– Думаете, меня хоть немного тр… колышет, как эта хрень правильно называется, Коржин, когда оно пялится на меня? – гневно зашипела я, пятясь все быстрее.

– Самопроизвольная активация без непосредственного вмешательства оператора совершенно невозможна, Старостина! – огрызнулся засранец. – И пялиться, как Вы выразились, на Вас уж точно не может! Вам это почудилось, стоит в свободное время почаще посещать отсек релаксации! Но если уж Вам так страшно, Старостина, я могу выслать одного из техников в качестве няньки, оторвав, естественно, от реально важных дел.

Вот урод! Значит, я истеричка, которой черт-те что мерещится? В этот момент, будто издеваясь над словами второго помощника, ноги робота выпрямились, делая его еще на метр выше, и он шагнул ко мне, грохнув шипованной металлической ступней по полу отсека.

– Да пошел ты! – уже совсем паникуя, заорала я. – Оно ходит! Посмотри в свою гребаную камеру, если мне не веришь!

«Сталкер» вдруг размахнулся своей длиннющей ручищей и сшиб в полете сразу два моих дрона-помощника, приблизившихся к нему. Бедняги с огромной скоростью врезались в переборку и рассыпались на части. Вот теперь я испугалась по-настоящему.

– Немедленная дезактивация! – закричала, оглядываясь в поисках укрытия. Ничего, кроме других таких же спящих механических чудищ, не наблюдалось. Но, по крайней мере, они не двигались.

– София, что у Вас случилось? – бархатистый голос Тюссана, возникший в канале связи, заставил на секунду вздохнуть с облегчением.

– Робот… – больше я ничего не успела сказать, потому что одичавшая машинище пришла в стремительное движение и рванула в мою сторону. Я метнулась за корпус ближайшего робота, но это не остановило нападавшего. Он шарахнул по моему укрытию, и я едва успела откатиться в сторону, чтобы не быть раздавленной упавшей грудой.

– София! София, отвечай! – надрывался в моем ухе капитан, а я только и смогла завизжать, когда «Сталкер» напал снова, снося в проход следующего своего собрата, за которым я спряталась.

Боже, неужели вот так я и умру? Меня прихлопнет, как муху, сбрендивший робот? Идиотская ведь смерть. Идиотка ты, София, что думаешь об этом, вместо того чтобы искать пути к спасению. Новый удар и оглушительный грохот – очередная моя перебежка.

– Всем дронам собраться ко мне! – заорала я в надежде, что планшет не растоптан в суматохе, и мой вопль на таком расстоянии будет принят за полноценную команду.

Мгновение спустя один из моих малышей появился в зоне видимости, стремясь в мою сторону. Естественно, чокнутый робот его засек и сбил. Но появился еще один, и еще, и «сталкер» закрутился, атакуя каждый и временно переключаясь с меня. Двигаясь вдоль стенки, позади ряда со спящими машинами, я ломанулась в сторону выхода, обходя воюющего с дронами агрессора. Я никогда в жизни так не бегала, но все же этого было недостаточно. Куда уж мне тягаться с машиной в четыре метра высотой и способной развивать скорость болида. Робот ломился за мной, круша все на своем пути, и только это немного его притормаживало. Но устроенный им бардак стал помехой и для меня. В нескольких метрах от двери отсека я наступила на часть корпуса разбитого дрона и грохнулась на пол, едва успев защитить лицо. Сгруппировавшись, перекатилась, пытаясь спрятаться за ближайшего робота, но опоздала на какую-то долю секунды. Тяжеленная «рука» «Сталкера» обрушилась на пол рядом со мной, «слегка» задев мою лодыжку, и перед моими глазами будто взорвался фейерверк. Потому что этого «слегка» хватило для того, чтобы полностью раздробить мою кость. Господи, какая же боль! Я зашлась в крике, все еще пытаясь отползти и при этом обреченно наблюдая, как робот снова замахнулся, собираясь превратить в лепешку все мое тело.

– Хальт! Полная дезактивация! – взревел Тюссан откуда-то из-за спины ополоумевшей машины, перекрывая мой вопль.

«Сталкер» замер, рука, уже готовая меня размазать, повисла вдоль тела, и ноги согнулись, как и у остальных роботов. Не веря еще своим глазам, я снова истошно закричала, падая на спину и трясясь всем телом. Краткая вспышка тепла в районе поясницы – капсула впрыснула обезболивающее, которое подействовало почти мгновенно.

– София, тише! Все уже кончилось! – Капитан бегло ощупал меня, выругался, добравшись до поврежденной ноги, и хлопнул по своему коммуникатору. – Медотсек, готовьтесь к приему пострадавшей! По первоначальной оценке – раздроблена кость голени, скорее всего, будет много осколков. Тише, София! Уже все хорошо!

– Ни черта не хорошо! – не в состоянии успокоиться зарычала я. – Оно напало на меня! Напало! Как такое вообще могло случиться?!

– Я со всем разберусь! Обещаю, София! – заверил меня Тюссан, выглядя озабоченным, но никак не перепуганным. Ну и правильно: не он же мог сдохнуть только что. – Секунду полежи, я платформу организую.

– Стоять! – рявкнула, поднимаясь на локтях. – Я не останусь рядом с этой хренью ни секунды!

Я стала отползать, волоча раздробленную ногу и с ненавистью зыркая на своего обидчика.

– Прекрати травмировать себя еще больше! – приказал капитан, нажимая на панель на стене, от которой тут же отделилась широкая длинная плоскость транспортировочной платформы. –«Сталкер» совершенно безопасен на данный момент!

– Безопасен? Да пошел ты, Рожер! Пошел! Ты! – последнее я прокричала ему почти в лицо, когда Тюссан наклонился, чтобы поднять меня и уложить на парящую над полом поверхность. – Что это вообще за название для рабочего робота «Сталкер»? – Препарат начал уже работать в полную силу, и мысли немного путались. – Какому идиоту оно пришло в голову? Так раньше военные свое барахло называли! У нас что, на борту хреновы боевые роботы, Рожер? За каким чертом они тут?

– Скажи лучше, как себя чувствуешь, София? – спросил Тюссан, игнорируя вопросы, что сыпались из меня.

– Как кто-то, чудом избежавший смерти, как же еще! – силы быстро покидали меня, но огрызаться хотелось от этого не меньше.

– Ты бы не погибла, поверь, я бы такого не допустил, но я рад, что твоя реакция – это злость, а не истерика. – Капитан взял меня за руку, шагая рядом с платформой в сторону медотсека.

– Неужели тебе никто ни разу не сказал, что твое самомнение даже «Ковчег» может не вместить, Рожер? – отобрала я у него свою ладонь. – А что касается истерики, то всему свое время. Будет и она. И ты нарочно избегаешь ответов на мои вопросы.

– Не избегаю. У нас на борту действительно не только рабочие, но и боевые роботы. – Тюссан был абсолютно невозмутим и шел рядом, глядя мне прямо в глаза.

– Зачем? – я поерзала на твердой поверхности, мысленно благодаря разработчиков курсирующих сейчас во мне препаратов. Исчезла не только боль, но и нервная трясучка, и я даже соображать могла вполне четко.

– Затем что мы не знаем, с чем придется столкнуться на Нью Хоуп. Мы должны обеспечить себе максимальную безопасность.

– Дело в безопасности или в агрессии? Есть что-то, что не известно простым смертным? Что такого есть на Нью Хоуп?

– Ничего такого, перестань фантазировать, София. Просто элементарная предусмотрительность.

Как же искренне он звучал и смотрел… Ну почему у меня не выходит доверять каждому его слову? Это ведь ненормально, учитывая, что он по факту мой командир и будет оставаться им в течение уймы лет, а это не просто звание. Капитан корабля в глубоком космосе – это действительно царь и бог, закон и истина в последней инстанции, родитель и старший брат, опекун и повелитель каждого практически твоего действия. За ним всегда последнее слово, его приказы не обсуждаются, его утверждения мне в принципе не полагается ставить под сомнение. Пора ориентировать себя правильно, София, и изменить к нему свое отношение. У меня нет права на перекос в восприятии, произрастающий из личного, потому что рано или поздно это бомбанет чем-то весьма неприятным.

– Хорошо, – наконец смирилась я и вытянулась, заставляя противный тревожный звон в голове отступить. – Черта с два подписалась бы на эту экспедицию, если была бы в курсе, что вы собираетесь убивать кого-то в новом мире!

– София, София! Речь лишь о том, чтобы не дать убить себя, если возникнет угроза! – с легким упреком произнес Рожер, и вот мне уже снова немного стыдно.

– На борту еще есть оружие? – Ой, да прекрати ты уже!

– Нет.

– Хорошо, – повторила я, окончательно расслабляясь.

– Док, Компенсатор готов? – крикнул капитан, пропуская несущую меня платформу в медотсек.

– Мне не нужен Компенсатор! – тут же вскинулась я. – Достаточно воздействия частичного регенератора!

– София, что за детское упрямство, в конце-то концов! – невозмутимость Тюссана слетела, будто ее и не было. – Ты наверняка вся в ушибах и ссадинах под скаф-пленкой, а не только нога повреждена!

– Все остальное – ерундовые повреждения и заживут сами собой, и заметить не успею, – упрямо посмотрела на капитана я. – Я не пойду в Компенсатор!

– Мы не на Земле! Я имею право отдать тебе приказ залезть в этот чертов аппарат, хотя бы потому что все члены экипажа должны быть здоровы и в строю! Нарушишь мой прямой приказ?

– Нет. Если ты его не отдашь, то я его и не нарушу. И я обещаю, что буду в порядке уже через сутки!

– Капитан, София! – обратился к нам док Джеремая Питерс, прерывая поединок взглядов.– Вам не кажется, что последнее слово в данном вопросе за мной?

– Нет! – гневно сверкнул глазами капитан, и, к моему удивлению, док просто поднял ладони и отошел, бормоча: «Разбирайтесь сами».

– Почему ты думаешь, что я уступлю, если с твоей стороны не вижу ни единой уступки? – Рожер наклонился ко мне, глядя в глаза так пристально, будто хотел залезть прямиком в мозг.

– Предлагаешь мне переспать с тобой за то, чтобы ты не заставлял меня проходить эту чертову процедуру? – не сдержавшись, огрызнулась, не собираясь отводить взгляд.

– Хм-м… – насмешливо-зловеще ухмыльнулся мужчина, выпрямляясь, – вообще-то я собирался потребовать у тебя внятных и честных объяснений твоему упрямству и странностям в отношении подобных вопросов. Но твое предложение нравится мне гораздо больше.

– Это не было предложение! Это сарказм! – закатила я глаза.

– Никогда о нем не слышал! – фыркнул Тюссан. – Но так и быть – дам тебе выбор. Чего хочешь: поговорить по душам или потрахаться от души?

– Твое чувство юмора ужасно, – буркнула я, понимая, что оказалась в своего рода ловушке.

Конечно, мы не дети малые, и насильно меня никто заставлять не будет, если не захочу. Но вот вопрос. Чего я не хочу больше: откровенничать с капитаном или заниматься с ним сексом. И можно ли вообще говорить о последнем – «не хочу»?

– Никакого юмора. Завтра в восемь по корабельному времени я приду к тебе, и ты огласишь мне решение, София.

Оглашу. Осталось еще его принять.