нужно переложить на мой панцирь и после вытащить. Так я и сделал. Скажу честно, что никогда в своей жизни я не проделывал столь изнуряющую работу. Почти час я перетягивал её на панцирь, потом буквально по сантиметру передвигался к выходу, изнемогая от усталости. Усилия мои не были потрачены впустую. И вытирая мокрый лоб, торжествовал победу. Лена уже лежала на краю пещеры. Лучи света падали на её лицо. Она так и продолжала лежать, а я, усевшись рядышком, охранял её. Красные облака на небе приобретали более холодный оттенок. Я смотрел, не отрывая глаз, на эту красоту. Никогда не видел ничего подобного. Свет уже не был таким тёплым и ласковым. Я вздрогнул, понимая, что уже наступает вечер. Кроме пещеры идти было некуда, и я поднялся, чтобы найти более укромное и тёплое место для ночлега.

– Ты куда? – услышал я тоненький голосок и от неожиданности вздрогнул. – Не уходи, мне одной будет страшно…

– Скоро ночь, нам следует укрыться, иначе можем погибнуть.

– Я с тобой, не хочу оставаться одна.

– Не стоит, тебе нужно восстановить силы. Успокойся, прошу тебя.

Присев на корточки возле Лены, я посмотрел ей в глаза. Они абсолютно ничего не выражали. Она вздрагивала, и плечи дрожали как при лихорадке. Поглаживая руками кожу, Лена пыталась согреться. У пещеры росла трава и цветы. Я сорвал целую охапку растений и сделал что-то наподобие мягкой подушки.

– Облокотись и укройся панцирем. Кстати, он мой и хорошо сохранился. От твоего панциря осталась только одна пыль. Он рассыпался буквально в порошок.

– Так и должно было случиться. Не удивительно. Твой остался целым, потому что ты сам выбрался из него, и не ждал естественного процесса. Жаль, я начала привыкать к новой оболочке и на тебе.

Вздохнув, Лена потёрла рукой маленький носик и шмыгнула.

– Не простудишься? О каких процессах ты говоришь?

Я уже передумал искать ночлег и уселся возле Лены.

– Расскажи, если не трудно.

Она вздохнула и посмотрела на небо. Я впервые увидел, как лицо её стало мрачным. Лена смотрела, не моргая, и погрузилась в задумчивость. Мне показалось, что она забыла о моём вопросе, и я хотел повторить, но она встрепенулась, выпрямила спину и сказала:

– Неужели ты ничего не помнишь?

– Практически нет, в голове больше вопросов, чем ответов на них.