Вовремя. Еще минут десять – и Тайяне пришлось бы добавлять им спокойствия тем же столиком, а это не всегда хорошо. Есть возможность перестараться и выбить из человека дух.

Сама женщина появилась чуть позднее, но зато со стражниками. Которыми и взялась командовать.

– Эти двое проникли в мой дом. Молодой человек остановил их…

Старший стражник – всего их было трое, двое молодых и один постарше, видимо, главный в тройке, нехорошо прищурился. В окна проникали первые утренние лучи, так что Тайяна уже различала и мимику людей.

– А молодой человек тут откуда взялся?

– Мимо проходил, – огрызнулась Тайяна. Потом подумала, сняла перчатки и вытянула руки вперед. Нархи-ро обычно опознают по глазам и рукам, но для глаз здесь не то освещение, – я с корабля, иду по улице, смотрю, впереди меня эти двое, сговариваются, как кого-то убивать будут.

Женщина ахнула и прижала руку к горлу.

– Один – кажется, этот – просил сначала побаловаться с женщиной, а потом убивать. Второй говорил, что им не за то плачено. Убить, изуродовать – и уйти. Я и… не знаю, как у людей, а у нас, в Лесу, так не принято. Если не остановить их – мне потом век в Лес не вернуться.

– А в дом они как вошли?

– Могу показать. Там, в заборе, есть калитка. Нажмешь на кирпич – и дверь как поворачивается. Они вошли, я за ними…

– Они и не заметили?

– Калитка закрылась, потом опять открывать пришлось.

– А откуда секрет знаешь?

Тайяна поглядела на волчицу.

– Ааша?

Зверюга поднялась на лапы. Неспешно так, спокойно… стражники благоразумно попятились, потянулись к оружию…

– Не бойтесь. Она вас просто обнюхает. Обещаю – никакого вреда она не причинит…

– Твоими бы устами, – буркнул старший стражник. Но на месте остался. Авторитет – он завсегда опасность перевесит. Струсь сейчас – и собственные ребята не послушаются. Ааша послушно обнюхала всех троих, подошла к хозяйке, коротко рыкнула, ткнулась носом в ногу и в бедро… Тайяна зловредно прищурилась.

– Ааша говорит, что у одного из вас в сапоге что-то с вином… фляга? А у второго дурь-трава в тряпице припрятана. В кармане на поясе. Кстати, если ее часто жевать – мужчиной быть перестанешь.

Старший стражник прищурился.

– Вил? Тарп?

Парни замотали головами, но всем было видно, что они врут. Мужчина коротко ругнулся.

– Попляшете вы у меня, паразиты. Берите этих двоих да тащите в караулку. Увязаны хорошо?

– Не развяжутся.

И верно, стражники как-то хитро связывали бандитам ноги и руки, а потом накидывали петлю на шею. Так, чтобы, вздумай те дернуться, сами себя сознания лишили.

– Значит, волчица ваша, сатро, вынюхала, как калитку открыть. А покусала этих – тоже она?

– Не я же…

И верно, следы от волчьих зубов ни с чем не спутаешь.

– А потом проснулась хозяйка дома. И позвала стражу.

– Ну да…

– Вы, лайри, – теперь стражник обращался к хозяйке дома, – днем не могли бы к старшему зайти? Жалобу написать, чтобы этих голубчиков допросили по всей строгости?

– Непременно зайду.

– А сатро…

– А сатро пока останется в моем доме. За мной долг гостеприимства – это самое меньшее. А так… я молодому человеку жизнью обязана.

Тайяна подивилась, что среди людей это понимают. Но спорить не стала.

Лайри выпроводила стражников, попросила охранника обойти сад – мало ли – и внимательно уставилась на Тайяну.

– Поговорим?

– Можем.

– Тогда расскажите мне, кана, как вы здесь оказались и почему выдаете себя за мужчину?

* * *

Этого поворота событий Тайяна не ожидала.

Женщина смотрела серьезно и внимательно, светло-серые глаза были ясными и теплыми. И девушка решилась.

– Мое имя Тайяна э’Лесс Риккэр, лайри.

– Аэлена. Лара Аэлена Авельен.

– Красивое имя.

– Ваше тоже…

– Оно всего лишь означает, что я – Тайяна, дочь Лесса из рода Риккэр.

– И вы – нархи-ро.

Тайяна кивнула.

– Да.

– Я не часто видела нархи-ро. Говорят, что вы не выходите из Леса.

– Я бы тоже не вышла. Но у меня были причины.

– Какая бы звезда вас ни вела, лайри Тайяна, я рада, что она привела вас под мой кров. Я вам жизнью обязана.

– Я сделала то, что должна была. Мы с Аашей.

– Ааша?

Волчица привстала на передние лапы, прогнулась, потянулась и зевнула, обнажив полный набор белейших зубов.

– Это ваша…

– Волчица.

– Красивая. А можно ее нарисовать?

– На… рисовать?!

Женщина утвердительно кивнула.

– Да. Я немного рисую. Впрочем, это долгий разговор. Вы позволите угостить вас чашечкой травяного взвара с медом? Я боюсь, что не усну после… этого.

Тайяна подумала. Она тоже не уснет после такого, это точно. Да и пробовать не стоит, точно какая-нибудь гадость приснится. А потому предложение скрасить остаток ночи за чашкой взвара показалось ей весьма привлекательным.

– Я буду вам очень признательна, лайри.

– Называйте меня просто Аэлена, Тайяна.

– Благодарю, Аэлена. Тогда я – Тайяна.

– Пойдем?

На кухне было уютно и спокойно. Большой очаг, стол посреди кухни и еще один, у окошка. Вот к нему и направили Тайяну, пока Аэлена умело раздувала огонь и ставила чайник с водой.

– Как у вас ловко получается…

– Я не всегда была лайри.

Аэлена доставала из шкафа плюшки, какие-то сладости, мед, чайничек, отмеряла травы, заливала их водой…

Тайяна смотрела молча. Да, эта женщина не белоручка. Это видно сразу по тому, как она двигается, как действует, как привычно перехватывает тяжелый чайник и заливает траву кипятком.

Тайяна, не удержавшись, взяла ложечку и зачерпнула меда. Слизнула, зажмурилась. На корабле кормили неплохо, но как же девушка скучала без этого… без трав, без свежих овощей и фруктов, без меда… вку-усно…

– Угощайтесь, Яна.

– Простите?

– Ох, это вы меня простите. Я не нарочно, просто сокращение такое удобное…

Тайяна подумала.

– А что, мне нравится. Яна?

– Да…

Тай оставалась позади, в Лесу. А новая жизнь – новое имя.

– Да, мне нравится. Можете называть меня Яна.

– Аэла. Можешь называть меня просто Аэла – и можем перейти на «ты». Все же ты мне жизнь спасла, это ближе, чем кровное родство… иногда.

Тайяна подумала – и кивнула.

Женщины сидели на кухне, молча пили травяной взвар, заедая его медом и сладостями, и ничего не говорили. Не хотелось нарушать это спокойствие. Пусть обманчивое, пусть зыбкое и неверное, но все же – тишина, шум огня в очаге, ровное дыхание волчицы, которая всей тушкой нагло навалилась им на ноги и теперь работала грелкой.

И все же лара Аэлена нарушила молчание.

– А что ты планируешь делать дальше, Яна?

– Не знаю. Деньги у меня есть, на первое время хватит. Сниму комнату, попробую пожить среди людей, может, поищу работу.

– А что вы умеете делать? Нархи-ро? Для нас это редкость…

Тайяна задумалась.

– Я хорошо работаю с животными. Знаю растения, разбираюсь в отварах, в травах… умею готовить, шить, но вряд ли мода нархи-ро схожа с человеческой.

– Мы почти ничего не знаем о нархи-ро.

– Мы стараемся, чтобы о нас не знали.

– Но почему?

– А стоит ли доверять людям?

– Не стоит. Это верно.

– Люди странные и каждый сам по себе. А мы – единый народ. С единой мечтой и целью.

– У нархи-ро есть цель? А какая?

– Обрести крылья.

Аэла широко открыла глаза. Она явно не понимала, о чем идет речь. Тайяна подумала пару минут, а потом встала из-за стола и принялась расшнуровывать плащ. Затем на пол опустилась рубашка – и девушка осталась в одной нагрудной повязке. Повернулась спиной.

– Вот.

– Четырехликий!

Тайяна пожала плечами. Она не видела в своей спине ничего такого странного. Ну да – зародыши крыльев. Выглядит это как два длинных уплотнения, от плеча до пояса. Не горб, нет. Как будто лопатки выперли еще сильнее и растянулись на всю длину спины.

– Это зародыши. У меня они просто не прорезались. Еще рано.

– Рано?

– Зрелость нархи-ро наступает в двадцать пять – тридцать лет.

– А тебе сколько?

– Двадцать два.

– Никогда бы не сказала… ну, лет пятнадцать…

– Мы дольше живем, медленнее стареем, но это в Лесу. Что будет среди людей, я не знаю.

– Полагаю, у тебя была серьезная причина уйти из Леса.

– Бежать. Попросту бежать. Но я считаю, что брак с нелюбимым – это причина уважительная?

Аэлена медленно кивнула.

– Более чем.

– Так вот. У мужчин крылья прорезаются раньше, у нас – позже. Но они не могут поднять нас в воздух. Чего-то не хватает. И никто не знает, что именно заставляло нас летать раньше. Магия? Кровь? Века хранят молчание.

– И никто…

– За все века – никто. Понимаешь, Аэла, некоторые даже не обретают крыльев. Зародыши остаются вот такими, как сейчас, девушка или юноша считаются неполноценными, и мы стараемся не сплетать волос с такими семьями.

– Сплетать…

– Заключать союз.

– Жениться.

– Да.

– Но вы же…

– Они прорежутся, я это точно знаю. Но – и только-то. Мы что-то утратили, что-то очень важное, и перестали быть Крылатыми Хранителями Леса. Теперь мы просто храним его. А это грустно, очень грустно и больно – жить без Неба. Раньше, в те времена, от которых остались только летописи, бескрылые нархи-ро могли вообще броситься со скалы, чтобы Лес забрал их жизнь и дал им искупить вину. И обрести крылья в новой жизни.

– Вину?

– Мы не знаем, в чем провинились. Но это иногда очень больно. Знать, что могло быть иначе, тосковать, мечтать о несбыточном и никогда этого не получить.

– А еще брак с нелюбимым.

– Я бы умерла в нем. Наверное. Или смирилась – и убила себя в себе. Не знаю… не могу сказать лучше.

– Я понимаю. Я тоже думала однажды, что смерть – это лучший выход. Но ты смогла бежать, Яна. Ты обязательно будешь счастлива, может, даже с человеком?

– Мы можем жить с людьми. И даже иметь детей. Но они будут либо нархи-ро, либо чистые люди. Так всегда бывает.

– Тогда у тебя есть шанс на счастье.

– Я верю в это. Очень верю.

Аэла коснулась руки Тайяны, которая оделась и теперь зашнуровывала ворот.

– Могу ли я предложить тебе гостеприимство на первое время?

Девушка задумалась. Да, пока она не нашла себе дом, это решило бы многие ее проблемы. Но…

– Мне бы не хотелось…

– Если ты не желаешь чувствовать себя обязанной, есть простой выход. Я хочу нарисовать ваш с Аашей портрет – и мы будем в расчете. Можешь еще рассказать мне о нархи-ро…

– Только то, что не повредит моему народу.

– А про крылья?

– Это не секрет. Это есть в летописях.

Лайри чуть улыбнулась.

– Яна, поверь, среди людей мало кого интересуют летописи. Так что не спеши рассказывать о своем народе. Люди часто бывают злы и ненавидят тех, кто от них отличается. Нархи-ро, риани, темные… чем ограниченнее человек, тем более он нетерпим.

– У нархи-ро тоже так.

– А давно вы не летаете?

– Более тысячи лет.

– Тогда верь – люди давно забыли, что вы это можете.

Тайяна фыркнула. Над городом занимался рассвет.

– Мне не хотелось бы вас стеснить…

– Поверь, Яна, в этом доме можно разместить два десятка гостей – и потерять их. А в загородном поместье и того больше. Я бы с удовольствием пригласила вас обеих туда, но мне надо еще встретиться с заказчиком.

– Заказчиком? То есть, извини за любопытство, лайри, но ты же…

– Благородная? Не совсем. Мой род – воины. А мне приходилось и портреты за деньги рисовать. Сейчас я могу себе позволить делать это для развлечения или по желанию, – на дне серых глаз плеснулось что-то трудноуловимое, как старая боль. – Сейчас – могу…

Тайяна промолчала. А что тут скажешь?

– Недавно пришло письмо от трайши Диолата. Он хочет, чтобы его портрет нарисовала именно я… – Губы женщины опять дрогнули. – Не хотелось ему отказывать, поэтому, пока муж уехал… О! – На лице женщины мелькнула улыбка. – Яна, ты не согласишься мне помочь?

– В чем?

– Я найму тебя моей хранительницей чести.

– Это как?

Нархи-ро такого не знали. Хранить… честь? Она либо есть, либо ее нет. Как ее сохранишь? Да еще с чужой помощью?

– Когда в знатной семье рождается девочка, родители думают о ее замужестве. И лет в двенадцать нанимают ей хранительницу чести. Это женщина, часто в пожилом возрасте, которая неотлучно находится при подопечной и при вступлении в брак свидетельствует, что девушка невинна и чиста.

Яна от души фыркнула.

– Какие вы странные – люди. Честь – это часть женского тела? Так?

– Очень странные. – В глазах лайри плясали искорки. – Но это работает и когда муж, например, уезжает из города. Тогда хранительница сопровождает повсюду его жену…

– А ваш муж…

– А он мне доверяет. Но я считаю, что так будет лучше.

– Этот трайши…

– В свое время он позволил себе… неподобающее поведение. Дальше поцелуев не зашло, но не по его вине. И да – мне не хотелось бы, чтобы он начал вспоминать старые добрые времена.

– Которые не слишком стары и не выглядят добрыми? – ответом Тайяне стала улыбка, и Яна пожала плечами. – Я помогу, но я ведь не почтенного возраста?

– Но ты – нархи-ро. Это экзотично.

– Диковинка?

– Не в обиду…

Яна ухмыльнулась.

– Верь мне, лара, окажись ты в Лесу – к тебе относились бы так же. Я была готова – и не обижаюсь. Я – странность в мире людей? Так давай обернем это себе на пользу!

Серые глаза встретились с зелеными. Две женщины отлично понимали друг друга, и Яна на миг подумала, что люди не страшные. Может, с некоторыми из них даже удастся подружиться?

В углу тихо рыкнула Ааша, обращая на себя внимание. Яна подбежала и опустилась рядом с ней на колени.

– Ааша, девочка, поможем ларе Аэлене?

Волчица чуть вильнула хвостом. Она не возражала.

* * *

Аэлена смотрела на свою нежданную гостью.

Что тут скажешь? Нархи-ро. Это видно сразу и отчетливо. Иные движения, иная пластика, иные даже черты лица.

Не человек.

Или это заметно ей как художнице?

С виду Тайяна ничем не отличается от обычной девчонки лет пятнадцати. Щуплая фигурка, на голову ниже самой Аэлены, длинные волосы такого интересного оттенка – не каштановые, не темные, а нечто среднее, глаза – карие с прозеленью, и в ней поблескивают золотые крапинки… красиво.

Очень красиво.