«И не было бы тех девяти лет», – сказал он себе и внезапно не к месту вспомнил старика-биарма.
Охотник, подобравший замерзающего чужака в лесотундре, отвез его в зимовье к местному шаману. Согбенный в три погибели старик долго смотрел на заросшего, грязного, тощего, почерневшего от пережитого парня, а потом тихо дотронулся коричневым узловатым пальцем до его лба, как будто пытался открыть невидимую дверцу.
– Зря стараешься, старик, – сказал тогда Лясота. – Оно ушло навсегда. И мне теперь ничего не нужно, кроме…
– Ты сам не знаешь, что тебе нужно, – к его полному изумлению, на чистейшем русском языке ответил тогда шаман. – Придет время – поймешь. А оно здесь. Заперто, но здесь…
– Заперто, – вынужден был согласиться Лясота. – Навсегда. Ключ уничтожен.
– Ключ только потерян, – поправил шаман. – Придет время – ты его отыщешь. Пока – ешь, пей, живи. Будь гостем.
– А потом? Что потом, старик?
– Потом ты вернешься на прежний путь. Когда-то давно ты свернул не туда. Но скоро настанет пора, когда ты отыщешь нужную тропу.
Привезший Лясоту биарм отвел чужака в свою ярангу, и уже там до сытого, размякшего в тепле беглеца дошло, что старый шаман не произнес ни одного слова вслух. Все, сказанное им, звучало у него в голове.