Глава первая. Человек в бежевом пальто.

«Фенек все еще на свободе.

Продолжаются поиски преступника, который проник в дом известного бизнесмена и филантропа Феликса Сырского в ночь на третье сентября. По сведениям правоохранительных органов было украдено кольцо, украшенное уникальным черным бриллиантом, известным как осколок «Ока Брахмы».

Уникальность бриллианта не только в его специфическом цвете, но и в легендах, которые окружают камень. Одна из легенд гласит, что в начале двадцатого века из индуистского храма был похищен черный алмаз «Око Брахмы». Жрецы наложили на камень проклятие, но в начале пятидесятых годов алмаз всплыл в США. Его новый владелец, страшась таинственного проклятия, разделил камень на три части. Крупнейший кусок был огранен и ныне известен под именем «Черный Орлов», а два других были проданы на аукционах. Личность владельцев тщательно скрывалась, пока совсем недавно не стало известно, что владельцем одного из осколков «Ока» был бизнесмен Феликс Сырский. Кольцо, украшенное драгоценным бриллиантом черного цвета, являлось жемчужиной его коллекции, пока не было похищено из дома бизнесмена.

Нашему корреспонденту удалось выяснить, что на двери сейфа, где хранилось украшение, полиция обнаружила рисунок лисьей мордочки, оставленный преступником. Как известно, эта метка принадлежит вору, которому мировые СМИ дали прозвище «Фенек». От действий «ночного лиса» пострадали десятки коллекционеров, лишившихся своих ценных экспонатов.

Телеканал «Культура и искусство» называет Фенека новым «Робином Гудом». Похищенные ценности и предметы искусства спустя время передаются неким анонимным лицом в ведущие музеи и институты мира или же возвращаются к законным владельцам. Как оказалось, похищенное когда-то само было похищено. Оправдывает это вора или нет? Общество раскололось надвое. Кто-то считает, что таким образом Фенек восстанавливает справедливость, возвращая ценности тем, кто должен владеть ими по праву, а кто-то считает его обычным преступником, заслуживающим наказания.

Второй черный бриллиант так же всплыл несколько дней назад в Индии. В храм Пондишери была анонимно доставлена посылка, внутри которой обнаружился бриллиант арабского шейха Саида аль-Фатхи и рисунок лисицы фенек на плотном картоне. Полиция сейчас ведет переговоры с индийской стороной о возвращении камня владельцу, однако индийские власти настроены враждебно и считают черный бриллиант своей собственностью, похищенной у них в начале девятнадцатого века. Последний из осколков «Ока Брахмы», известный под названием «Черный Орлов» был продан анонимному лицу на аукционе Sotheby's. Информация о владельце засекречена. Вероятно, для того, чтобы избавить нового владельца от посягательств на камень со стороны различных воров».

Газета «Аргументы и факты», 20 сентября 2026 год.

– Ян Сергеевич, а правда, что этот бриллиант был проклятым?

Соколовский, отложив газету в сторону, чуть сдвинул овальные очки на кончик носа и с улыбкой посмотрел на ученицу. Та, в ответ, смутилась и покраснела, что еще больше позабавило учителя. Ян обвел взглядом притихший класс, который тоже ждал ответа, кашлянул и подернул плечами.

– На вашем месте я бы не верил так слепо глупым суевериям, – ответил он, однако ученицу его ответ не удовлетворил. Она подняла руку и, дождавшись кивка, задала еще один вопрос.

– В прошлом году вы рассказывали о «Черном Орлове» и тогда упомянули, что камень был проклят.

– Я всего лишь рассказал вам одну из легенд. Как и оружие богини Дану, если уж вы вспомнили, которое тоже является легендарным, однако его никто не видел, – улыбнулся Ян. – Легенды на то и легенды, что с каждым днем обрастают все большим и большим количеством слухов. Впрочем, думаю, вам полезно будет узнать о проклятии «Ока Брахмы» поподробнее.

Класс облегченно выдохнул и, как по команде, отложил тетради в сторону. Ян снова улыбнулся. Дети пойдут на все, лишь бы не писать контрольную. Но он их не винил. Москва уже третью неделю гудела от сплетен, посвященных украденному кольцу. О камне говорили в метро, на работе, дома, да и перед сном наверняка кто-нибудь, но все-таки думал о том, кто и зачем украл камень у бизнесмена Сырского.

– Опять же, по легенде некий монах-иезуит выкрал камень из индуистского храма близ города Пондишери, – тихо заговорил Ян, посматривая на учеников поверх очков. – Великолепный черный алмаз сто девяносто пять карат весом. Против такого соблазна даже святой человек не устоит, не так ли? Этот монах не стал исключением и, совершив свой гнусный проступок, бежал, что неудивительно. За кражу святыни его запросто могли убить. Одних только культов Кали в Индии запредельное количество. Однако мало кто знает, что черных алмазов было два. Они были вставлены в глаза статуи бога творения Брахмы. По легенде один глаз наставлял и просвещал, а второй карал и уничтожал. Думаю, и так понятно, на какой глаз польстился удачливый воришка.

– Карающий? – уточнила худенькая девочка в очках. Ян снова улыбнулся и кивнул.

– Верно. Иначе легенда была бы короткой, скучной и никому не интересной, – ответил он. – Был украден именно карающий глаз Брахмы. Жрецы, конечно же, возмутились свершенным святотатством и прокляли монаха и всех последующих владельцев камня, покуда этот камень не будет возвращен обратно в святилище. Проклятие сулило неудачи и смерть каждому, кто возжелает владеть алмазом.

– И что случилось с монахом? – осторожно спросил паренек, сидящий на первой парте.

– Вряд ли он жил долго и счастливо, – усмехнулся Ян, заставив паренька смутиться. – Но так или иначе, камень пропал и обнаружился в тридцатых годах в Америке.

– Где же еще, – рассмеялся ученик.

– Но, но, Никита. Не так все просто в этой сказке, – Ян поднял вверх указательный палец, призывая всех к тишине. – Привез его в Америку европеец по фамилии Пэриш. Участь этого Пэриша была незавидной. Некогда удачливый бизнесмен очень быстро обанкротился и решил покончить с проблемами, прыгнув с крыши небоскреба. Великолепный алмаз впоследствии нашли в его сейфе и ожидаемо пустили с молотка. Им, в частности, владели две русские княгини, которые… – Ян выдержал театральную паузу, – покончили с собой в сорок седьмом году с разницей в один месяц. По крайне мере, так говорит Википедия, но я бы не стал принимать этот слух во внимание, потому что Википедия кишит любителями теорий заговоров, как дурная голова вшами.

– А что потом случилось с камнем? – настойчиво спросила девочка в очках, сидящая ближе всех к столу учителя.

– Терпение, Екатерина, есть добродетель, – ответил Ян, снова заставив девочку покраснеть. – Камень сменил еще несколько владельцев, пока не попал в руки ювелира Чарльза Уилсона. Мистер Уилсон был наслышан о проклятии, поэтому решил поступить, как весьма здравомыслящий и к тому же предприимчивый человек. Он попросту распилил камень на три части, после чего во всеуслышанье заявил о том, что проклятье разрушено. Три осколка Ока Брахмы были огранены и выставлены на аукцион. Отбоя от желающих купить бриллианты теперь не было. Что совершенно неудивительно, так как верящих в науку гораздо меньше, чем тех, кто верит в сказки. Самый известный из осколков – это «Черный Орлов», но его след сейчас потерян. Остальные два менее известны. Кто скажет, почему?

– Они меньше по размеру? – выдвинул предположение Никита.

– Они не украшали шеи княгинь-самоубийц?

– Верно, Екатерина, – кивнул Ян. – Эти бриллианты менее известны, потому что с ними не связано никаких легенд, кроме той, что оба камня являются частью «Ока Брахмы». И владельцы камней поступили весьма мудро, осмелюсь заметить. Меньше легенд, меньше интереса со стороны всяких таинственных личностей, рисующих лисьи морды где попало. Однако, как показало недавнее происшествие, недостаток легенд не является слишком уж надежным способом уберечь сокровище от воров.

– Фенека называют «Робином Гудом», – тихо заметила Катя. Ян снова тонко улыбнулся.

– А как вы считаете? – поинтересовался он, заставив девочку залиться румянцем. Ученики элитного лицея в Москве так и не привыкли, что их учитель истории обращается к каждому исключительно на «вы».

– Его мотивы понятны. Я читала, что он вернул украденный перстень Людовика Девятого в Лувр…

– А потом украл из Лувра картину Моне, которую передал потомкам художника, лишившимся её во время Второй мировой войны, – заметил Ян. – Благое дело или же преступление?

– Картину вернули обратно в Лувр, – вставил остроносый мальчишка с вьющимися волосами.

– Верно, Станислав. Потомки решили, что такой шедевр обязан вернуться в Лувр, – согласился Ян. – Но формально картина теперь принадлежит потомкам, а не музею.

– Потому что Фенек вместе с картиной передал им доказательства, что картина была украдена?

– Именно. Лувр потому и отозвал претензии, когда картина вернулась в своды этого, без сомнения, величественного сооружения. Но вопрос остается висеть в воздухе, дамы и господа, – Ян поднял вверх руку, вызвав у класса смешки. – Преступник или же поборник правды?

– Преступник, – твердо заявил Станислав.

– Но он не обогащается на этих кражах, – парировала Катя. – Все украденные сокровища рано или поздно возвращались к настоящим владельцам или их подбрасывали в музеи.

– Согласна. Фенек за справедливость, – вставила рыжеволосая девочка, оторвавшись от тетради, в которую что-то записывала.

– Проникновение на частную собственность уже преступление, – поджал губы Никита. – Фенек – обычный преступник, который прикрывается благородными мотивами. Как Арсен Люпен.

– Отрадно, что вы вспомнили этого рокамбольного джентльмена, Никита, однако предлагаю не переводить дискуссию в конфликт. Меня за это по голове не погладят, потому как сорванная контрольная уже лежит на моих плечах тяжким грузом, – Ян притворно вздохнул, заставив класс рассмеяться.

– Мы напишем, Ян Сергеевич. На следующем уроке. Обязательно! – загалдели ученики, вызвав у учителя улыбку.

– Конечно напишете. Тут выбора у вас нет. Однако у нас паритет. Два мнения оправдывают воришку и два его осуждают. Неужели никто не скажет свое веское слово, дабы переломить спорную ситуацию? – спросил Ян, взглянув на часы. Старый «Восток» показывал, что звонок с урока прозвенит с минуты на минуту. Ученики тут же загалдели вновь. Ян довольно улыбался, пока наконец не постучал латунными песочными часами по столу, призывая к тишине. – Итак. Общее мнение будет?

– Это преступление, – ответила за всех Катя. Ян кивнул.

– Именно. Какими бы ни были мотивы неуловимого Фенека, в первую очередь всегда стоит ориентироваться не на моральную точку зрения вопроса, а на правовую. Просто поставьте себя на место потерпевших. Они, бедные и несчастные, заплатили большие деньги, чтобы владеть уникальными сокровищами, а некто вламывается в их жилища и крадет все нажитое непосильным трудом, прикрываясь благой целью.

Звонок тягучей трелью разлился по классу, однако ученики, словно завороженные начали собираться нарочито медленно. Ян терпеливо дождался, когда последний из них вышел в коридор, поднялся с кресла и запер дверь. Затем подошел к окну и, задумчиво вздохнув, выудил из нагрудного кармана пиджака драгоценный камень черного цвета. Блики солнца на плоских гранях были слишком яркими, но Яну нравилась игра солнечных лучей на безупречной огранке камня. Несмотря на то, что в классе было довольно тепло, сам черный камень был на удивление холодным.

– Столько шума из-за тебя, малыш, – тихо произнес Ян. – Но не волнуйся. Скоро ты отправишься в солнечную Индию и забудешь о темном и тесном сейфе…

На учительском столе зазвонил телефон, снова заставив Яна улыбнуться. Он посмотрел на часы, убрал камень обратно в карман и, подойдя к столу, уселся на самый краешек.

– Ты пунктуальна, как всегда, бабуленька, – ласково ответил он, нажимая иконку громкой связи на экране телефона.

– Янчик, ты же знаешь, твое расписание висит на холодильнике, – послышался из динамика теплый, приглушенный женский голос. В голосе сквозили скрипучие нотки, но теплоты от этого меньше не становилось. – Ты уже отобедал?

– Нет, только урок закончился. Через сорок минут еще один, а потом обед.

– Скушай котлетки, что я положила. А то знаю, обратно все принесешь, – в голосе просквозил холодок, но Яна это только позабавило.

– Не волнуйтесь, бабуленька. Котлеткам я воздам должное, о чем клятвенно вас заверяю.

– Ой, лис. Ой, лис, – послышался теплый смех. – А то я не знаю. Обложишься своими книжками и про котлеты забудешь.

– Не в этот раз. Я и впрямь проголодался. Дискуссия сегодня была весьма информативной, но утомительной.

– Поди воришку этого обсуждали? – сварливо ответила бабушка. Ян хохотнул в ответ. – Чего смеешься?

– Не в бровь, а в глаз, бабуленька. Вся Москва гудит, говорят, что даже в Индии отголоски слышны. Кстати, пока не забыл. Через пару недель у меня поездка.

– Опять?!

– Не опять, а снова, – мягко поправил бабушку Ян. – В этот раз недолго. Поедем с классом в Подмосковье. В лесах нашли остатки древнего поселения. Ребятам полезно будет увидеть историю своими глазами.

– Знаю я тебя. Вернешься опять весь чумазый, да с джинсами порванными. Нет бы рисовал, как в детстве.

– Уверен, ты бы и на этот счет ворчала бы, – с улыбкой ответил Ян.

– А все дед твой, царствие ему небесное – проворчала бабушка. – Я ему, почитай ребенку сказки. А он давай тебе про Ирландию, про Китай, да про мечи японские. Сидите в кресле вдвоем, страницами шуршите, а у самих глаза, как угольки горят. Кто потом стул немецкий разобрал, чтобы себе катану сделать?

– Ты мне вечность это припоминать будешь? – вздохнул Ян. – Аккуратно же разобрал.

– Угу. Так аккуратно, что дед на землю сверзся, когда покушать сел… – не договорив, бабушка рассмеялась. – Эх, молодость. Прощаем ей мы все проделки. Ладно. Во сколько тебя домой ждать?

– Сегодня до пяти, – ответил Ян, сверившись с расписанием в ежедневнике.

– Вот и хорошо. Как раз борщик тебе сготовлю. Как ты любишь.

– Твой борщ я, конечно, люблю, но тебя все же люблю больше, – рассмеялся Ян и взглянул на часы. – Урок через двадцать минут. Как раз успею кофе заварить.

– Много не пей. Опять до утра книжки свои читать будешь.

– Как иначе, бабуленька, – улыбнулся Ян. – Пока-пока.

Закончив разговор, Ян вновь достал из кармана камень. Черный бриллиант играл бликами каждый раз, когда на него падал свет теплого, осеннего солнца, но на душе у Яна было неспокойно. На миг он подумал о таинственном проклятии и мотнул головой, чтобы прогнать дурные мысли. Первый осколок добыть удалось сравнительно легко. Шейх, владевший им, слишком верил в собственную неприкосновенность, за что и поплатился. Камень хранился под стеклянным колпаком в спальне, так что Яну не составило трудов аккуратно вырезать в стекле ровный круг и украсть камень, пока шейх мирно сопел носом в двух метрах от него. Сложнее было получить информацию и проникнуть в дом, но и тут удача благоволила ему.

Со вторым камнем было сложнее. Сырский прятал бриллиант в сейфе и доставал лишь по особым случаям. Меры безопасности тоже были серьезными. Кабинет бизнесмена не имел окон, а труба вентиляции была настолько узкой, что пролезть туда могла только змея, но никак не человек. Сначала Ян подумывал попросту выкрасть ключ у Сырского во время отдыха последнего в Сандуновских банях, но от этой затеи быстро отказался. Пропажу найдут, сменят замок и определенно усилят охрану. Действовать нужно было аккуратно и без спешки, поэтому Ян раздобыл планы особняка Сырского и внимательно их изучил. К счастью, внутренней перестройке особняк, принадлежавший когда-то богатому купцу Арефьеву, не подвергся. Сырский ценил старину и лишь обновил убранство дома, оставив планировку комнат в первоначальном состоянии. Далее в ход пошел план расставленных по дому камер, но и здесь проблем не возникло. Любую информацию можно найти в интернете, если хорошенько заплатить нужным людям. Ян как раз продал оправу от первого бриллианта знакомому скупщику в даркнете и без тени сомнений пустил деньги на подготовку к дерзкому ограблению. Тут-то и начались проблемы, которые Ян поначалу связал с обычной неудачей, а потом и вовсе чуть ли не поверил в тяготеющее над камнями проклятье. Сначала он чудом не засветил свое лицо на камеру, которой не было на плане. Затем с трудом смог перенастроить запись с других камер, заменив их на статичные картинки. Еще и с охранником чуть не столкнулся. Повезло, что тот спросонья не заметил неясной тени, прижавшейся к стене рядом с дверью в кабинет Сырского. Да и сам сейф добавил нервотрепки. Ян почти в голос выругался, когда увидел не ту модель, которую ожидал. К счастью, код, который был найден на телефоне Сырского, совпал с кодом, использующимся для сейфа. Но даже сейчас, находясь в безопасности, Ян все еще чувствовал исходящий от камня негатив. Бриллиант был по-настоящему красив. Редкой, черной окраски, он притягивал взгляд и в то же время отталкивал. Словно невидимое проклятье, довлеющее над «Оком», и правда действовало.

– «И удача покинет всякого, кто Ока посмеет коснуться. И карающий взор Брахмы да обратится на него», – пробормотал Ян слова, написанные дрожащей от ненависти рукой Джона Пэриша. Надпись была обнаружена в некогда роскошных апартаментах миллионера, и явно была написана перед тем самым злополучным прыжком в окно. Принадлежали ли эти слова служителям культа Брахмы или же подтверждали помутнение рассудка миллионера, Ян не знал, но каждый раз вспоминая их, неприятный холодок нет-нет, да пробегал по коже, вызывая мурашки.

Вздохнув, Соколовский поднялся со стула и подошел к окну. На улице царила осень. Еще не мерзкая и слякотная, вызывающая простуду и заставляющая выбираться из дома лишь по крайней нужде, а теплая и золотая. Подернулись первым осенним огнем деревья, редкие листья уже вовсю гонял ветерок, а люди, спешащие по делам, порой останавливались, смотрели на солнце и, зажмурившись, улыбались. Ян тоже улыбнулся, вспомнив, как бабушка впервые отвела его в библиотеку похожим осенним деньком. Именно там семилетний Янчик увидел учебник истории за тысяча девятьсот второй год и загорелся желанием завладеть дорогой книгой.

Не сказать, что детство Яна было голодным и страшным. Девяностые, катком проехавшие по многим людям, Соколовских почти не затронули. Возможно дело было в том, что дед Яна, Валерий Павлович Соколовский, получал хорошую пенсию за прежние военные заслуги. Или же бабушка, Анна Ивановна, умело управлялась бюджетом семьи, несмотря на маленького внука. Так или иначе, но детство Яна было если не сытым, то вполне благополучным. Лишь одна трагедия посетила семью перед сложными девяностыми. Тогда, зимой восемьдесят девятого, родители маленького Яна попали в аварию, и огромная фура с уставшим водителем попросту снесла легкий жигуленок с дороги, оборвав сразу две жизни.

Родителей Ян не помнил. Иногда мелькнет что-то в мыслях. Что-то теплое и ласковое, как мамина рука. Или же в ушах зазвучит голос отца. Голос далекий и еле слышимый. Только фотография на столе в спальне Яна напоминала о том, что у него когда-то были родители.

Такие фотографии были у многих. Выполненные в технике сепии, с нарочито серьезными и шаблонными позами людей, но Ян любил перед сном разглядывать фотографию. Вглядывался в мамину улыбку, смотрел в серьезные глаза отца, а потом, вздохнув, засыпал.

От мамы ему достались глаза. Голубые, как рассветное небо. И нос. Прямой, с широкими, не уродующими лицо ноздрями. От отца же наоборот достались волевой подбородок и уши. Торчащие и большие. Бабушка иногда в шутку называла внука фенеком. В честь лисицы, чьей особенностью тоже были большие уши.