1.5

Соня и Марат ещё крепко спали, когда рано утром послышался грохот. Было около 8 часов утра. Марат проснулся и, не понимая, что происходит, натянул на себя джинсы и вышел в зал. Послышался ещё один взрыв, затем ещё…

Бабушка Нунэ уже не спала. Она спешно бросала в спортивную сумку разные вещи, фотографии в рамках, документы, ювелирные украшения.

– Что происходит, татик? – удивлённо спросил Марат.

– Собирайте вещи, бала^[13]! Надо идти в бомбоубежище!

– Куда? – состроил гримасу парень.

– Бомбят с утра! – воскликнула бабушка. – Все в бомбоубежища бегут. Что будет, никто не знает…

– Как это бомбят? Кто? – спросила только проснувшаяся Соня.

– Э-э-э-эх! – нервно воскликнула Нунэ. – Кто может нас бомбить? Турки!

Марат с Соней в недоумении переглянулись. В этот момент звуки взрывов послышались рядом, буквально во дворе.

– Берите самое необходимое! – скомандовала Нунэ. – Надо бежать в бомбоубежище.

Буквально через пару минут они уже выбежали из подъезда. Во дворе дома творилась суета. Кто-то, таща за собой детей, быстрым шагом шёл в сторону дороги, кто-то засовывал чемоданы в автомобили, второпях собираясь уехать, кто-то просто бежал в непонятном направлении… Чувствовалась паника и угроза, повисшая в воздухе. Было трудно поверить, что несколько часов назад люди мирно сидели во дворе и, смеясь, обсуждали планы на будущее. Сейчас уже никто не помнил об этом. Все думали только о том, что раз ракеты летят на мирных жителей, значит, это уже не мелкие перестрелки на границе, а настоящие боевые действия. И доказательством тому был чёрный дым, поднимающийся от тех мест, где горели дома.

– Куда бежать? – с ужасом спросила Соня.

– В административных зданиях есть подвалы! – воскликнул Марат. – Там и надо прятаться. Например, в музее истории… не доходя до парка…

– Да, пойдёмте туда, – согласилась Нунэ.

Они спешно направились в сторону парка. Выйдя на улицу Сасунци, перед их глазами предстала ужасная картина. Люди бегали взад-вперёд, не зная, куда податься, а ракеты продолжали падать с разных сторон, разрушая всё вокруг. И каждый бегущий куда-то человек надеялся, что ракета не попадёт в него.

Вдруг возле них резко остановилась машина. Старенький «опель-омега» чёрного цвета затормозил, буквально влетев на тротуар. С пассажирского сиденья выскочил парень, им оказался Самвел:

– Тётя Нунэ! Марат!

– Самвел! Родной мой! – воскликнула бабушка. Слова были излишни, и время сейчас было на вес золота.

– Садитесь быстро в машину! Мы отвезём вас в церковь.

Просить дважды не пришлось, Марат уже закидывал сумки в багажник, после чего они за несколько секунд уселись на заднее сиденье машины.

– Погнали, Артур! – скомандовал Самвел, и молодой парень за рулём машины резко надавил на газ.

– Что происходит, брат? – спросил Марат, едва они тронулись.

– Азеры бомбят со всех сторон! – выдохнул парень, только вчера сыгравший свадьбу. – Вчера наши с ними на границе сцепились… как обычно, постреляли друг в друга, не более… Но такого никто не ожидал! Снаряды летят повсюду… Видать, зреет что-то серьёзное…

– Где все, Самвел? Где Каринэ, Асмик? Жена твоя где? – с тревогой в голосе спросила Нунэ.

– Мы с утра уже два раза съездили, – ответил Самвел, – отвезли всех. Мама с женщинами в бомбоубежище на улице Давид-бека… Гаянэ там же, куда я вас везу…

Собор Покрова Божьей Матери, в котором накануне все праздновали венчание, находился в нескольких минутах езды от дома Нунэ. Пронесясь по улице Вазгена Саргсяна, «опель» остановился перед собором. Самвел спешно вышел, чтобы помочь вытащить из багажника сумки, и бросил на ходу:

– Пересидите там до тех пор, пока мы не организуем машины и не станет ясно, что происходит… Если это надолго, вечером мы вывезем вас в Ереван.

– Что ты болтаешь? – грозно воскликнула Нунэ. – Какой Ереван? И давай ты тоже… в бомбоубежище иди!

– Тётя Нунэ! – улыбнулся Самвел. – А кто будет спасать народ?.. Мне Азата нужно найти ещё…

– А где он? – спросил Марат.

– Да кто же его знает? – пожал плечами Самвел. – Телефон не берёт, дома его нет… Напился он вчера и видать где-то спит… Буду искать… А вы давайте, идите в подвал… Церковь бомбить не будут, там безопасно… Я скоро приеду.

«Опель» помчался по улице на всей скорости, звуки разрывающихся снарядов доносились с разных сторон.

Бабушка скомандовала идти, и Марат с Соней последовали за ней. Кроме них, многие бежали в церковь. По мнению жителей, это было самое надёжное место сокрытия от бомбёжки. И не только потому, что это был божий дом, но и потому, что тут, как и во многих административных зданиях, имелись большие подвальные помещения.

Понять до конца, что происходит, не мог никто, но то, что началось что-то очень страшное, было понятно всем.

1.6

Внутри храма, на цокольном этаже под арочными сводами, располагались люди. Помещение было большое и представляло из себя зал, имеющий, помимо круглой площади посередине, небольшие ниши под арками, которые люди успели за несколько часов обустроить, каждую под себя. Кто-то умудрился притащить матрасы, кто-то – небольшие горелки и однокомфорочные переносные печи, на которых уже варили кофе, а кто-то успел захватить с собой чайник и посуду.

Посередине, на самой площадке, расположились беженцы, расстелив ковры и матрасы.

Армяне снова оказались вне дома, ощущение на генетическом уровне приближающейся смерти не покидало их – состояние страха и печали.

В нише, где разместились Соня, Марат и бабушка Нунэ, были и Гаянэ, недавно ставшая женой Самвела, её восемнадцатилетняя сестра Лусинэ и дед Гурген, который приходился родным братом бабушки Гаянэ.

Обустройство цокольного этажа церкви под бомбоубежище шло полным ходом. Руководил всем тот самый священник, который венчал Самвела. Его звали Тер Саак. Высокий, спокойный и уравновешенный мужчина, он старался помочь каждому. Несмотря на размеренность и неторопливость, Тер Саак успевал и помогать бабушкам раскладывать вещи, и отправлял раненых в лазарет, и читал молитву, и даже успокаивал периодически плачущую женщину, объясняя ей, что божья воля во всём и Всевышний их не оставит!

Марат был одним из нескольких молодых парней, находящихся в церкви. Все здоровые мужчины от 18 до 60 лет либо помогали пострадавшим в городе, либо с оружием в руках шли на границу, от чего ему становилось не по себе. Чувство стыда накатывало на парня, но он, пытаясь найти себе оправдание, прокручивал в голове мысли, что не служил в армии и не держал в руках оружие. Да что там оружие? Марат в жизни дрался всего 2–3 раза… Он был сыном профессора, работал в интеллектуальной сфере. Пусти Марата на какую-нибудь викторину, там он бы поборолся, а на войне… это точно не про него. Хотя можно было бы выйти на улицы помогать, как это делал Самвел. Но Марат гость тут. Он и город особо не знает. Какой от него толк?

С такими мыслями парень пришёл к выводу, что он будет помогать людям здесь, в бомбоубежище.

К вечеру церковь была полна народу. Тер Саак всем нашёл место. Все разместившиеся друг друга знали – через кого-то или понаслышке. Складывалось впечатление, что все присутствующие представляли собой одну большую семью. Все взяли в бомбоубежище что-то с собой и делился друг с другом. Дети вместе играли, жевали чурчхелу, которой кто-то принёс с собой целую коробку. Взрослые пили свежесваренный кофе, ели лаваш, угощали друг друга жингялов хац, фруктами, разной сдобой.

Около 23 часов приехали Самвел и Азат. С ними были несколько парней, чьи родные тоже прятались в церкви.

Самвел привёз матрасы, одежду, косметические принадлежности, посуду и целую кучу консервов, кофе, макароны и муку.

Гаянэ плакала. Девушка не успела выйти замуж, как тут такое… Нунэ быстро поставила варить кофе, все присутствующие стали закидывать ребят вопросами.

Азат был одет в военную форму, на плече у него висел калашников. Парень улыбался, казалось, что он доволен.

– Ты что радуешься? – прикрикнула на него Нунэ. – Война началась! Дома бомбят!

– Тётя Нунэ, мы вам новые дома построим! – с энтузиазмом воскликнул парень. – Мы отвоюем нашу землю, и нас признают независимыми!

– Никто нас не признает! – вдруг послышался звонкий голос.

Все обернулись, следом за ребятами в церковь зашёл, опираясь на трость, тот самый дед Масис. Люди зашептались, увидя его, а дед подошёл к нише, в которой сидели Марат с друзьями и родными. Все мгновенно вскочили, кроме старика Гургена.

– Здравствуй, Гурген! Как ты поживаешь? – спросил Масис, глядя на знакомого.

Гурген устало взглянул на спросившего:

– Как я могу поживать, Масис? Так же, как и ты… Спрашиваю у Бога, за что Он меня не забрал раньше? За что мои глаза должны это видеть?

– Ты думаешь, что это конец? – печально спросил Масис.

– Не знаю, Масис… – пожал плечами старик, – конца этому не будет никогда… Лишь бы русские с нами были… мы ведь совсем одни сейчас.

– Да-а-а-а, – вздохнул Масис и сел на небольшой стульчик, на котором ранее сидела Соня, – может, сейчас и появится у нас новый Аво или Нжде… Кто знает… – Он посмотрел с любопытством на Соню, затем на Нунэ и улыбнулся. – Нунэ джан^[14], сделаешь кофе мне?

– Конечно, Масис-джан! – засуетилась бабушка, а старик вдруг спросил, кивнув в сторону Марата:

– Внук твой?

– Да, – улыбнулась бабушка. – С Москвы приехал… с невестой…

– Как зовут? – спросил вдруг Масис.

– Марат, – ответил Марат.

Одновременно с Маратом представилась Соня:

– София!

– София… – задумчиво проговорил старик и, внимательно изучив Соню, сказал: – Извини за то, что Арцах тебя не смог достойно принять… Извини, но это не мы виноваты, что тут началось такое… Ты гостья, завтра машины будут отвозить всех в Ереван… Вам надо уехать.

– Да что вы? – виновато ответила Соня. – Лишь бы мир здесь был…

– Я вижу, что ты не армянка, – продолжал Масис, – в тебе нет армянской крови, ты здесь в гостях… Так зачем тебе рисковать, оставаясь под обстрелами? Надо быть разумней… вам, молодым, нужно беречь себя…

– Разницы нет, армянка я или нет! – вдруг смело воскликнула девушка. – Мой жених… и тут… его бабушка! Я буду находиться здесь до последнего, пока всё не закончится. Помогать буду!

Все были поражены самоотверженным словам Сони. Масис улыбнулся и, кивая головой, повернулся к Гургену, сказав ему на армянском:

– Ete ays agchka khosqerov khosum e ambogj Rusastane, uremn menq hastat et kpahenq mer Hayreniqe^[15].

– Новости начались! – крикнул вдруг кто-то, и все побежали к телевизору слушать выступление Араика Арутюняна.

Затаив дыхание, люди смотрели на экран, напрягая слух. Телевизор на всех, находящихся в церкви, был всего один.

Президент Арцаха рассказывал, что в направлении Талыша они потеряли некоторые позиции, но тем не менее их армия захватила одиннадцать единиц боевой техники, принадлежавшей вооруженным силам Азербайджана. Затем Араик Арутюнян объявил о том, что в Карабахе началась полномасштабная война, которой раньше ещё не было! Он призывал мирных жителей покинуть Арцах на время боевых действий.

В церкви послышались возгласы ужаса. Люди стали поддаваться панике, многие начали звонить родственникам в Армению и планировать свой отъезд.

– Я вас отправлю в Ереван, – тихо сказал Самвел, обращаясь к Нунэ. – Завтра рано утром выезжаем…

– Замолчи! – строго воскликнула бабушка. – Увози свою жену, а меня никто отсюда с места не сдвинет! Это мой дом и если я где-то умру, то только тут! – Она испепелила взглядом Самвела, потом посмотрела на Марата и добавила: – Уезжай! Тебе нечего тут сидеть… а Сонечке тем более…

– Я уже сказала, что никуда не поеду, – ответила девушка вместо Марата. – Я не оставлю вас! Буду здесь до тех пор, пока всё это не закончится…

– Я тоже! – заявила Гаянэ. – Я медсестра, поэтому буду помогать лечить раненых. Это наш дом! Почему мы должны уезжать?

Стало ясно, что эта группа останется тут.

Два старика, Масис и Гурген, воевавшие когда-то бок о бок, наблюдали за этой сценой. В их глазах было столько различных чувств, что определить основное было невозможно… Гордость за молодое поколение, страх за то, что это поколение может стать последним в их народе, обида оттого, что сил уже у них не осталось, чтобы пойти в бой, и боль… неистовая, глубокая и огромная боль за свой народ и за свою землю. Эти два старика понимали как никто другой – нападающим нужна не земля… им нужны жизни. На протяжении веков цель их соседей заключалась в том, чтобы убить как можно больше армян… Это и пугало больше всего. Гурген тяжело вздохнул и сказал Масису:

– Придётся нам с тобой увидеть ещё одну войну.

– Жаль, что не получится поучаствовать, – разочарованно подхватил Масис.