Глава 3

                        «Но понял я: лекарства – яд смертельный

                        Тем, кто любовью болен беспредельной.»

(Вильям Шекспир, «Сонеты»)

Алексей позвонил Варваре.

– Варя, привет. Слушай, я в выходные не смогу. Тут дело одно. Ты звонила этой женщине, Алёне?

– Нет ещё. Никак не могу собраться. Просто голова кругом. Ничего не успеваю, нужно ведь подготовиться, как-то сказать ей слова утешения.

– Что я хотел сказать… Пока не могу всех деталей, тайна следствия. Похоже, в выходные буду на работе. Пока не звони, в общем. У меня есть соображения насчёт этих детей. Не могу пока всего говорить, но не звони. Впрочем, позвони, скажи, что пропала, но пусть пока ничего не предпринимает.

– Хорошо. Ты такой загадочный, мистер Шерлок.

– Ладно, не язви. До связи.

Варвара набрала номер Алёны. После короткого рассказа она минуты две слушала рыдания в трубку. Чем она могла её утешить, разве что надеждой, что дочка жива. Но это вряд ли. Варвара перерыла все бумаги об оперативных сводках. В деревне Спешково, что примерно в десяти километрах от Ольховки, к берегу прибило три трупа, двух подростков и мужчины. Они были найдены по берегу, близко друг к другу, но по сводкам выходило, что опознать их не смогли, потому что все тела были обезображены и еще пострадали от рыб. «Почему я не сказала Алексею?», – думала Варвара. – «Опять решила поиграть в детектива сама. А он ведь может помочь, но, похоже, ему совсем некогда. Нужно все ему рассказать». С этой мыслью она заснула, прислушиваясь к своей маленькой дочке, которая несколько дней мучилась болями в животе, а педиатр не спешила идти на дом.

                   Алексей вышел на работу в субботу, и его завалили бумагами. По всему выходило, что нужно немедленно задержать Солнцеву как главную подозреваемую. Оперативники обходили квартиры, опрашивали соседей. Конечно, никто ничего не видел. Пребывание в доме курьеров частично подтвердилось, все персонажи прорабатывались дальше на предмет судимостей.

Пришли результаты вскрытия. В желудке у Марии Гасановой обнаружили кокаин и фенобарбитал. Последний мог вызвать сон, угнетение дыхания. Следы на шее могли свидетельствовать о том, что убитая была задушена. Но возникал нелепый вопрос, для чего, если фенобарбитал имеет примерно такое же действие? Дело было возбуждено, нужно было брать Солнцеву, если она ещё никуда не скрылась.

Алексея Шашерина мучили сомнения. Предположим, две девушки собрались выпить. Ситуация в целом нормальная. Возможно, ждали кого-то ещё, например, мужчину. Мужчина мог зайти. Выпить? Если он имел цель убить, он не будет оставлять отпечатки. Пока обнаружили отпечатки самой убитой и ещё одни, предположительно женщины.

Солнцева по другим делам не проходила, поэтому сравнивать только с оригиналом. По квартире были и другие отпечатки, но Гасанов в беседе сказал, что у него есть загранпаспорт, поэтому можно сверять найденные отпечатки по его паспорту. Тоже очень предусмотрительно. Впрочем, он ведь там жил, и вроде как помогает следствию. Материал на него ещё собирают. Горячие нынче выходные у всех выдались, до конца дня нужно вынести обвинение Солнцевой. Звонил прокурор, просил ускорить расследование. Видимо, кто-то попросил? Впрочем, торопить могут, лишь бы не мешали.

В кабинет постучали. Зашёл участковый, Костян, с которым были на первом осмотре квартиры.

– Ну что, сидишь, шевелишь мозгом? – играючи спросил Костян.

– Что у тебя нового? – официальным тоном ответил Алексей.

– Да тут немного порылся в архивах про эту семейку, – деловито продолжил Костян.

– Они у нас есть в архивах? – удивился Алексей.

– Ну да. Гасанов Марат Николаевич, 45 лет, ранее проходил по делу. Уголовному. Ещё в тех знаменитых проклятых. Но ничего не получил в итоге. Там была группировка. Знаешь, как это было. Костяк из крепких матерых бандитов вывеску делали под видом спортивной секции.

– Понятно. Это какой год?

– Не поверишь, 85. Типа перестройка, кооперативы, свобода и прочая лабуда. В это время теневики сколачивали капитал, одновременно развивался бизнес охранников. Ну, ты, наверное, читал-смотрел эти сериалы. В жизни всё немного иначе, малолеток привлекали к различным поручениям. Где-то наркотики отнести, где-то записку передать. Или подстава, типа, мальчишку бьют, кто-то заступается и огребает потом. В общем, тут наш Гасанов был в виде наживки тоже. Участвовал в убийстве. Но старшие товарищи отмазали. Никто не знает, сам ли убивал, или смотрел просто. Однако, малолетка был. Пожалели.

– Дальше что? – нетерпеливо спросил Алексей, потому что Костян как будто смаковал добытые сведения.

– Потом бизнесменом стал. Видимо, тогда тоже давали материнский капитал – только свои, бандиты, путёвку в жизнь оплачивали, так что правильнее его назвать отцовским. В общем. Бизнес у него сейчас так себе, пара магазинов… А, «Яблонька». В общем, жратва и водка. Был ранее женат. Жена… Ирина, развёлся в 2010. Сейчас жена Мария… Была. Ей 29 лет.

– То есть, кроме малолетки ничего нет на него? Как ты так быстро нарыл, молодец. Ничего нового про свидетелей нет?

– Нет. Знаешь, как пустую породу роем. Ты веришь, что преступления раскрываются за пару часов?

– Нет. В общем, мы ничего не поймем в этом убийстве, пока не поговорим с Солнцевой. Ну, предположим, она с Гасановым на 10 минут разминулась. В 14-30 он звонил жене, но она могла быть уже мертва. Причем, в пределах часа. Например, эта Ксюша в этот момент убирала последние следы. Но, если она убийца, она пальцы-то почему не стёрла с бутылок?

– А допустим был такой сценарий, – вдруг сказал Костян, – Убийцу нанял муж, например, кто-нибудь из курьеров.

– Мотив? Цель?

– Например, хотел развестись с женой, а эту девицу Ксюшу просто удобно подставил. Он же знал, что они должны были гулять по магазинам. Кстати, я проверил банковскую карту убитой. Просто неимоверное количество покупок. Парфюмерия, игрушки, одежда. Тут даже не на одну Ксюшу хватит. А вещей, которые были куплены в этот день, то есть вчера, в квартире нет. Муж стопроцентно знал об этих расходах. Может, ему надоело работать не только на жену, но и обслуживать хотелки её подруги?

– Но что он выиграет от смерти? – размышлял вслух Алексей.

– Как что, имущество делить не нужно.

– Ладно, версия интересная, я сомневаюсь, что нужно Солнцеву арестовывать. Давай вызовем на допрос, потом подписка о невыезде. Но она может скрыться, если заподозрит, что мы её хотим поймать. С другой стороны, мы имеем право задержать по подозрению. Как думаешь, у неё мог быть мотив?

– Сам посмотри. Девочка бедна, нашла богатую спонсоршу. Девочка бедная… – Костян задумался. – Она какие-то услуги оказывала Маше, сто процентов. С какой радости платить? Богатые тоже платят, если есть за что. Вот за что? Да, ещё, а почему всё-таки так одета убитая?

– Может быть, она готовилась к свиданию с мужем, с подругой просто встретилась?

Костян оставил его подумать над вопросом, удалившись в курилку. Из задумчивости его вывел звонок от Варвары.

– Лёша. – Алексей вздрогнул, она обычно не называла его так ласкательно. – Знаешь, я изучила все бумаги, что ты мне дал. В районе Спешково в марте были три трупа. Не опознанных. Ты можешь посмотреть подробнее?

– Ты сказала Спешково, где это?

– Это десять километров от Ольховки. А в Ольховке наш охотник охотится. У него там домик. Может, они оттуда сбежали?

– С чего ты решила, что это они?

– Я предположила. И прошу тебя ещё раз посмотреть. Это было 5 марта. Посмотри, пожалуйста, это очень важно, я чувствую.

– Варя, милая, посмотрю, но не раньше завтра. У меня тут реально мозговой штурм. Ты не грусти, пожалуйста, я постараюсь вырваться. Но меня затянула преступная среда.

– Ты всё шутишь.

В группе «Яжемать» было много радостных картинок от матерей, которые стали счастливыми в результате приёмного материнства. Варвара зашла на ветку обсуждений, и неожиданно обнаружила вполне деловые обсуждения о том, сколько пособий платится приёмной семье, как лучше себя зарекомендовать чиновникам, которые этим занимаются. Она обратила внимание, что под всеми этими рассуждениями достаточно иронично пишет некая девушка Ангел.

Ангел:

Девчонки, какие вы тут все наивные. Биоматери не отказываются от своих детей, они вынуждены подписать бумаги. Всё делается не в один день. Сначала заказчик формирует запрос на ребёнка, потом специальные люди в этих органах производят отбор. Потом семью ведут, чтобы узнать, как можно изъять ребёнка. Разумеется, не просто так. А вы тут все думаете, что все только спят и видят, как найти неблагополучных детей, чтобы отдать их в ваши семьи?

Варвара зашла под ником «Наивняшка». И написала:

Наивняшка:

Ангел, я вижу, что ты в этом деле специалист. Можешь помочь? Напиши в личку.

Через пару часов Ангел откликнулась.

Ангел:

В чем твоя проблема, опиши.

Наивняшка:

Я хочу взять ребенка, у меня деньги есть, но нет мужа.

Ангел:

Муж не проблема. Вопрос только в деньгах. Сейчас мне некогда, свяжемся через пару дней, я буду вне доступа.

Глава 4

«Для материнских глаз ты – отраженье

Давно промчавшихся апрельских дней.

И ты найдешь под, старость утешенье

В таких же окнах юности твоей.»

(Вильям Шекспир, «Сонеты»)

Василиса спала, Варвара сходила к соседке Анне Андреевне и договорилась на воскресенье, что та посидит с ребенком. Дело в том, что Алёна Сухарева никак не могла успокоиться и очень хотела съездить к приёмным родителям дочки. Варвара решила сказать ей их фамилии. Но лично. Как назло, Алёна не могла оторваться от своих детей, которые болели. Поэтому договорились встретиться на час в воскресенье, где-нибудь в кафе, хотя все кафе уже работали только на вынос. Но лучше уж договориться с соседкой, чем пугать Василису, потому что, завидев маленького ребёнка, Алёна начинала безутешно плакать.

В воскресенье Анна Андреевна пришла и отпустила «бедную девочку погулять». Алёна сидела на скамейке, натянув маску по новой моде.

– Привет, – помахала рукой Варвара.

– Привет, – тускло ответила Алёна, вытирая слезу. – Не представляешь. Как я рада тебя видеть. Я плачу целыми днями, у меня детки все понурые ходят, спрашивают, они даже не знают, что Яся пропала. Я и мужу не сказала, он совсем стал неуправляемый. Выхожу из дому, если его нет. Так он не выпускает. Сейчас ещё этот вирус, так он как зомбированный, дети учатся дома, целый день все дома, я скоро сойду с ума.

– Алёна, послушай. Как ты думаешь, вообще вот у тебя ребёнка отобрали, это ведь неспроста?

– Это всё врачиха, настучала в опеку. У самой вроде и детей нет, завидует.

– Алёна, в общем такая история. Я немного исследовала тему. Есть такой сайт, где приёмные матери обсуждают, как лучше взять ребенка. Ну, как товар в магазине. Под опеку или патронат, что дешевле, что дороже. И тут я стала с одной девушкой переписываться, под видом, чтобы она мне помогла.

– Зачем это тебе? – Алёна подозрительно на неё поглядела.

– Да я расследую, нет, конечно, я никого брать не собираюсь. Послушай, мы с этой девушкой не договорили, но я так поняла, что у неё есть связи в этих… органах.

– И что это нам даёт? – всё ещё с сомнением спросила Алёна.

– Я почитала её комментарии, поняла, что детей сейчас заказывают.

– Это как?

– Ну, захотела семья богатая взять ребёнка.

– Так ведь детские дома сеть.

– А им не нужно из детского дома, понимаешь, им нужно из обычной семьи.

– Ты думаешь, кто-то девочку такую, как моя Яся, взять хотел?

– Не кто-то, а вот те опекуны.

– Но ты же сама сказала, они там все за пособия хотят детей взять.

– За пособия – да. А ты предположи, что кто-то хочет детей, но не может.

– Тогда лучше маленького взять, – в глазах Алёны мелькнул ужас, потому что маленький человечек ждал её дома. И с ним сейчас сидела только сестренка 10 лет.

– Ой, я тебя напугала. Мы не знаем, я сейчас потихоньку всё исследую. Слушай, но у меня есть и не очень хорошие новости. Но они непроверенные. Смотри, твоя дочка жила у богатых родителей в коттеджном поселке. Когда она пропала, а она пропала одновременно с мальчиком, который там жил, её искали. И волонтеры, и полиция. Но не нашли. Я перерыла сводки, мне помогли. И в марте обнаружила в сводках три неопознанных трупа, но гораздо дальше от города. Дело в том, что у этих приёмных родителей недалеко от этого места есть охотничий домик. И у меня такая картинка сложилась, что они могли находиться там, то есть эти приёмные родители врали.

– Ты… хочешь сказать, что Яси нет… – прошептала Алёна.

– Я не утверждаю, я просто проверяю версию. Мне прислали фотографии этой найденной девочки. И результаты экспертизы. Только не спрашивай, кто. Ты хорошо себя чувствуешь? Я хочу, чтобы ты посмотрела. Там есть шрам на левой ноге. По возрасту подходит. Только предупреждаю, это все фрагменты, поэтому соберись. Понимаешь, дела не возбудили по этим фактам. У мальчика, который был с ней, родителей уже нет. Он сирота. Его никто не опознает. А ты можешь. Я понимаю, что тебе тяжело, но может, это не она, и тогда ты вздохнешь.

– Давай фотографии.

Алёна смотрела на распечатанные снимки и как будто впала в прострацию.

– Варя, у неё был шрам на ноге, в детстве она часто лазала по деревьям. Это что-то доказывает?

– Нет, но мы всё равно с моим другом будем пытаться копать. И поэтому, я сначала тебе хотела сказать, где они живут. Но сейчас передумала. Мы должны добыть доказательства. Если это твоя дочь, ты ей можешь помочь терпением. А я могу помочь наказать виновных, если они имеют какое-то к этому отношение. Если это не она, то мы эту версию отбросим, подумаем, что можно ещё сделать, как искать, если она живая. Понимаешь?

Алёна будто постарела на несколько лет. Она встала, сняла маску и тёрла глаза. Варвара тоже встала и обняла её. Они стояли молча с минуту. В рюкзаке запиликал телефон.

– Да, Анна Андреевна. Василиса проснулась уже? Я скоро уже прибегу. Что случилось? Я бегу!

Алёна вопросительно посмотрела на Варвару.

– Она не говорит, только говорит, приходи срочно.

– Господи, беги!

Глава 5

«Чтобы меня низвергнуть в ад кромешный,

Стремится демон ангела прельстить,

Увлечь его своей красою грешной

И в дьявола соблазном превратить.»

(Вильям Шекспир, «Сонеты»)

Анна Андреевна открыла ей дверь.

– Я тебя перепугала? С Василисой всё хорошо. Я, старая дура, открыла дверь, а там стояли две тётки с удостоверениями.

– Какие тётки?

– Ну такие, из опеки. Мол, такая-то Варвара Прокопенко здесь проживает или нет. Я говорю, вышла в магазин, я сижу вот с ребёнком. Они давай требовать с меня документы. Я им говорю, да я соседка, она меня попросила буквально на минуту выйти. Они говорят, мы подождём. И сидели тут как сычихи минут сорок. Потом одна встала и говорит, вы нас обманули, мать отсутствует почти час, не звонит, не интересуется. Ещё холодильник твой проверили. Мол, нет фруктов для приготовления пюре и консервов тоже нет. Я им говорю, так она кормящая мать, прикормы-то рано делать. Нет, говорят, даже если не прикормы, тогда нужно за своим здоровьем следить, питаться правильно. Ещё всё тут обнюхивали, но в шкафы не дала им залезть. Брали вещи, что в стопке сложены. Между собой обсуждали. Гладишь ли ты пелёнки и другие детские вещи. Ещё спросили, на какие деньги ты живёшь, есть ли у тебя муж хотя бы гражданский.

– И что Вы ответили?