Две женщины тихонько сидели за закрытой дверью. Аня пыталась дозвониться в милицию, но было постоянно занято, телефон ее парня тоже не отвечал. А у пациентки, как назло, с собой мобильника и не оказалось. Что делать, женщины не знали. Аня выглянула из предбанника, но на лестнице никого не было, а двери на этаж были закрыты – вход на него был с другого конца коридора.

Осторожно ступая, медсестра спустилась на пролет второго этажа. Покрытые белой краской, на фоне которой так явно были видны кровавые следы от ладоней, будто кто-то проходя мимо ладонью мазнул, металлические двери были распахнуты. Но Аня помнила картину, которую наблюдала на втором этаже, когда один из врачей впился в горло женщине и откусывал куски плоти, а из артерии хлестала кровь, заливая все вокруг. Анну тогда вырвало прямо на лестничной клетке.

Стараясь не вступить в дурно пахнущую лужу и не прикасаться к пятнам крови на перилах, медсестра заглянула на этаж и тут же отпрянула. Стулья, те, что раньше стояли возле кабинетов, были перевернуты. На полу в луже собственной крови лежала женщина – это было понятно только по виднеющемуся платью, потому как над телом на корточках сидела целая толпа людей, которые кто зубами, кто руками отрывали куски мяса и запихивали себе в рот. Те, кто мог дотянуться просто зубами, вгрызался в тело женщины, остальные пытались руками вырывать куски плоти. По направлению к этой толпе медленно заковылял завхоз Петрович, показавшийся из соседнего кабинета. Хотя он всегда отличался бодренькой походкой как для семидесятилетнего пенсионера, подрабатывающего завхозом при поликлинике, потому как на нищенскую пенсию прожить было не возможно.

От неожиданности и испуга Аня сделала шаг назад и поскользнулась. Вскрикнув, она попыталась удержать равновесие, пытаясь удержаться за дверной проем, но рука только скользнула по чему-то вязкому. Чем только привлекла к себе внимание, свалившись прямо в дверной проем. Стараясь как можно быстрее подняться, брезгливо морщась от липкой и дурно пахнущей субстанции на одежде и пытаясь вытереть замазанную в крови руку о собственный халат, медсестра и не заметила, как Петрович повернул голову в ее сторону и начал двигаться к ней. Только непонятный скрежет заставил девушку поднять глаза – завхоз уперся в перевернутый стул и вместо того, что бы просто переступить через него, тупо пер прямо на девчонку, толкая злосчастный стул перед собой, отчего тот и издавал противный звук.

Девушка в ужасе вскрикнула, как завороженная уставилась в лицо дедка и попыталась подняться, но ноги не слушались ее – она только неуклюже плюхнулась на попу. Один шлепанец слетел с ноги, и одевать его обратно просто не было времени. Анна смотрела в страшное лицо завхоза и медленно отползала назад, пока не уткнулась спиной в решетчатые перила лестницы. И только теперь она поняла, что либо она сейчас берет себя в руки и пытается убежать, либо остается трястись и просто погибнет. Перспектива умереть в неполные 22 года ее не прельщала. Медсестра перевернулась на четвереньки и, опираясь на прутья перил, поднялась. Здраво рассудив, что в одном шлепанце далеко не убежишь, она нервно дернула ногой, сбрасывая второй теперь уже только мешающий шлёпок.

В проеме дверей показался скалящийся Петрович… Анну спасло лишь то, что перевернутый стул застрял, не дав завхозу сразу кинуться на девушку. Но окровавленный старик не сдавался, он тянул руки и пытался сдвинуть преграду, отделяющую его от добычи, пока не потерял равновесие и не полетел вперед головой прямо на замершую Аню. Девчонка инстинктивно отскочила в сторону и стремглав бросилась вниз по лестнице, молясь всем известным богам, чтобы не упасть.

Проектировка поликлиники была немного странной – небольшой квадратный холл, в котором размещалось сразу 2 аптеки, вправо уходил небольшой коридор, шириной метра 3. Влево – совсем узенький – не больше полутора метров аппендикс, ведущий на лестницу, по которой можно было подняться на 2 и 3 этажи. Широкий коридор, конечно, тоже заканчивался лестницей, но Аня очень редко им пользовалась – кабинет, где она работала, был совсем в другой стороне.

Осталось проскочить узкий коридорчик и тогда девушка выбежит в холл больницы. Но едва уловимое движение тени на стене коридора заставило спешащую девушку остановиться. Сердце бешено колотилось, кровь стучала в висках, а пальцы тряслись. Нервно обернувшись на звук, Аня с ужасом увидела как существо, бывшее когда-то завхозом, скатилось по лестнице на пролет меж 1 и 2 этажом. И теперь ее с ужасной тварью разделяли лишь каких-то 10 ступенек. В воздухе стоял тяжелый запах крови и рвоты.

О том, что будет с оставшейся наверху пациенткой, девчонка не думала – самой бы уцелеть. Да и возвратиться за теткой просто не было возможности, пока Петрович преграждал дорогу.

– Ну, с Богом! – выдохнула девушка и выглянула в узкий коридор. Ее тут же попытались схватить чьи-то руки, но медсестра и сама не поняла, как умудрилась вывернуться из-под свалившегося на нее человека и прошмыгнуть мимо.

Кто ее пытался схватить, она даже не заметила, да и какая разница? Сейчас главное было вырваться на улицу и бежать подальше от этого филиала преисподней.

Стекло регистратуры было разбито и заляпано кровью, на полу валялись разбросанные бумажки и верхняя одежда, а тусклое освещение придавало еще более зловещий вид этому зрелищу. И везде кровь… В аптечном киоске, что располагался справа от входа, никого не было, только дверь поскрипывала от небольших толчков. Что толкало дверь, Аня не стала смотреть – да и не до того было. Появление девушки привлекло внимание медленно бродящих среди всего этого хаоса людей. Как по команде они все повернули головы в ее сторону и, почуяв добычу, попытались ее поймать. Но девчонка шустро увернулась от ближайших нападающих и рванула прямо к выходу – благо, холл не был такой уж и большой – всего лишь метров пять. Входная дверь была довольно тяжелой, но с разбегу Аня с легкостью ее оттолкнула и выскочила на улицу, где тут же полетела кубарем на асфальт, споткнувшись об откинутую руку лежащего окровавленного тела, над которым сидело другое существо и усердно обгладывало тому лицо. Почему существо? Да потому что люди не едят друг друга! Вся сущность девушки кричала, что это ненормально, так не бывает… но глаза говорили обратное.

Анна завыла в ужасе, подскочила как ужаленная и, не смотря на стертые колени и ладони, рванула по лестнице к дороге, где как раз показалась милицейская машина. И как раз вовремя – в проеме двери показался первый окровавленный человек, а тот, о которого Аня чуть не споткнулась, повернул в ее сторону голову, замер на какую-то секунду и поднялся, направившись вслед за бегущей девушкой.

10.30 Роддом №1, Стрелецкая бухта

Заступивший сегодня ночью на дежурство акушер-гинеколог Алексей Михайлов устало опустился на стул. Только одиннадцатый час, а он уже успел принять трех младенцев и около пяти мамаш отправить в предродовое отделение.

– Как подурели сегодня, – сгоряча пожаловался он молодой медсестричке, наливающей в чашку с засыпанными гранулами кофе кипяток.

Чашка, по мнению Алексея, была кошмарная – ядовито-желтая с веселенькими улыбающимися цветочками… в общем страшный сон наркомана. Но Машеньке – этой самой медсестре, работающей здесь, в родильном, лишь пару месяцев, она очень нравилась. Ну не обижать же человека намеком на полное отсутствие у него эстетического вкуса. Тем более, если это двадцатилетний человек с третьим размером груди и очень аппетитной попкой.

Кисловатый запах разнесся тут же по комнатушке – видать опять нормальный кофе закончился и теперь приходится допивать этот шмурдяк.

– Ты представляешь, рожает сегодня одна, вроде ее в 3-ю палату отправили… Весь процесс орала как потерпевшая, я думал, что оглохну нафиг… То убейте, то яду дайте… короче оперный концерт в сольном исполнении. Наконец-то все закончилось. Повезли ее зашивать, а она не дается! Дергается, орет, чтобы не трогали. Я ее уже и так, и эдак и уговорами, и угрозами позвать санитаров – все мимо. Потом плюнул и говорю: «Если не зашью, то тебе ТУДА мужик вместе с яйцами провалится».

– А она что?! – поперхнулась от смеха Машенька – и на ее щеках заиграли прелестные ямочки, которые притягивали к себе взгляд молодого врача.

– Да что-что… Сказала, что больше никогда к себе тех, кто с яйцами и близко не подпустит.

– Да уж! И часто у вас, Алексей Иванович, такие казусы случаются? – сверкнула глазами медсестричка, тут же, словно от смущения, опустив взгляд.

– Да как ни роды, Машунь, так свои приколы. Вон, сегодня в 7 утра родила – вчера вечером проезжая мимо нас почувствовала непонятный ощущения – ну и на всякий пожарный заехала, а у нее раскрытие, представляешь, уже 5 см! А она ни в одном глазу! Другая бы уже корчилась на ее месте от боли…

– И что она ничего не почувствовала?

– Нет! Спокойно мужу объявила, что ты, мол, дуй домой за шмотками, а я, пожалуй, схожу по-бырику рожу…

– Да уж… А я вон проходя мимо родовой слышала надрывное пение, – поделилась девчонка. Допив кофе, она грациозно поднялась и отнесла чашку в эмалированную раковину, что стояла на тумбе в углу кабинета.

– И что за репертуар нынче в моде у молодежи? – оторвался Алексей от созерцания женской попки, прикрытой одним халатиком.

– Не поверите – «Там сидела мурка в кожаной тужурке…» Заглянула в палату – а там сидит офигевший муж и роженица вперемешку со стонами полустроевым шагом круги нарезает, горланя эту самую «Мурку».

– Эт еще ниче, вот когда «в процессе» тетка заорала «А-а-а-а-акапулька а-а-а-яяяй» мы там чуть все от смеха не свалились. – Или тоже. Родила одна уже, но сильно порвалась. Я шью ей, стараюсь аккуратно, чтобы побыстрее все зажило, а тут из коридора слышу крик «Алексей Иванович, ты где?», так и хотелось ответить в рифму – сдержался, чтобы не смущать пациентку.

Дверь в ординаторскую распахнулась и в нее заглянула запыхавшаяся и растрепанная Алла Морозова, которая тут же оценила романтическую обстановку, о чем назавтра будет знать весь роддом.

– Алексей Иванович, там с подозрением на замершую привезли!

– Иду!

Алексей махом допил пойло, немного скривился и в растерянности закрутил в руках чашку.

– Я помою, бегите! – тут же нашлась Машенька, с обожанием в лучистых глазах глядя на доктора. Ну как в такого было не влюбиться? Высокий, умный, душа компании и всегда с шутками-прибаутками… к тому же не женат. Вот и втрескалась молоденькая медсестра по самые уши, не смотря на пятнадцать лет разницы. Да и какая это разница?!

– Спасибо, Машунь, – подмигнул враз смутившейся девушке мужчина.

Алексей выскочил вслед за Аллой, на бегу уточняя информацию. Из головы тут же выветрилась и Машенька со своим третьим размером груди, и предложение позвать ее на чашечку кофе, плавно перетекающее в свидание. В голове теперь была только работа. В прочем, как всегда. Именно на ней и был женат Алексей Иванович, иногда изменяя той с женщинами.

Алла была женщиной не сколько полной, сколько сбитой, а уж походка у нее была и вовсе клоунская – она делала мелкие-мелкие шажочки, пытаясь прижимать коленки друг к другу как можно ближе, будто, пардон, обделалась. Но каким-то образом умудрялась передвигаться с удивительной скоростью, подмечать все мелочи и в красках делиться ими с окружающими.

– Так что там? Какой срок?

– Сорок одна неделя. Около двух часов назад перестала ощущать движения ребенка, хотя до этого, по ее словам, плод был довольно активный, потом ей стало плохо, потеряла сознание… Вызвали скорую. Но сегодня какой-то аншлаг! Скорая задерживалась… Ну, пока то да сё, муж попросил соседа подбросить к роддому.

– Понятно. Ладно, сейчас разберемся, а ты, Аллочка, пока передай, чтобы родзал готовили.

– Так уже все готово! – искренне возмутилась Алла такой оценке своей профпригодности.

Алексей Иванович стремительно зашел в приемный покой, поздоровался с дежурными, которых сегодня еще не видел, а потом уже повернулся к лежащей на кушетке пациентке. Девушка была одета в светлую водолазку и джинсы со специальной эластичной вставкой для увеличившегося живота. Ну хорошо хоть специальные штаны додумалась купить. А то ведь есть такие курицы, которые одевают джинсы с низкой посадкой, пережимая и кровоток, и нервные окончания… А потом приходят к врачам и жалуются на онемение в ногах…

Сразу же бросился в глаза ее нездоровый вид. Лицо было бледное, восковое, на лбу проступали капельки пота, глаза лихорадочно блестели, а дыхание было прерывистым… Такое чувство, будто у нее идет сильнейшая интоксикация организма. Но даже если плод и погиб, то за два часа такого сильного заражения просто не могло произойти…

– Так, на что жалуемся? – как можно миролюбивее и ласковее поинтересовался доктор, нацепив на лицо самую добродушную улыбку. Обычно женщины тут же таяли от этой улыбки и рассказывали все как на духу, некоторые даже умудрялись кокетничать, не смотря на свое интересное положение.

– На судьбинушку горькую, – криво усмехнулась пациентка.

– Ну, раз шутим, то помирать точно не собираемся.

– Доктор, вы главное, ребеночка спасите, – перешла на шепот женщина, покосившись на стоящего возле стола дежурной мужа – тот помогал заполнять бесконечные бланки, диктуя данные пациентки.

– Спокойно, мамаша. Что за паника? – Алексей достал из кармана халата деревянную трубку, как у доктора Айболита, и начал прислушиваться к плоду, прижимая один конец к выпирающему животу, а вторую к уху. Сердцебиения не наблюдалось. – Так, согните ноги.

Беременная послушно приняла нужное положение, позволив доктору обследовать методом пальпации положение плода.

– Ничего не понимаю… – пробормотал тот, обескуражено взглянув на пациентку.

– Доктор, что-то серьезное?! – тут же воскликнул муж роженицы и попытался прорваться мимо дежурной. Но не тут-то было – Алла Морозова стояла насмерть, как Брестская крепость на пути у фашистов, перегородив проход своей могучей грудью пятого размера.

– Алла, – только произнес Алексей и кивнул в сторону волнующегося мужчины. Медсестра сразу все поняла и начала спроваживать того из кабинета.

– Так, папаша, нечего тут панику разводить и жену пугать! Мешаете только. Подождите в общем зале.

– Но… – попытался было возразить мужчина, как за ним уже закрылась дверь.

Доктор хмурился, что-то бормотал про себя, он был встревожен, и это четко было видно по проступившим на лбу горизонтальным морщинам.

– Алла, пациентку на УЗИ. А вы, мамаша, аккуратненько поднимаетесь…вот так, – Алексей помог беременной встать с кушетки. Та была совсем вялая, как будто из ваты сделанная…

– Доктор, что со мной? – женщина и сама не понимала причины своего плохого самочувствия.

– Сейчас все узнаем. Пойдемте, сделаем ультразвуковое обследование, посмотрим, как там ваш малыш поживает…

Алексей повел еле передвигающую ноги женщину по коридорам роддома – нужно было пройти через всё здание, да еще и преодолеть две лестницы. Ну, вот какой м…чудак разместил приемный покой в одном крыле больницы, а кабинет УЗИ в другом? Да еще и половину дверей позакрывали на ключ – нужно десятыми дорогами обходить…

– Ой. Что-то мне совсем не хорошо… – простонала пациентка, заваливаясь на врача. Алексей среагировал мгновенно и успел подхватить ее, прежде чем женщина упала в обморок.

Вот это совсем хреново. Что ж это такое?!

– Эй, барышня! Как вас там? – доктор только сейчас понял, что даже не знает имени пациентки. – Эй. Придите в себя! Вашу ж Машу! Ну что сегодня за день-то такой?

Девушка медленно разлепила веки, непонимающе взглянув на доктора.

– Что со мной? – невнятно пробормотала она, еле шевеля губами. Фраза была больше похожа на «Шо са ной», но мужчина понял смысл сказанного.

– Ничего, ничего… Сейчас, мы уже близко… Идти можете?

Женщина еле-еле покачала головой.

Алексей вздохнул и, подхватив беременную на руки, как можно быстрее зашагал в сторону УЗИ-кабинета. Все же вес был приличный, и идти с ношей было тяжело. У доктора было чувство, что у него вот-вот пупок развяжется. А тут еще навстречу акушерка из родильного глаза выпучила. Еще бы! Такая картина! Местный ловелас тащит на руках беременную! Сто пудов завтра все будут шептаться по углам, что у него любовница залетела и вот-вот родит.

Алексей поудобнее перехватил девушку, заметив, что один из тапочек вот-вот слетит с расслабленной ноги.

– Мариночка, зайка, попроси-ка начмеда зайти в УЗИ-кабинет. – Елейным голосом заговорил мужчина, но тут же резко сменил тон на требовательный. – И поживей!

Акушерка растерянно кивнула и, развернувшись на 180 градусов, со всех ног помчалась к кабинету начмеда.

Под кабинетом ультразвукового обследования на процедуру, как всегда, собралась целая очередь из мамок с разнокалиберными животами – из-за «щедрого» финансирования в районных консультациях просто не было аппаратов УЗИ, поэтому все обследования проводились в роддомах, что создавало огромные очереди. Вот и сейчас мамки нервно перетаптывались на месте – лавочек на всех не хватало, поэтому срабатывал принцип «кто раньше встал – того и тапки». Но вид доктора, несущего на руках пациентку, так обескуражил болтливых пациенток, что даже разговоры утихли.

В затемненном кабинете Алексея уже ждала начмед – Татьяна Владимировна, полноватая женщина с тщательно уложенными волосами, лет пятидесяти.

– Что у вас, Алесей Иванович?

– Татьяна Владимировна, я просто в недоумении. – Доктор положил бледную женщину на кушетку, стоящую возле аппарата УЗИ. – Пациентка поступила с жалобой на отсутствие движения плода.

– Срок?

– Сорок одна неделя.

– Я прослушал ее стетоскопом – сердцебиения не слышно, но когда я пальпировал плод, то почувствовал шевеление. Да и выглядит пациентка не очень – потеряла сознание, бледность…

Начмед взглянула на тяжело дышащую роженицу, а потом снова на Алексея, пока врач-узист подготавливала аппаратуру к осмотру.

– Значит так, сейчас делаем УЗИ, и при любом раскладе кесарим – не нравится мне ее внешний вид. Вы прибыли по скорой?

– Нет, муж привез, – ответила девушка, едва выговаривая звуки.

– Вас как зовут?

– Маша.

– Хорошо, Маша, вы лежите, отдыхайте…А вы, Алексей Иванович, найдите мужа пациентки, пусть подпишет все необходимые бумаги, а я пока сама обследую ее.

Алексей кивнул и быстрым шагом вышел из кабинета.

Врач-узист начала медленно водить датчиком по оголенному животу, а Татьяна Владимировна по-матерински погладила женщину по холодному липкому от пота лбу, вглядываясь в экран монитора.

– Сейчас, моя хорошая… Люба, почему не слышно сердцебиения? Вы звук отключили?

– Нет, Татьяна Владимировна, я ничего не отключала. – Оператор аппарата УЗИ нажала необходимые клавиши, проверила все данные, но все равно результат не удовлетворял ее. – Я не уверена, но, по-моему, плод не подает признаков жизни.

– Что за чушь, Люба? Но я же вижу… вот на экране монитора видно движение.

– Сердце не бьется.

– Люба, а не мог аппарат сломаться?

«Вот только поломанного аппарата не хватало мне на голову!» – подумалось Татьяне Владимировне. Ведь и так скудное финансирование в этом году еще больше сократили. Дошло до того, что медсестры выпрашивали у мужей рожениц купить несколько десятков пар одноразовых перчаток.

– Что вы, Татьяна Владимировна?! – воскликнула оператор аппарата УЗИ. – Он как часики работает! Я же десять минут назад делала процедуру – все показывало, как положено.