Глава 6
Сентябрь 2019 года, Москва

Полина Егоровна держала в руках фотографию – и сотни вопросов вспыхивали в её голове. Откуда эта фотография, сделанная в фотоателье Благовещенска в том далёком выпускном 1972 году, появилась в доме молодой соседки? Как попала в семью Насти? И кто она – Настя? Кто её родители? И где сейчас тот, кому был когда-то подарен этот снимок? Жив ли?

С фотографии молоденькая девушка смотрела на Полину Егоровну её глазами, улыбалась её улыбкой, была одета в её любимое белое платье в горошек. Длинная коса – гордость родителей. Как же выпускница Поля мечтала поскорее избавиться от этой косы!

Полина Егоровна перевернула фото. На обороте её почерком были написаны слова, которые она помнила наизусть:

«Вспомни меня, когда утром проснёшься и тихо откроешь глаза, вспомни меня, когда вечер начнётся, взойдёт над тобою луна, вспомни меня, а не вспомнишь – не надо, в жизни бывает всё. Если хоть раз меня вспомнишь, мечтая, спасибо тебе и за то». И подпись: «Твоя Поля».

Чернила выгорели, стали почти незаметными, но всё же прочесть можно. Эти слова она списала с маминой фотографии, которую та дарила отцу Поли, когда он ещё был курсантом военного училища.

В те годы было модно ходить в фотографию и делать снимки, потом рассылать их в письмах своим друзьям. Модно было писать письма, вкладывать тетрадный листочек в конверт, на конверте писать адрес получателя, адрес отправителя. А самое главное – ждать ответа! Как соловей лета! А в письме – и про погоду, и про любовь. Письма были живыми, трогательными, они были значимыми, важными источниками информации для далёких друзей. Для родственников.

Письма – словно зеркало души. Человек мог доверить свои мысли, тайны, писал о том, о чём сложно было сказать словами. Может быть, и эта фотография прилетела кому-то в письме? Но как это может быть, если она была подарена любимому человеку, отдана ему лично в руки? Об этом просто кричит надпись на обратной стороне фотографии. И она предназначалась только одному человеку. Одному, любимому, который обещал беречь её всю жизнь!

Спешно раскрыв зелёный альбом, Полина Егоровна внимательно перелистала его, но ничего интересного больше не нашла. Лица на остальных снимках были чужими, незнакомыми. Она вернула альбом в шкаф, а свою фотографию положила в карман халата. Взяла Димочку за руку и повела кормить обедом. Вскоре пришла Настя. Полина Егоровна не стала у неё ничего спрашивать, ушла домой.

Дома долго рассматривала фото, вспоминая то время, когда была счастлива, любима, когда любила так, как никогда больше в этой жизни не любила. Заныло сердце, заболела голова. Где он – тот, к кому обращена надпись на обороте? Столько лет прошло. А ведь с того дня, когда фото было подарено любимому, они так и не встретились. Хотя мечтали о вечной любви до последнего вдоха.

Полина Егоровна накинула на плечи тёплый шарф, вышла на улицу и села на лавочку. Она стала ждать. Она не знала, чего ждёт, но понимала, что надо ждать того, о чём она по каким-то причинам и обстоятельствам не знает. У неё вдруг появилось тревожное ощущение какой-то тайны: словно никто за всю её жизнь так и не рассказал ей чего-то очень важного и главного, касающегося лично её. Мимо проходили соседи, здоровались, присаживались рядом, задавали ничего не значащие вопросы, спрашивали о здоровье и уходили в свои квартиры. Всё как всегда: привычно и ничего нового.

Утром, дождавшись, когда Настя уйдёт к больному отцу, Полина Егоровна ещё раз пересмотрела все фотоснимки в альбоме. Малыш принимал в этом просмотре активное участие. Показывал пальчиком на знакомые лица, смеялся и радовался встрече с родными людьми. Полина Егоровна вложила своё фото в альбом. Она не понимала, зачем оно там. Но забрать его не могла. Стала ждать удобного случая, чтобы спросить о нём.

А через два дня Настя сказала, что отцу стало легче и ей уже не надо оставлять Диму.

– Я вам так благодарна, Полина Егоровна. Вы меня выручили. Возьмите деньги. Пожалуйста!

– Да нет же, что ты, Настя! Я тебя всегда с удовольствием выручу. Если что, зови!

Настя улыбнулась, ещё раз поблагодарила Полину Егоровну за помощь. А та про фотографию так и не решилась спросить. Что-то останавливало её это сделать.

Глава 7
Февраль 1972 года, Благовещенск

После зимних каникул началась серьёзная подготовка к выпускным экзаменам. Ничто не предвещало никаких срывов и непредсказуемых ситуаций. Жизнь Поли шла по чёткому плану бабушки: школа, обед, уроки, сон.

Но одноклассники, несмотря ни на что, продолжали бегать на танцы в Дом офицеров Советской Армии, в клуб завода «Металлист», в четвёртую школу, где каждую субботу устраивались вечера для старшеклассников. В понедельник ребята делились впечатлениями, смеялись, строили планы на следующие выходные. А Поля слушала эти разговоры и втайне завидовала одноклассникам.

Всё произошло внезапно – как взрыв, как гром, как молния.

Девушке показалось, что она проваливается в бездну вместе с партой, за которой сидит, но при этом тут же, в любую секунду, готова взмыть в воздух – и улететь, улететь, улететь из этого пространства, в котором стало так невыносимо, так отчаянно тесно. Поля даже приподнялась немного за партой, как будто выбирая, что сделать надёжнее – взлететь или провалиться, – лишь бы поскорее исчезнуть. У неё закружилась голова, а сердце приготовилось выпрыгнуть. И выпрыгнуло бы, если бы не медный голос директора школы, мощный, как иерихонская труба:

– Итак, друзья, к нам пришли на преддипломную практику студенты. Мы распределили всех по классам. Я понимаю, что класс выпускной и не стоило бы вам мешать готовиться к экзаменам, но мы подумали и решили, что Виталий Петрович сможет вам помочь по математике, поможет лучше подготовиться к экзаменам. Прошу любить и жаловать – Виталий Петрович Кедров, студент четвёртого курса физико-математического факультета.

Виталий Петрович широко улыбнулся, поправил волосы, тряхнув головой назад, и кивком головы поприветствовал учеников. Он был невысокого роста, широкоплеч, в нём ощущалась физическая подготовка и сила. Серый свитер и брюки в клетку делали его образ стильным и привлекательным. Директор говорил быстро: он торопился, потому что за дверью стояли другие практиканты, надо было до конца уроков развести всех по классам.

В кабинете стало шумно. Девочки шептались, хихикали. Мальчики загудели, посмеиваясь и рассуждая, как они достанут этого студента.

– От нас сбежит через неделю!– пробурчал с последней парты Вовка Орлов и заржал своим идиотским смехом.

– Орлов, сейчас пойдёшь со мной! – одёрнул его директор. – Ладно, ребята, желаю вам хороших знаний! Удачи, Виталий Петрович!

Как только директор вышел, студент подошёл к учительскому столу, сел и предложил учительнице продолжить урок. Математичка в недоумении уставилась на парня, занявшего её место так бесцеремонно, что она забыла, о чём до его прихода шла речь. Затем тряхнула головой, приходя в себя, подошла к доске и продолжила урок. Студент устроился удобнее и стал наблюдать за учениками. Когда его взгляд задержался на Поле, у неё почти остановилось дыхание. Ей стало жарко. Она чувствовала, как краска заливает не только её лицо, но и шею, спину, грудь, всё тело. И оно, её тело, становится непослушным, а пальцы одеревенели так, что выпала ручка, прокатилась по столу и упала на пол. Надо бы её поднять, но Поля не может пошевелиться. Соседка по парте толкнула Полю в бок:

– Ты оглохла, что ли? Тебя к доске!

– Можно мне выйти?

– А что случилось, Поля? – спросила учительница.

– Мне надо.

– Ну, иди. Самсонов, к доске. Не тяни, быстренько давай, что там возишься, Самсонов?

Поля шла, как ей казалось, на ватных ногах. Она держалась, как могла. По пути задела учебник на первой парте, тот шлёпнулся на пол.

– Дура! Не видишь, куда идёшь? – прошипела одноклассница в очках и бросилась поднимать книжку.

– Извини, – прошептала Поля и выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.

В коридоре девочка наконец-то выдохнула – и заревела. Она поняла, что с ней случилась беда. Большая беда. Непоправимая беда. Она поняла, что влюбилась. Она влюбилась!

Поля впервые столкнулась с таким состоянием, когда не могла толком объяснить, что с ней происходит, что творится в её душе. Ей с первой секунды стало понятно: это он! Он, который жил в её девичьих мечтах. Он, с кем хотелось быть каждую минуту. Он, который сможет её выслушать, понять, пожалеть. А ей так не хватает именно этого. От мысли, что его не будет, у неё вдруг остановилось сердце! Поля испугалась этой мысли. Как это – его не будет? Он только что, минуту назад, появился в её жизни – и его уже не будет? Нет! Она не допустит этого! Ни за что! Наспех вытерла слёзы и помчалась в класс.

Глава 8
Февраль 1972 года, Благовещенск

– Пётр Захарович! Выпускной класс неуправляем! Давайте уберём этого студента. Девочки сошли с ума! Они забыли, что скоро экзамены, забыли, что им поступать в институты! Вы посмотрите на их наряды, лица! Они стали как куклы – размалёванные, лохматые. А мальчики? Мальчики подражают ему! Стали ходить в школу в свитерах! Я не могу добиться пиджаков! Как мартышки, прыгают вокруг него, подчиняются этому Виталию Петровичу. Что делать, Пётр Захарович?

– Ничего не делать. Перебесятся. Возраст, матушка, возраст. Переменчивый, обезьяний, хрупкий. Не сломать бы. Пусть перегорят. Ещё целая четверть впереди, потерпи. Практика закончится, и всё уляжется, буря пройдёт, начнётся затишье. Вспомни себя в их возрасте! Не влюблялась ли ты, голубушка? Или забыла уже всё? Неужели?..

В глазах директора школы забегали светлячки, он внимательно, с мягкой улыбкой смотрел на Дину Васильевну, отчего она покраснела и прикрыла лицо рукой.

– Ну да ладно! Хорошо ещё, что тёмную из-за девчонок студенту не сделали пацаны. Сумел студент войти в доверие, к себе всех расположил. Талант. Далеко пойдёт парень. Не встревай, Дина Васильевна. Наблюдай и корректируй…Ну, иди на урок —звонок звенит.

Дина Васильевна, завуч школы, вышла из кабинета. Ох, и мастак же Пётр Захарович ввести в смущение, разрядить обстановку, увести от проблемы. Умеет же вернуть к реальности и просто объяснить элементарное, до которого и сама бы могла додуматься. Нет же, надо было идти к директору, жаловаться. Ух, как неловко, опять неловко получилось, как и в прошлый раз. Тоже можно было бы самой разобраться. Нет, тянет к нему, тянет. Хоть и столько лет уже прошло!

Дине Васильевне вспомнилось, как она впервые переступила порог этой школы двадцать лет назад. Как зашла по вызову в кабинет к директору – бравому, подтянутому, громкоголосому Петру Захаровичу – и сердце её оборвалось. Как страдала бессонными ночами по нему, женатому. Готова была бежать к нему по любому поводу, в любое время суток. Ей было всё равно, что о ней думают в коллективе. Пока Валентина Игоревна, завуч школы, не подсела к ней в учительской, когда уже никого там не было, и не сказала несколько слов, которые навсегда запомнились. И по сей день благодарна она мудрой женщине за то, что вовремя опомнилась, пришла в себя, вышла замуж и всё у неё хорошо. А то так и маялась бы со своей безответной любовью. Теперь, слава Богу, и муж у Дины Васильевны любящий, и дети растут замечательные. А вот у Петра Захаровича не всё сложилось, как надо. Женился он в своё время на самой красивой девушке в Благовещенске. Живут – а детей нет и нет. В маленьком городе всё на виду, ничего не утаишь. Жена от врачей не выходила, лечилась от бездетности. По совету докторов в санаторий съездила, на море. И через девять месяцев девочка на свет родилась. Пётр Захарович от счастья летал. Время шло – и стали коллеги замечать, что девочка похожа не столько на Петра Захаровича, нордического блондина, сколько на горячих мужчин с юга. Поползли слухи: нагуляла девочку, на юге-то это просто! Но Пётр Захарович так любил дочку, что вскоре сплетни утихли, а потом и вовсе прекратились. Преданнее отца и мужа представить нельзя было. Теперь девочка замуж вышла, внуков родителям подарила…

Завуч шла по коридору, погружённая в неожиданно накатившие воспоминания, а навстречу ей – этот самый студент-практикант, Виталий Петрович. Стройный, подтянутый, стильно одетый.

– Здравствуйте, Дина Васильевна. Как у вас дела?

– У меня нормально. А у вас, Виталий? Всё получается? Есть вопросы, жалобы?

– Да что вы, Дина Васильевна, какие жалобы! Всё замечательно.

Дина Васильевна смотрела парню вслед и думала, что молодёжь пошла не та, что была в её молодости. Ведут себя свободно, раскованно. Что будет дальше? Ох, неизвестно… Но отчётливо поняла: будь она в возрасте школьниц, уж точно бы влюбилась в этого парня. Было в нём что-то такое неуловимое, что притягивало. Да-а-а, она знает, что за штука такая – любовь, попадалась на эту удочку. Дина Васильевна рассмеялась вслух – так развеселили её шаловливые мысли. И в прекрасном настроении пошла на урок.

Глава 9
Март 1972 года, Благовещенск

– Полина, вы допустили ошибку в контрольной. Я бы хотел разобрать эту задачку вместе с вами. Останьтесь после уроков, попробуем понять, что не так в вашем решении.

– Виталий Петрович, я не могу. Мне бабушка не разрешает задерживаться. После школы я должна идти сразу же домой.

– Ничего. За полчаса задачку разберём – и пойдёте домой.

Поля не ожидала, что ей придётся остаться наедине с практикантом. Она чувствовала, как её пробирает мелкая дрожь, и ничем эту дрожь не унять. Девочки, недоброжелательно поглядывая на Полю, зашипели, зашептались:

– Почему это ошибка именно у Польки?

– Не должно быть ошибок у отличницы! Это он специально Польку оставляет.

– Что-то там у них есть… Точно! У него взгляды на отличницу!

– Девочки, вот так тихоня, вот так отличница!

– Как ей не стыдно! Глазки опустила… Посмотрите на неё!

А Полине хотелось бежать, куда глаза глядят, только бы не остаться наедине с ним.

– Любочка, останься со мной. У тебя ведь тоже не всё правильно решено,– попросила она соседку по парте.

– Нет уж, после уроков я оставаться не собираюсь. Ещё чего не хватало. И ты иди домой. Не имеет права. Он что – учитель, что ли!

– Виталий Петрович, а можно, я дома всё сделаю, а завтра вам покажу?

– Хорошо. После уроков подойдёшь, я отдам тебе тетрадь.

После шестого урока Поля постучала в дверь учительской. Никто не ответил. Она осторожно приоткрыла дверь.

– Заходи, не стесняйся!– Студент подошёл сзади и, касаясь Полиных плеч и дыша ей в ухо, распахнул дверь учительской. От неожиданности девушка чуть не упала в обморок.

– Проходи, садись… Почему я тебя позвал? А вот смотри: ты, как никто, начала решать эту задачу! Я сам заинтересовался. Ну, думаю, я не я буду, если не разгадаю ход твоей мысли! Ты молодец. Просто молодец. Тебе надо поступать на математический факультет. У тебя есть логика в рассуждениях, ты видишь на несколько шагов вперёд. В шахматы играешь?

– Да,– неуверенно прошептала Поля.

– Вот. Я сразу же об этом подумал. Сразу же! Хорошо бы нам поговорить на эту тему. Вот тебе учебник, посмотри его дома. Там много интересного. Его задания выходят за рамки школьной программы. Если ты сможешь выполнить эти задания, тебе ничего не будет стоить поступить в институт!

Поля вышла из учительской. Не вышла, а вылетела, как на крыльях. Она прижимала к груди учебник, который он держал в своих руках!

– Полина, Полина, постой! – уже на крыльце девушку окликнул практикант.– Ты забыла свой портфель!

Виталий Петрович подошёл так близко, что Поля услышала, как стучит его сердце. Или это её сердце стучит так громко? Она уже ничего не понимала. Она понимала только одно – он рядом и смотрит в её глаза.

– Полина, вот твой портфель… А завтра жду с выполненным заданием, – тихо проговорил студент, держа её за руку и никак не отпуская. Поля резко выдернула свою холодную руку из его горячей руки и не смогла двинуться с места. Она стояла перед ним как вкопанная, как статуя, которую и с места-то не сдвинешь. Что с ней творилось в эту минуту, девушка не понимала. Горячая волна окатила её с головы до ног. Она почувствовала, как краска залила лицо, как ослабли ноги, а веки стали такими тяжёлыми, что невозможно и взглянуть на парня! – С-спасибо, Виталий П-петрович…

Ей казалось, что сейчас все ученики и учителя школы видят, как он, учитель, держит её за руку. Он стоял так близко, что она ощущала его дыхание на своей щеке – и чуть в обморок не падала от стыда, от своей неловкости, от своей дурацкой любви, которая так мучила её.

– Полька! Полька! Паршивка такая! А ну иди сюда! Ты чего там мусолишься, а? Бессовестная, стоишь как вкопанная! А вы, молодой человек, отойдите от девочки! Ишь, чего удумал – приставать к школьнице! Откуда вас таких понабирали, студентов непутёвых!

Поля вздрогнула и, сгорая от стыда, сбежала со школьного крыльца.

– Бабушка, что вы делаете? Зачем вы позорите меня?

– Я? Я позорю? Посмотрите на неё – позорю! – не унималась бабушка.– Кто кого позорит? Вся в свою мать! Тоже брюхатая хочешь замуж выскочить, да?

– Бабушка, это учитель! Что вы говорите!– Поля готова была сквозь землю провалиться. Она осмотрелась вокруг – никого.Первая смена разошлась, вторая была на уроке. На крыльце тоже было пусто: студент ушёл.

– Меня оставили смотреть за тобой. Не думай, что сможешь мне тут шашни водить! Ишь какая! Я её жду, а она стоит, выслушивает соблазнительные речи! Рано ещё думать об этом! Рано! Поступи в институт, окончи, а потом пусть родители с тобой разбираются… Как же я устала от всего! Ну ничего. Скоро экзамены, а там мать вызову, пусть сама решает, что с тобой делать, шалава!..

Поля плакала весь вечер. Какие тут задачи, какая тут школа. Она сгорала от стыда. Как? Как завтра посмотрит в глаза студенту? Как скажет, почему не готова?

Утром бабушка как ни в чём небывало позвала внучку завтракать. Никаких нравоучений, выговоров и наставлений. От этого Поле стало ещё хуже. Она ожидала привычных распоряжений, но их тоже не последовало! Тишина. Ни слова. Как будто и не было вчерашней ссоры.

Поля вышла из дома, села на автобус и поехала на вокзал.

В автобусе было тесно. Час пик. Поля кое-как протиснулась в середину салона. Передала деньги за проезд. Сзади подпирали. На каждой остановке люди заходили в автобус, а выходить пока никто не собирался. Началась ленивая перепалка. Никому не хотелось продвигаться в середину, всем хотелось быть поближе к выходу. Воздух накалялся не только от того, что было тесно и жарко, но и от запахов. А пахло перегаром, духами, потом. Ругались в основном мужчины. Женщины молчали. Скандалистки чаще всего бывают из тех женщин, которые не работают, и поэтому в общественном транспорте они начинают появляться позже, когда спадает основная пассажирская волна. Поля редко ездила в автобусе, особенно по утрам:школа рядом, можно не торопиться. А днём в автобусах всегда пусто.

Поле уже захотелось выбраться из этого ада, вернуться на свою остановку, пойти в школу. Но деваться некуда: в таком состоянии – какая школа? Пришлось терпеть.

Вокзал был конечной остановкой. Оказалось, что до вокзала ехали все. Сумки, чемоданы, тюки… Откуда эти громоздкие вещи появились и как народ смог пробиться с ними в переполненный автобус – непонятно!

Поля прошла к кассе:

– Мне нужен билет до Адлера.

– В Москве пересадка – знаете это?

– Да я уже ездила, знаю.

– Какой вагон?

– Желательно плацкарт.

– Когда ехать?

– Желательно сегодня.

– Сегодня поезд уже ушёл.

– А когда следующий?

– Завтра. Один утром, второй в обед. На какой брать будете?

– А сколько стоит билет?