Глава 6

Алина нервно отдернула штору на окне. С улицы, от гаража на нее смотрел отец. Смотрел и грозил пальцем. Он снова куда-то собрался – один, без Светланы. После памятного скандала они почти не разговаривали.

А ведь прошло уже много времени! И спали они теперь в разных спальнях. Не в тех, которые соединены общей дверью, а в тех, что на разных этажах. В разных концах дома.

Волновало ли это ее?

Ощущения были двойственными и незнакомыми.

Неприятно, конечно, что отношения у родителей испортились. Семья вдруг разбилась на два фронта. К которому из них примкнуть – она не знала. Она любила и отца, и Светлану. Заняв одну сторону, она предаст вторую. Она так не хотела.

В доме стихли разговоры, шаги сделались приглушенными. Не хлопали двери, не слышно смеха. Как после похорон, честное слово! За обеденный стол теперь садились кому когда вздумается и почти не замечали друг друга.

Но именно эта, нерадостная, на первый взгляд, сторона дела ее неожиданно стала устраивать.

На нее перестали обращать внимание. Перестали учить, воспитывать, нудить насчет Антона. Она с ним так и не завязала. И не собиралась – у них все было хорошо. Даже стали складываться какие-то планы на ближайшее будущее.

Она сдала почти все экзамены, остался один, легкий. Сдала все на отлично. Отец рассеянно похвалил. Светлана со вздохом кивнула и пробормотала, что не сомневалась в ее способностях. И все! Никакого тебе праздничного ужина, подарков, тортика. Раньше победу в городской олимпиаде отец готов был отмечать неделю. Светлана трещала несколько дней и волокла ее по бутикам – отметить событие.

Сейчас – тишина. Никому до нее не было дела. Никому, даже деду. Он вдруг в разгар ее выпускных экзаменов улетел к приятелю в Хабаровск. Вроде как порыбачить. Но Алина подозревала, что дело в другом.

Она ему нагрубила. Жестоко нагрубила месяца три назад. Сильно обидела, назвала человеком посторонним в их семье и поэтому многое не понимающим. Дед молчал минут двадцать, потом попросил ее уйти. И больше не звонил, не звал к себе на чай. Не простил ей, что назвала посторонним.

А какой же он посторонний? Он самый что ни на есть родной. Отец ее родной матери, которая умерла, когда Алине было четыре с половиной года. Он был единственной памятью о ней. В его доме повсюду ее фотографии. А вот у них в доме фотографий матери почти не было. Светлана постаралась. Причем очень давно.

– Не пойму, что тебя не устраивает? – Инка изумленно выкатила на нее глазищи. – Все же просто замечательно. Ты свободна, понимаешь?

Свободна!

Что делать с внезапно обретенной свободой, Алина пока не знала.

Да, проводила почти все свободное время с Антоном, и никто ее не дергал. Да, возвращалась домой, когда хотела, и никто ее не ругал. Да, собралась вот сегодня вечером за город на квест без родительского позволения.

И что? Какой кайф в том, что делаешь это все просто так, не обходя запреты?

– Да, Яковлева, – качала головой Инка и покручивала у виска пальчиком. – Тараканов в твоей башке прорва. Даже больше, чем в моей. Я бы до потолка прыгала, ослабь сейчас папаша цепь, на которую меня посадил. Дышать не дает.

– Что, все так плохо? – посочувствовала Алина.

– Ужас! Просто ужас, подруга! – Инна поджала задрожавшие губы, тут же шлепнула себе ладошкой по шее. – Я все время чувствую на затылке его глаза. Каждую минуту. Жду не дождусь, когда в рейс укатит. Сегодня в ночь вроде собрался. Скорее бы уже!

– А зачем он вообще туда катается, а, Инк? Он же хозяин.

– Сама не пойму.

Инна покусала тонкие губы, зачем-то оглянулась – как будто боялась, что подслушают. Снизила голос до шепота:

– Мне кажется, он кого-то выслеживает.

– Выслеживает? Кого? – Теперь Алина покрутила пальчиком у виска. – Детективов начиталась? Сама говорила, что он каждый раз с разными водителями ездит без всякого графика. Кого ему выслеживать?

– Понимаешь, я тут разговор недавно подслушала. Уборщица со сторожем трепались.

Алина громко фыркнула и закатила глаза.

– Нашла авторитетный источник. Еще воробьев послушай – чего-нибудь начирикают.

– Зря ржешь, Яковлева. – Вид у Инки сделался несчастным, и она с раздражением ковырнула ногтем подсыхающий прыщ на скуле. – Понимаешь, они болтали, что кто-то из наших водителей наркоту перевозит в грузе.

– Да ладно! – Алина шлепнула подругу по руке. – Прекрати ковырять, пускай само пройдет. И что, отец твой выслеживает, кто именно?

– Может, да, а может, и нет. – Инна послушно убрала руку, сунула в карманы джинсовки. – Мне кажется, что водители ни при чем. Кто-то им это дерьмо подсовывает.

– В каком смысле? – Алина зажмурилась и замотала головой. – Ничего не понимаю. Что значит подсовывает?

– Машина загрузилась у клиентов, так? Готова к отправке. Загрузилась с вечера, допустим. В рейс выходить часа в четыре утра, к примеру. Машина на стоянке у нас на фирме. Так?

– Не знаю.

– Вот. Утром водитель уходит в рейс. Разгружается в конечном пункте. И среди прочего выгружает фигню, которую у него забирает подъехавший дядя. Понятно?

– Не очень.

– Что тупишь, Яковлева? Что тебе непонятно?

– Ваши водители ездят по всей стране. Вон отец твой то с одним, то с другим водилой колесит по разным маршрутам. С какой радости этому дяде кататься по стране?

– Это просто, подруга. – Инна незнакомо, по-взрослому глянула на нее. – Чтобы не спалиться.

– Да так только быстрее спалишься. Выгрузил из фуры, переложил себе в машину – и на первом же полицейском посту привет.

– Значит, он не ездит мимо постов. Значит, поставка всегда осуществляется в определенные места. А отец катается, как идиот, со всеми подряд, потому что до сих пор не понял схему. Может, есть три-четыре города, куда поставляют. Просто не попались пока.

– Кто не попался?

Алина недовольно поджала губы. Разговор ее утомил. Достала вообще с этой ерундой.

Инка с тех пор, как пошла работать к отцу, заважничала. Корчит из себя, понимаешь, взрослую бывалую тетку. Даже на выпускной передумала идти. Ладно, может, устает. Может, ритм жизни непривычный. И спрашивают с нее, вон сама жалуется, как с опытного сотрудника, а ей еще вникать и вникать. Это все понятно. Но огород зачем городить? Какие наркотики? Какие поставки? Давно бы уже все попались – кто-нибудь обязательно бы проболтался. Вон даже уборщица со сторожем знают об этом секрете.

– Инка, по-моему, это все чушь. Не надо слушать сплетни. И потом, у вас же груз опечатывается…

– Вот именно, Яковлева! Как ты не поймешь тупой своей башкой? – заорала вдруг Инна. – Опечатывается груз после того, как машина попадает к нам на стоянку.

– И что тебя смущает?

– То, что опечатывает все мой старший братец Вовка. Вовка опечатывает, понимаешь? – разошлась она, даже руками замахала. – Получается, он в этом деле?

– Ха, – Алина закатила глаза, – тебе совсем крышу снесло. Отвлекись, пожалуйста. Давай лучше подумаем, в чем на игру пойдем.

– Без разницы, – рассеянно отозвалась Инка. – Закрытая комната, надевай что хочешь. Слушай, а давай как-нибудь одинаково оденемся! Помнишь, в прошлый раз мы были в одинаковых черных водолазках, в черных джинсах, с одинаково зачесанными хвостами? Стильно смотрелись, нас же даже отметили за это.

– Помню, – кивнула Алина. – Был приз за имидж.

– Приз, правда, фиговый, – подхватила Инна после паузы. – Тортик, подумаешь. Лучше бы скидку сделали. Ладно, по паре штук с носа – выдержим. Но насчет прикида ты подумай. Давай вместе подумаем.

Сошлись на спортивных костюмах – черное с красным. Узкие, тесные, прелестно обрисовывают их ладные фигурки.

– И волосы давай одинаково заплетем, ага? – не унималась Инка.

Алина глянула на себя в зеркало. Французская коса, которую бесподобно плела их домработница Надя, сегодня вышла не очень. Волосы сильно стянуты, лицо сузилось, под глазами темные круги – след почти бессонной ночи. Она вернулась со свидания с Антоном под утро. Ситуацию нужно срочно исправлять.

Она уселась перед туалетным столиком. Час наносила макияж.

– Ничего себе боевой раскрас, – присвистнул Антон, встретив ее на загородной остановке, откуда широкая грунтовка вела прямиком к старому заводу, где проходила игра. – Зачем так накрасилась?

– А мы с Инкой договорились, – соврала Алина и подставила щеку для поцелуя. – В одинаковых костюмах с одинаковыми прическами и макияжем.

– Инка уже там, звонила дважды. Идем? – Антон взял ее за руку. – Вся группа в сборе. Нас ждут.

– А кто еще будет?

Алина стащила с головы бейсболку, отерла лоб. Зря они с Инкой так вырядились. Костюмы хоть и тонкие, но воздух почти не пропускают. Не спасали короткие рукава и брюки до середины голени. Июнь начался с теплых дней, и пока термометр не опускался ниже двадцати четырех. Если их снова запрут в душной комнате с неработающим кондиционером, как в прошлый раз, будет жесть. Да, надо было одеваться иначе.

– Ничего подобного! – Инкины глаза из-под козырька бейсболки азартно поблескивали. – Выбор правильный, подруга. Нам тут бонус подкинули, прикинь.

– Что за бонус? – Алина и Антон переглянулись. – Снова тортик?

– Нет, не тортик. Нас за ту же цену на другую игру поставили.

– С чего вдруг? – Антон подозрительно прищурился. – Что за игра?

– Перформанс! – выдохнула Инна на французский манер и округлила глаза. – Актерская группа будет. Просто супер! Я уже пробежала глазами правила – реально круто. Это на полторы тысячи дороже, но нам выходит со скидкой. Идет почти три часа. Это вам не в душной комнате сидеть – там препятствия надо преодолевать. Бегать, прыгать, спасать, спасаться. По ходу костюмчики наши, подруга, в тему. В юбочке по трапу как-то не очень, согласись. Все, идем, а то без нас начнут.

Антон, не выпуская ее руки, пошел следом за Инной вдоль двухметрового бетонного забора, недавно выкрашенного известью. Шлагбаум на бывшей проходной послушно дернулся вверх. Крепкий малый с травматикой под мышкой приветливо им козырнул и улыбнулся.

– Симпатичный охранник, – промурлыкала Инка, виляя крепкой попкой. Они втроем шли к бывшей конторе завода, ныне офису модной точки. – Надо же, так улыбнулся.

– Он всем улыбается, – хмыкнула Алина. – Работа такая.

Поднялись по лестнице, прошли через железную дверь. Все те же, что и в прошлый раз: стены, облицованные декоративным красным кирпичом, фотографии участников, стойка администратора. Администратор тот же – худощавый мужчина средних лет в черной рубашке и летних серых брюках. За его спиной распахнутая дверь операторской. Алина успела заметить с десяток работающих мониторов и широкую спину оператора, тоже в черном.

Все под контролем. Она, не глядя, подписала бумаги. Сдала мобильник вместе со всеми.

– Все внимательно прочли? – в третий уже раз спросил администратор, собирая бумаги в стопку и пряча их в папку.

Все закивали.

Их было шестеро: Алина, Инна, Антон и еще трое. Двое парней – знакомые Антона и девушка – подруга одного из парней. Эти трое держались особняком, поздоровались даже сквозь зубы. Как с такими играть в командную игру – Алина не представляла.

– Готовы к испытаниям? – скупо улыбнулся администратор, провожая их до входа в лабиринт. – Никто не заноет?

Посыпались шуточки, раздался сдавленный смех.

– Понятно. Готовы. – Он трижды повернул огромных размеров ключ в замочной скважине, встал спиной к низкой двери, сколоченной из толстых неструганых досок. – От ссадин и царапин не заноете?

Тот же смех и шутки.

– Отлично! Желаю удачи!

Он распахнул дверь, жутковато заскрипевшую. По очереди втолкнул их внутрь, и немедленно с тем же диким скрежетом дверь за ними захлопнулась.

– Вперед! – скомандовал кто-то.

Натыкаясь друг на друга в полной темноте, они двинулись к мерцающему впереди светлому пятну.

– Дрянь какая-то, – шепнул ей на ухо Антон, когда кто-то из темноты принялся хватать их за щиколотки, за локти. – Знал бы – ни за что не согласился подвергать тебя опасности. Хорошо, фонарик прихватил. Возьми. Правилами запрещено, но пусть у тебя будет.

Он сунул ей в руку крохотный, размером с батарейку, фонарик. О том, что ей больше всего хочется повернуть обратно и выбраться из этой темноты, она предпочла промолчать. Группа ликовала, орала, ржала. Им всем нравилось.

– Так и будем в темноте блуждать? – вклинился в их хохот Антон. – Целых три часа?

– Погоди, погоди. Главное впереди, – пропел кто-то из парней. – Правила надо было читать.

Они прошли еще метров десять почти в полной темноте, натыкаясь боками и коленками на препятствия. Потом Алина неожиданно упала – споткнулась обо что-то. Рука Антона сразу выскользнула, на секунду сделалось неправдоподобно тихо. Потом она услышала гогот и шутки, но уже как будто издалека. Они за поворотом, сообразила Алина, нащупывая выступ стены. Она сейчас их потеряет! Кстати вспомнила о фонарике, хорошо хоть его не выронила, когда споткнулась.