Цитаты из книги «Хижина дяди Тома»

Вскоре после окончания колледжа он пережил романтическую любовь. Это была подлинная страсть, разгоревшаяся со всей силой и захватившая его душу без остатка. Он полюбил прекрасную молодую девушку и добился взаимности. Они обручились. Невеста Огюстэна жила в одном из Северных штатов, и ему пришлось вернуться на Юг, чтобы окончательно привести в порядок дела. Внезапно Огюстэну были возвращены все его письма с короткой запиской опекуна молодой девушки. В записке его извещали, что раньше, чем это письмо дойдет до него, его невеста станет женой другого.

Огюстэн Сен-Клер был сыном богатого плантатора в Луизиане. Семья его вела свой род из Канады. Из двух братьев, очень схожих по характеру, один поселился на цветущей ферме в Вермонте, второй стал богатым плантатором в Луизиане. Мать Огюстэна была француженкой-протестанткой, предки которой эмигрировали в Луизиану. Огюстэн и его брат были единственными детьми у своих родителей.

Достаточно было одного взгляда, чтобы с уверенностью сказать, что этот человек – отец Евы. Тот же овал лица, те же большие синие глаза, те же золотисто-каштановые волосы. Но выражение его лица было совершенно иное. Его большие глаза были лишены той мечтательной глубины, которая отличала лицо дочери. В глазах джентльмена была ясность, смелость и веселая жизнерадостность.

Вспоминался дом Шельби с его просторными, прохладными комнатами и его собственная маленькая хижина со свисающими многоцветными фестонами ползучих растений, с палисадником, алеющим пышными кустами индийского жасмина и бегонии… Казалось, он видит лицо своего друга, с детства росшего вместе с ним. Он видел жену, хлопотливо готовившую ужин, слышал веселый смех мальчиков и радостный лепет девочки на руках матери…

Миссисипи![13] Какая волшебная палочка изменила ее с тех пор, как Шатобриан в поэтическом стиле рассказывал о девственном безлюдии, о бескрайних пустынях, о сказочных красотах природы, среди которых катятся ее воды! Можно подумать, что за короткий срок эта река, овеянная поэзией фантастической легенды, перенеслась в царство реальности, не менее ослепительной. Какая другая река в мире несет к океану такие сокровища? Но гордая река обречена также нести на себе чудовищную тяжесть горьких слез и стонов угнетенных, нестерпимую муку истерзанных сердец, возносящих мольбу к неведомому и далекому, незримому и безмолвствующему Богу

Глава XIII Поселок в лесу Перед нами мирная картина. Мы входим в большую кухню, стены которой раскрашены яркими красками. На желтом кирпичном, тщательно натертом полу не видно ни соринки. Черная чугунная плита сверкает образцовой чистотой. Оловянная посуда, расставленная на высоких полках, способна пробудить аппетит и вызывает в воображении тысячу мыслей о всевозможных гастрономических прелестях. Блестят выкрашенные в зеленый цвет старинные деревянные стулья. Сбоку стоит маленькая качалка с подушкой из разноцветных лоскутков. Рядом с ней большая качалка, широкая и уютная, словно приглашающая отдохнуть на пуховых подушках, которыми она выложена. В качалке, тихо раскачиваясь и опустив глаза на свое шитье, сидит наша старая знакомая – Элиза. Да, это она, побледневшая и осунувшаяся по сравнению с тем, какой она была в доме Шельби. Сгустилась тень, отбрасываемая темными ресницами, а в линии губ легко угадать глубокую, но сдерживаемую боль. В этих слегка изменившихся чертах можно прочесть и то, что душа этой молодой женщины под жестоким натиском горя приобрела силу и стойкость.

, сидит наша старая знакомая – Элиза. Да, это о

Перед нами мирная картина. Мы входим в большую кухню, стены которой раскрашены яркими красками. На желтом кирпичном, тщательно натертом полу не видно ни соринки. Черная чугунная плита сверкает образцовой чистотой. Оловянная посуда, расставленная на высоких полках, способна пробудить аппетит и вызывает в воображении тысячу мыслей о всевозможных гастрономических прелестях. Блестят выкрашенные в зеленый цвет старинные деревянные стулья. Сбоку стоит маленькая качалка с подушкой из разноцветных лоскутков. Рядом с ней большая качалка, широкая и уютная, словно приглашающая отдохнуть на пуховых подушках, которыми она выложена.

человек дороже всех денег на земле

Однако мы просим наших читателей не думать, что американские законодатели вовсе лишены нравственного чувства. О, что вы! Что вы! Кому не ведомо, что американские государственные деятели превосходят один другого в красноречии, ратуя против торговли рабами… в других странах! У нас целая армия изумительных ораторов, которых просто приятно послушать. Торговать людьми… в Африке – возмутительно! Просто страшно подумать! Но торговля рабами в Кентукки – о, это совсем другое дело!