Моему дорогому брату Жо,

который, ничем не напоминая Призрака,

поразительно похож на Эрика,

Ангела музыки.

С любовью,

Гастон Леру

Серия «Время для желаний»

Перевод с французского Веры Гордиенко

© Гордиенко В.С., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Предисловие,
в котором автор этого необычайного произведения рассказывает читателю о том, как он пришёл к убеждению, что Призрак Оперы существует на самом деле

Призрак Оперы действительно существовал. Он не был, как считали долгие годы, порождён фантазиями оперных певцов, суеверием режиссёров, разгорячёнными мечтами танцовщиц кордебалета, их матерей, билетёров, гардеробщиков и консьержек.

Да, он существовал, и во плоти, хотя и стремился казаться Призраком, иначе говоря, тенью.

Едва я начал просматривать архивы Национальной музыкальной академии, меня поразило удивительное совпадение явлений, которые приписывали Призраку, с загадочной, фантастической трагедией, и вскоре я пришёл к мысли, что между ними, возможно, есть связь. События, о которых идёт речь, произошли всего лишь тридцать лет назад, и в наши дни в Опере нетрудно отыскать почтенных зрителей, чья честность не подлежит сомнению, и помнящих, словно это случилось вчера, все таинственные и трагические обстоятельства, сопровождавшие похищение Кристины Даэ, исчезновение виконта де Шаньи и смерть его старшего брата графа Филиппа, тело которого было найдено на берегу озера, раскинувшегося под Оперой, со стороны улицы Скриб. Но до сих пор никто из свидетелей не верил, что к этим ужасным перипетиям имеет какое-то отношение легендарный Призрак Оперы.

Свет истины медленно заполнял мой разум, растревоженный расследованием, в котором я каждую минуту наталкивался на события, совершенно невероятные на первый взгляд. Не раз я был близок к тому, чтобы бросить дело, которое стало казаться изнурительной погоней за непостижимым. Наконец я получил доказательство того, что предчувствия меня не обманули, и был вознаграждён за все усилия в тот день, когда убедился, что Призрак Оперы был не просто тенью.

В тот день я провёл долгие часы за чтением «Мемуаров импресарио», легкомысленного произведения чересчур скептически настроенного Моншармена, который, хоть и служил в Опере, так ничего и не понял о Призраке и хохотал в тот самый миг, когда стал первой жертвой занятной финансовой аферы, названной впоследствии «Волшебный конверт».

Помню, как в унынии я вышел в тот вечер из библиотеки и вдруг увидел очаровательного администратора нашей Национальной академии. Он как раз беседовал на лестничной площадке с элегантным и обаятельным седовласым мсье, которому с радостью меня представил. Администратору было известно о моих изысканиях, и он знал, с каким нетерпением я пытался выяснить местонахождение судьи Фора, который расследовал знаменитое дело Шаньи. Никто не знал, что стало с судьёй, жив он или мёртв; и вот теперь, вернувшись из Канады, где он, оказывается, провёл пятнадцать лет, бывший судья решил занять почётное место в секретариате Парижской Оперы. Да-да, этот элегантный старик и был мсье Фор.

Мы провели вместе почти весь вечер, и он многое поведал мне о деле Шаньи, как он понимал его в прошлом. За неимением доказательств судье в своё время пришлось прийти к выводу, что виконт страдал душевным недугом, а старший брат его погиб случайно. Однако мсье Фор до сего дня пребывал в убеждении, что ужасная драма разыгралась между братьями из-за Кристины Даэ. Что стало с Кристиной или с виконтом, он не знал. Выслушав мой рассказ о Призраке, старый судья лишь рассмеялся. Конечно, он тоже слышал о странных явлениях, которые, указывали на то, что в одном из самых таинственных уголков Парижской Оперы поселилось необычное существо, и слышал историю о «конверте». Но во всём этом мсье Фор не увидел ничего достойного внимания магистрата, занимавшегося расследованием дела Шаньи, и едва прислушался к показаниям свидетеля, который уверенно заявил, что ему довелось встретиться с Призраком. Этим свидетелем был не кто иной, как хорошо известный всем парижанам и зрителям Оперы Перс. Судья принял его за сумасшедшего.

Полагаю, вы без труда представите себе, как заинтересовала меня история с Персом, я хотел найти, если ещё возможно, этого драгоценного и неповторимого свидетеля. Удача снова улыбнулась мне, и я застал таинственного мсье в тесной квартирке на улице Риволи, которую он не покидал и где ему предстояло проститься с жизнью спустя пять месяцев после моего визита.

Сначала я отнёсся к Персу с подозрением, но, когда он с детской искренностью рассказал мне всё, что знал о Призраке, и привёл доказательства его существования, а главное – показал странную переписку Кристины Даэ, пролившую ослепительно-яркий свет на её страшную судьбу, все мои сомнения рассеялись! О нет! Призрак не был мифом!

Разумеется, позже меня уверяли, что письма эти вряд ли подлинные и наверняка были подделаны тем, чьё воображение питалось самыми обольстительными сказками, но, к счастью, мне удалось найти образцы почерка Кристины, сравнить их, и все мои колебания испарились.

Я также разузнал всё что мог о Персе и решил, что он человек честный и не способен придумать заговор, чтобы сбить правосудие с пути.

Такого же мнения придерживались и весьма порядочные люди, знакомые с делом Шаньи, близкие и далёкие друзья семьи, которым я представил собранные документы и раскрыл мои выводы. Они горячо меня поддержали, и здесь я позволю себе процитировать несколько строк, адресованных мне генералом Д.:

«Многоуважаемый мсье,

Я настоятельно прошу вас опубликовать результаты вашего расследования. Прекрасно помню, что за несколько недель до исчезновения великой певицы Кристины Даэ и трагедии, после которой всё предместье Сен-Жермен погрузилось в траур, в фойе танцевального зала постоянно рассуждали о Призраке. Перестали же о нём говорить лишь после того, как все умы захватили размышления о печальных событиях, однако теперь, выслушав вас, я понимаю, что в той трагедии, возможно, и в самом деле виновен Призрак. Так расскажите нам о нём снова. Каким бы загадочным ни казалось это странное событие, в вашей интерпретации оно выглядит куда правдоподобнее, чем мрачная история ссоры братьев, всю жизнь обожавших друг друга, которым злые языки пытались приписать смертельную вражду…

Примите мои… и прочее…»

Наконец, с доказательствами на руках я ещё раз исследовал обширные владения Призрака, величественное здание Оперы, которое он превратил в свою империю, и всё, что видели мои глаза, что обнаруживал мой разум, лишь подтверждало записи Перса. Наконец мои изыскания увенчались необыкновенной находкой.

Полагаю, вы помните, что недавно, когда в подвале Оперы копали землю, чтобы символически захоронить голоса певцов, записанные на фонографе, рабочие обнаружили человеческие останки. И я сразу же понял, что это истлевший труп Призрака Оперы! Я потребовал, чтобы сам управляющий коснулся этого доказательства рукой, и теперь мне безразличны рассуждения газет, что мы, мол, нашли жертву Парижской Коммуны.

Несчастные, убитые в подвалах Оперы во времена Коммуны, похоронены с другой стороны; я даже могу показать, где покоятся их тела, вдали от этого огромного склепа, где во время осады хранились запасы провизии. Я нашёл их кости, разыскивая останки Призрака Оперы, которых не обнаружил бы, если бы не редчайший случай захоронения живых голосов!

Однако мы ещё поговорим и об этом трупе, и о том, что с ним делать, а сейчас мне бы очень хотелось закончить весьма важное и нужное предисловие, выразив благодарность моим скромным помощникам: комиссару полиции мсье Мифруа, которого вызвали после исчезновения Кристины Даэ, чтобы провести предварительное расследование, мсье Реми, бывшему секретарю, мсье Мерсье, бывшему администратору, мсье Габриэлю, бывшему дирижёру, и особенно мадам баронессе де Кастело-Барбезак, которая когда-то была «малышкой Мег» (чего ничуть не стесняется), самой очаровательной звездой нашего восхитительного кордебалета и старшей дочерью почтенной мадам Жири – покойной бывшей капельдинерши в ложе Призрака. Все они оказали мне неоценимую помощь, и благодаря им я смогу вместе с читателями снова пережить в мельчайших подробностях часы чистой любви и ужаса^[1].