Писательский почерк складывается из сочетания стилевых признаков, присущего данному автору. В первую очередь это активный словарный запас автора, владение лексикой, а также ритмика речи и благозвучие слов. Но главное – понимание автором цели письма или, что то же самое, функциональности речи.
Функции языка и определяют стили:
1) Функция общения реализуется через разговорный язык.
2) Функция передачи информации (сообщения) характерна для официально-делового письма.
3) Функции дополнительного воздействия на читателя востребованы в публицистике и в литературно-художественном стиле.
Редко кто из авторов сохраняет чистоту стиля: пишет как газетчик-публицист, или строит свой текст целиком из разговорной речи, или развешивает по всему тексту гроздья художественных тропов и фигур речи (сравнений, метафор и других возможностей языка, предполагающих иносказательность).
Казалось бы, при таком разнообразии признаков форм речи, ее функциональности трудно отличить стиль одного автора от другого. Но если расчленить задачу, то трудность преодолима.
а) Основной признак стиля – простое или усложненное письмо – заметен даже при самом поверхностном чтении.
Простой стиль порой называют номинативным, и он характеризуется прямым словоупотреблением. «Машина мчится по дороге со скоростью 150 км/час». Использование тропов усложняет стиль, но делает текст более объемным, образным.
б) Склонность литератора к разговорному языку.
Некоторые писатели (Зощенко, Шукшин) прославились именно тем, что умышленно писали рассказы в разговорном стиле.
Разговорный язык можно стилизовать, меняя местами существительное и глагол. Сравните: «я пришел» и «пришел я». Используют также жаргонизмы, сленг, вводные слова и междометия.
Начинающие авторы часто совершают непростительную ошибку – смешивают без художественной целесообразности разговорный и литературный художественный стили. Однако использовать разговорный стиль имеет смысл в диалогах героев или в повествовании от первого лица. В последнем случае необходимо соотнести образ героя и его речь – например, морской сленг для моряка.
в) Встречается перекос и в другую сторону – в сферу официально-делового письма.
Эта ошибка встречается чаще, чем предыдущий случай. Вкрапления в художественном тексте предложений, используемых в науке или делопроизводстве, называют «канцеляризмы». Например:
«Солнце встало над гладью воды, небо порозовело. Это произошло потому, что свет, проходящий сквозь атмосферу, быстрее всего теряет синюю часть спектра, становясь красноватым. Красные лучи тоже рассеиваются, но на меньшие углы».
С «канцеляризмами» нужно быть особенно осторожными, поскольку они пролезают в художественный текст не только как носители нужной информации, но и через нагромождение определяющих причастий, соединительных союзов и громоздких фраз. Пример:
«Но регулярная химическая обработка, используемая в качестве основного способа очистки, в некоторых случаях чревата коррозией инструментов, особенно если при покупке продавец не уточнял стойкость к подобному воздействию и время допустимой обработки в растворе».
Замечу, что такая длинная фраза неуместна была бы даже в газетном тексте. Предложение без ущерба для смысла можно разбить на два.
Авторский почерк, стиль определяется не только преимущественной для данного литератора формой функциональности – разговорной, деловой и художественной (номинативной или образной), – но и категориями подачи текста.
В одних произведениях заметна описательность, в других делается упор на сюжетность, в третьих на первый план выходит психологизм.
Но смешение этих категорий в одном произведении не является ошибочным, хотя и требует от автора известного мастерства.
Развивая свой стиль, многие литераторы совершенствуют и художественность письма. Это в первую очередь – иносказательность языка: использование сравнений, метафор и других тропов и фигур речи. Главное – не переусердствовать в изучении этой темы. Можно, конечно, обратиться к учебникам теории литературы или почитать в Интернете и узнать названия и смысл всевозможных тропов: от сравнения до антропоморфизма (очеловечивание природы – «ветер воет»). Но это непродуктивный путь для начинающего прозаика, поскольку приобретенные сведения, вероятнее всего, так и останутся лежать мертвым грузом в памяти или просто выветрятся из нее. Мой совет – развивать художественность письма на практике, во время работы над рассказом или очерком.
И здесь помогут словари! Но предварительно вы должны включить внутреннего редактора, который обратит ваше внимание на речевой штамп или затертое от частого употребления слово у вас в тексте. Порой возникает почти непреодолимое желание написать: «лазурное небо», «их сердца стучали в унисон», «манящие звуки». Еще больше таких штампов можно встретить в газетном очерке: «черное золото», «флагман индустрии», «на сегодняшний день». Очевидно, что главный признак штампа – заезженность, избитость, повторяемость. К таким условно красочным речевым штампам примыкают и безликие глаголы: был, делал, сказал, думал.
Почему литераторы прибегают к штампам? Их использование ускоряет процесс письма. Кажется, что можно сосредоточиться на всей теме, на сюжете целиком и не терять время на описание проходных вроде бы сцен.
Но предположим, внутренний редактор уже стал неотъемлемой вашей частью. И вы сами застреваете мыслями на своей же фразе, написав слишком ходовое слово. Понимаете, что хорошо бы заменить его чем-нибудь образным и нестандартным. И тут вам в помощь придут словари!
Их, как говорится, много не бывает. Существуют обычные словари русского языка, толковые словари, орфографические, словари иностранных слов. Но речь сейчас не о них.
Если вы хотите усилить художественность ваших текстов, то необходимо приобрести особые словари:
– словарь синонимов;
– словарь фразеологизмов;
– словарь языка жестов;
– словарь эпитетов.
Как с ними работать? Вот вы написали простую фразу: «Он подумал». Сколько раз в тексте вы уже использовали это слово? Между тем, если заглянуть в словарь синонимов, то можно увидеть множество слов, имеющих аналогичный смысл: «размышлять», «мыслить», «мозговать», «кумекать». Открыв фразеологический словарь, мы увидим еще варианты – с большей степенью иносказания: «раскинуть мозгами», «шевелить извилинами», «ломать голову» (над чем-то). Если вы напишите слово «думать» в атрибуции диалога, то здесь еще пригодится и словарь жестов: «…думал он, озабоченно поглаживая щеку», «…думал он …, забота морщила ему лоб», «раздумывал он, подперев подбородок руками».
Еще чаще приходится прибегать к словарям, если требуется описать яркое явление природы. Вспомним упомянутый штамп «лазурное небо». Могли бы мы написать иначе, имея под рукой словарь синонимов? Ищем в нем существительное «небо» и начинаем подыскивать подходящий эпитет. Словарь предлагает нам больше полусотни эпитетов, характеризующих цвет неба. Список начинается с аквамаринового, аспидного и далее по алфавиту до ярко-синего и ясного. В этом списке мне показалось неизбитым определение «молочно-голубое»!
Если до того, как вы начали писать прозу, сочиняли стихи, то поиск синонимов и отдельных метафор – процесс для вас знакомый.
И в заключение части, посвященной малой прозе, я хочу сказать об одном приеме, придающем рассказу особую глубину и психологизм. Это метафора идеи! Не отдельной фразы, описания, а параллель всему рассказу, выраженная каким-то абстрактным образом: через растение, животное, какой-то предмет. И хотя прием встречается у многих новеллистов, этот кладезь неисчерпаем. Каждый автор находит для своего рассказа один-единственный, неповторимый, самобытный вариант метафоры идеи.
Так, в своем рассказе «Мавританский газон» я использовала в качестве метафоры идеи хилый василек, чудом сохранившийся на заброшенной клумбе. В начале рассказа цветок появляется в проходном эпизоде:
«Но вдруг среди засилья паутиновых шаров Лиза заметила случайный василек! Ярко-синий цветочек на тонкой прямой ножке тянулся из забившей его травы к солнцу! Лиза выполола траву вокруг слабого растения, открывая ему свет, и сфоткала это чудо себе на память».
И уже в финале повествования, в ответственный момент, когда врачи предполагают, что у Лизы может родиться «особый» ребенок, и ей предстоит принять решение, у героини рассказа возникают незамысловатые ассоциации с цветком на клумбе. Вот ее мысли и чувства в тот момент:
«…. в ней самой расцветала ее материнская любовь, и Лизе теперь уже было все равно, каков он, ее Василек! Все будет хорошо, мой мальчик, я буду тебя любить, каким бы ты ни пришел в этот мир: “яйцеголовым” гением или ожившим плюшевым мишкой, вечным Винни Пухом – на мавританском газоне всем цветам цвести!»
Мы рассмотрели писательские приемы, позволяющие написать полноценный рассказ: с интересными героями, с грамотно выстроенным сюжетом, с необходимыми описаниями, с изображением эмоций, с диалогами. Все эти инструменты помогут вам создать любой вид малой прозы – от миниатюры до повести. И все же есть одна особенная форма письма – крепко-накрепко связанные между собой сатира и юмор. О рассказах такого рода стоит поговорить отдельно.
Написать рассказ в юмористическом ключе одновременно и просто, и сложно!
Мы часто становимся свидетелями всевозможных нелепостей, а то и участниками забавных сцен – и в этом залог простоты: что вижу, о том и пою. А сложности вызваны тем, что законы написания юмористического рассказа имеют свои особенности.
В обычном рассказе приветствуется сложный, разноплановый герой с глубоким описанием характера. Критики, разбирая чьи-то произведения, порой называют персонажей плоскими, если хотят подчеркнуть отсутствие в них глубины. И такой ярлык является уничижительной характеристикой как для героя, так и для автора.
Но есть исключение из этого ряда плоских героев – персонажи юмористических рассказов, а миниатюр особенно! Они просто обязаны быть плоскими, но вместе с тем должны сверкать, быть яркими! Как правило, каждый персонаж миниатюры имеет явную акцентуализацию характера. Потому что параллельный признак смешного текста – искажения масштаба явления или характеристик. Обычно мы прибегаем к гиперболам, но иногда искажения совершаются в сторону преуменьшения (литота). Если герой тихий, стеснительный – то стеснительный до невозможности. Наглый – наглее всех виденных нами в жизни, а хитрый – виртуоз изощренности! Любые действия в юмористическом рассказе подчинены пословице: «Заставь дурака Богу молиться – он голову расшибет!».
Все учебники по писательству рекомендуют начинающим юмористам учиться у А.П. Чехова, М.М. Зощенко, у И.А. Ильфа и Е.П. Петрова. Можно посмотреть произведения и современных авторов-сатириков, но их юморески, обыкновенно, оживают лишь в исполнении актеров эстрады. При обычном чтении такие рассказы заметно проигрывают произведениям классиков.
Однако я предлагаю вначале поговорить о чувстве юмора.
Оно есть не у каждого. И все же большинство людей охотно смеются над всякими парадоксальными ситуациями. Но юмор бывает разного рода. Кто-то ухмыляется нелепой фамилии; смеется, глядя на человека, поскользнувшегося на банановой кожуре; заостряет свое внимание на шутках «ниже пояса». Как правило, потребители такого примитивного юмора не способны сами придумать смешные истории.
Но сейчас мы говорим о создателях юмора, и к ним требования повышены. Во-первых, необходимо определенное интеллектуальное развитие. Надо видеть несовершенство мира, замечать, какие факты выпадают из привычного течения жизни. То есть люди посредственных способностей, не очень умные, не способны ни увидеть, ни обобщить явление. При этом и не все умные люди умеют изобретать шутки, многие даже не видят комизма в шутках других. Так что еще одной предпосылкой к восприятию юмора является психологическая особенность человека, его умение подмечать противоречия в жизни. Психологическая составляющая складывается не только из врожденных качеств, но и из приобретенных в процессе воспитания.
О проекте
О подписке