Глава 8

На следующее утро вся компания отправилась в город на пятичасовой электричке. В половине шестого, выйдя на платформу Киевского вокзала, группа разделилась. Розалинда Петтерсон с детьми и Родионом пошли в кафе напротив Большого театра, чтобы проследить за тем, каким образом кондитерские изделия попадают на витрины заведения. Госпожа Кобалье и профессор Петров с коробкой из-под печенья в одной руке и господином Наггитсом в роли куклы в другой, взяв такси, поехали на улицу Пушкина, в кондитерскую, где выпекают волшебные пирожные. Хозяйка призрака сначала ни в какую не хотела отпускать питомца от себя, но лорд так категорично настаивал на своём присутствии именно в кондитерской, что в конце концов она уступила, вытребовав обещание у господина Петрова ни под каким предлогом не выпускать жестянку из рук, не отдавать Ванессе Кобалье и не открывать её, что бы ни случилось.

Было ещё не жарко, тёплый ветерок в центре Москвы играл листвой и прозрачными каплями театральных фонтанов. Поливальные машины проносились по широким улицам, наводя идеальную чистоту в городе и обдавая мелкими искристыми брызгами пока ещё малочисленных прохожих. Пожилая дама в сопровождении трёх внуков и большой рыжей собаки устроилась на лавочке напротив одного из самых популярных в городе кафе. Время тянулось медленно. До открытия заведения оставалось примерно полчаса, когда ко входу подлетел маленький юркий грузовичок. Появившийся из него белокурый юноша позвонил кому-то по телефону, дверь открылась, и он проскользнул внутрь. Сквозь огромное витринное окно сидящим на скамейке было видно, как навстречу молодому человеку вышла миловидная девушка в белом халате. Она взяла у парня бумаги, внимательно прочитала и что-то крикнула. Тут же на пороге возникло несколько сильных мужчин, они направились к автомобилю, взяли из кузова большие коробки и занесли внутрь. Доставщик пожал руки грузчикам, попрощался с девушкой, сел обратно в машину и уехал. Наблюдатели заметили, что часть коробок исчезла в глубине помещения, а часть – девушка раскрыла, вынула из них пирожные и торты и расставила в просторной витрине. Затем она отступила немного в сторону, ещё раз окинула взглядом результаты своего труда, удовлетворённо улыбнулась и скрылась в комнате для персонала. До открытия кафе оставалось несколько минут, но у дверей уже толпились самые нетерпеливые посетители. Ровно в девять миловидная девушка вернулась в зал, распахнула двери и запустила первых гостей внутрь. Старушка на скамейке озабоченно посмотрела на часы.

Прошло примерно пять минут. Лужи, появившиеся на дороге после поливальных машин, ещё не успели высохнуть, поэтому за прохожими, спешащими перейти проезжую часть, тянулись по тротуару мокрые отпечатки обуви. Они причудливо извивались и путались, пока не высыхали на летнем солнышке. И только два следа от небольших детских ножек вприпрыжку перебежали дорогу на зелёный сигнал светофора, не за своим хозяином, а… сами по себе. Возникнув ниоткуда, они прошлёпали по воде и направились прямиком к скамейке, на которой сидела бабушка с тремя внуками.

– Бабуля, я тут. Прикройте, я шапку сниму.

Старушка облегчённо вздохнула, сделала знак детям, те сгрудились вокруг неё, а когда опять разошлись, то внуков было уже не трое, а четверо. Вновь появившийся вертел в руках красную панамку, остальные выжидательно на него смотрели:

– Ну, Ларри? Видел что-нибудь интересное?

– Нет. Никто к пирожным не подходил. Очевидно, их привезли уже заколдованными. Я прошмыгнул вслед за водителем и стоял очень близко от всего происходящего. Ничего подозрительного не заметил.

Мальчик потёр лоб, на котором отчетливо была видна красная полоса.

– Эта шапка-невидимка просто малюсенькая. Не понимаю, как министр её носил. Очень жмёт!

– Ну что ж! Отрицательный результат – тоже результат. Мы свою часть операции выполнили, теперь ясно, что чары накладывают на кондитерские изделия именно на Пушкинской. В награду за успешно выполненное задание угощу вас этими знаменитыми пирожными. За мной.

Госпожа Розалинда встала со скамейки и быстро направилась к летней веранде кафе, чтобы успеть занять столик на свежем воздухе. Ребята и собака в предвкушении угощения припустили за ней.

Примерно за два – два с половиной часа до этого остальная часть компании, не доехав метров двести до кондитерской фабрики, расположенной на улице имени Пушкина, вышла из такси.

Наблюдая за тем, как господин Петров с трудом вылез из машины, держа в одной руке куклу, а в другой вязаную сумку, Ванесса Кобалье предложила ему, указывая на господина Наггитса:

– Леонид, давай я его понесу, обещаю, буду внимательной и не потеряю.

– Не слушай её, Леонид, если не потеряет, то обязательно уронит, – эльф вцепился в руку господина Петрова.

– Отстань, я тяжёлый, – сердито прошипел он и попытался незаметно отпихнуть ногой протянутую руку подруги.

– Не очень-то и хотелось, – пожилая дама тут же обиделась и слегка ущипнула Наггитса за тоненькую ножку.

– Друзья, не ссорьтесь! Нам нужно пройти мимо кондитерской, посмотреть и подумать, каким образом мы сможем в неё попасть. Затем накинем плащ-невидимку и под его покровом проникнем на территорию. Идём, Ванесса, и, пожалуйста, постарайся не привлекать к себе внимания.

Пожилая пара под ручку прошествовала мимо симпатичного одноэтажного здания с ажурным кованым заборчиком и большой ухоженной клумбой у входа, завернула за угол и укрылась в тени растущих там высоких деревьев. Аромат от продукции, выпекаемой на фабрике, наполнял всю округу и пробуждал аппетит. Пахло ванилью, корицей, только что вынутой из печи сдобой. Госпожа Кобалье заметила:

– Пахнет вкусно. Так, что сразу хочется булочку с кофе. А лучше две.

– Не отвлекайся. – Господин Петров достал из кармана коробочку из-под монпансье, открыл, вынул из её недр нечто совершенно воздушное, серебристое, но в то же время переливающееся всеми цветами радуги, накинул это нечто на себя, госпожу Кобалье и… исчез. Наблюдавший за ними любопытный воробей удивлённо чирикнул и поспешил на всякий случай взлететь на ветку повыше. Послышался шум удаляющихся шагов, хихиканье и тихий шёпот: «Ванесса, держи меня крепко за руку. Ни в коем случае не смейся и не разговаривай!»

Через две минуты дверь симпатичного домика скрипнула, приоткрылась и вновь тихо закрылась.

Проходная кондитерской фабрики представляла собой небольшую комнату, на её стенах висело множество красочных плакатов с изображением продукции, выпускаемой на предприятии. Тут были различные пряники, кексы, печенье, красивейшие и аппетитнейшие торты и пирожные. В одну из стен помещения был вмонтирован электронный турникет, возле которого в удобном кожаном кресле сидел крепкий мужчина средних лет, вахтёр. В проходной в это время было пусто, ранняя рабочая смена шла полным ходом. Охранник удобно устроился и мирно дремал. Вдруг он вздрогнул. В совершенно пустой комнате явно слышался тихий женский голос:

– Леонид, как мы попадём внутрь? Я не пролезу под турникетом. Боюсь застрять!

Охранник ещё раз обвёл взглядом комнату: в ней никого не было. Но голоса продолжали звучать. Теперь уже мужской шёпотом отвечал:

– Читай, вот на табличке написано: «Чтобы попасть на территорию фабрики, нужно приложить пропуск к специальному окошечку или получить разрешение у вахтёра, объяснив причину прихода и записав в специальный журнал свои данные».

Ошеломлённый вахтёр встал с кресла и сделал шаг в направлении странного шума.

– Ой! Он идёт к нам! Что будем делать? – испуганно, но уже довольно громко продолжила женщина. – Колданём?

– Давай, – ответил невидимый мужчина.

– Кто здесь? – охранник протёр глаза.

Прозвучало невнятное бормотание, щелчок. Вахтёр вздрогнул, счастливо улыбнулся, подошёл к турникету, достал из кармана свою карточку и приложил к нужному окошку.

– Прошу вас, – сказал он вежливо и указал на территорию цеха.

По проходной раздались тихие быстрые шаги. Турникет провернулся. Охранник снова улыбнулся и сел на своё место.

А двум пожилым невидимкам, вошедшим на территорию фабрики, открылся совершенно ошеломительный вид кондитерского цеха. Производство жило и кипело. Всё вокруг было механизировано. Машины месили тесто, дозированно добавляя туда муку, воду, яйца, сахар, цукаты, изюм, взбивали крем, варили помадку. Вокруг умных автоматов сновали пекари и кондитеры. Они поглядывали в духовые шкафы, доставали уже готовую продукцию, отправляли её остывать, украшать и упаковываться в другие цеха. Атмосфера вокруг завораживала. Госпожа Кобалье и её друг так долго смотрели на происходящее вокруг, что сидящая на руках Леонида Яковлевича кукла не утерпела:

– Алло! Господа, отомрите! На нас сейчас кто-нибудь наткнётся. Идёмте дальше. Выпечку заколдовывают явно не здесь, а на складе.

– Да, да. Пойдём, посмотрим, что там ещё.

– Подожди, Ванесса, давай наденем на обувь бахилы, гляди, какая тут чистота.

– Бахилы – это синие одноразовые тапки? Я у входа их целую коробку видела.

Благодаря шуму, стоящему на производстве, можно было не переживать, что тихий звук удаляющихся шагов кто-нибудь услышит.

В следующем цеху, в который заглянули невидимки, упаковывали продукцию. В нём тоже практически вся работа была механизирована. По длинным конвейерным лентам спускались многочисленные кексы, булочки, бисквиты, тут же заворачивались в прозрачную, приятно шуршащую обёртку и самостоятельно прыгали в коробки, которые по мере наполнения закрывались, заклеивались, ставились на самоходные тележки и ехали в следующее помещение, где хранили готовую выпечку. На другом конвейере точно таким же образом обрабатывались торты и пирожные. Поступая из кондитерского цеха, они шлёпались в уже собранные картонные коробки, которые соединялись по несколько штук в более объёмные, прыгали на тележки и отправлялись прямиком на склад.