Цитаты из книги «Всего один день»

Когда мы с мужем развелись, я пообещала себе, что позволю себе растолстеть и выучу французский. Если с языком пойдет так же хорошо, как с весом, к осени я буду говорить уже свободно!

воздухом безумной страсти. И Парижа.

Загадайте желание под бой часов. Qué es tu deseo?[33]

Когда пробьют часы, прежде чем поцеловать своих amor[31], подарите un beso para ti[32]. Закройте глаза, задумайтесь о предстоящем годе. Это ваш шанс. Сегодня тот самый день, когда все может измениться.

Año nuevo[29]. Это как чистый лист. Время hacer borrón y cuenta nueva

Мир – театр;В нем женщины, мужчины, все – актеры;У каждого есть вход и выход свой,И человек один и тот же ролиРазличные играет в пьесе…

Мир – театр; В нем женщины, мужчины, все – актеры; У каждого есть вход и выход свой, И человек один и тот же роли Различные играет в пьесе…   Уильям Шекспир, «Как вам это понравится»

Я уж и не знаю, задала ли бы я себе этот вопрос – как быть? – если бы не Гамлет. Может, я бы так и осталась той же Эллисон Хили, которой была и раньше. Делала бы только то, что должна делать, то есть, в моем случае, пошла бы на «Гамлета». – Боже, какое пекло. Я думала, в Англии не бывает такой жары. – Мелани, моя подруга, собирает в узел свои светлые локоны и обмахивает вспотевшую шею. – А пускать когда начнут?

«Скажите: получив Розалинду, как долго вы захотите ею владеть?» – спрашиваю я, будучи ею. Голос уже не похож на мой собственный. Он буквально вибрирует от эмоций, в нем звучит столько вопросов, которые надо было задавать тогда, когда была возможность. Он отвечает: «Всю вечность и один день».

Я опираюсь на рабочий стол. Перед внутренним взором проносится весь день: от игривых интонаций Уиллема за завтраком еще в первом поезде до возбуждения, которое пришло, когда я ни с того ни с сего доверилась ему во втором поезде, до дружеского поцелуя Великана из клуба, до прохладной и липкой слюны Уиллема на запястье, до секретного шепота под Парижем, до чувства освобождения, испытанного, когда с меня сняли часы, до электрического тока, который растекся по моему телу, когда Уиллем положил на меня руку, до раздирающего ужаса в голосе кричащей девчонки, до моментальной и отважной реакции Уиллема, до нашего полета по Парижу, да, я именно так это и ощущала – как полет, до его глаз: как они на меня смотрели, дразнили, испытывали, и в то же время каким-то образом понимали. Вот что я вижу, когда вспоминаю события этого дня.