Глава 4
Прощай, землянин

Я могла бы долго рассказывать о своих приключениях в иных мирах. За шестнадцать лет фактического отсчета мне довелось побывать в таких переделках, додуматься до которых смог бы не каждый фантазер, обсмотревшийся приключенческих фильмов. Но я не помню подробностей, они всегда уходили из моей памяти при перезаписи чипа. Лишь иногда всплывают смутные обрывки, события, ассоциации – то, что сохранилось в нервных связях.

У мнемоника есть замечательное свойство – «пробуждение». Опытные рейдеры в постоянных командировках накатывают по фактическому отсчету десятки, а то и сотни лет. Резонный вопрос: какую же психику нужно иметь, чтобы пропустить через себя столько стрессов – ведь командировка в дальнюю утопию ничем иным и не является – и потом спокойно жить и работать дальше? После возвращения и перекачки информации подробности постепенно изглаживаются из памяти. В точности как человек, просыпаясь после яркого сна или кошмара (это уж как повезет с утопией), забывает детали, в лучшем случае помня лишь общую тенденцию или обрывки и мелочи.

По желанию нам сохраняют на память «узелки» – приятные приключения, интересные знакомства, а то и романы – в командировках всякое случается, и всегда есть что рассказать друзьям. Само собой, узелки ощущаются иначе, чем воспоминания реального мира. Не хватало еще перепутать и похвастаться за рюмкой тем, что ты, например, участвовал в сафари юрского периода во время отпуска – коллеги, конечно, поймут и оценят, а вот люди непосвященные…

Сразу после возвращения рейдеры помнят все до мелочей, и им самим решать, что стоит оставить на память. Порой вмешиваются психологи из аналитической команды, рекомендуя к обязательному пробуждению те или иные эпизоды. Не все воспоминания доставляют удовольствие, особенно в первых рейдах, когда новичок еще не научился договариваться с совестью. Еще в самом начале я дала себе зарок пробуждать все записи мнемоника, содержащие так называемые «оперативные моменты», и никогда не жалела об этом. Только первые успехи и неудачи обычно оставляют нетронутыми. Опыт все равно нарастает, это происходит на подкорке. Мы можем не помнить деталей, но в критической ситуации подсознание само подсказывает рейдеру лучший вариант действий, основываясь на собственных наработках.

Тренировочный рейд нам всем «завязали» накрепко. Целую неделю после возвращения из палеолита я каждую ночь стреляла в головы мохнатым исполинам и обрушивала гигантские лавины. Во сне обвалы засыпали и обезьян, и ребят, и Билла. Из-под камней виднелись руки и ноги, слышались зовущие на помощь голоса… Я просыпалась в холодном поту, а наутро отправлялась к нашим психологам. И там мне каждый раз терпеливо объясняли: с нервами все в порядке, просто мучает совесть, это нормально. Нужно пережить, и дальше будет легче. Тогда я пошла к Биллу.

Амброс показал мне файл с пометкой «стажеры», и я, проглядев его по диагонали, выхватила взглядом: «превосходная адаптация группы… слаженная работа команды… нестандартный подход к принятию решений…» О расправах с палеопитеками не было ни слова. Лишь множество специальных условных обозначений – я только начала их изучать. Странный отчет – никаких фактов, общие, обтекаемые фразы.

– Что за бред! Это про нас?!

– Про вас, – кивнул он.

– И для кого ты пишешь эту ерунду? Это мы-то – слаженная команда?! На охоте бежали кто куда, стреляли как попало. Да мы даже в мяч ни разу толком не смогли сыграть…

– Джа, посмотри на дату, – перебил меня Амброс.

Я взглянула в конец файла и опешила.

– Шестнадцатое ноября? Сегодня только одиннадцатое! А мы были…

– Все правильно, – терпеливо согласился Билл. – Через пять дней ваша команда отправляется в пробный практический рейд. Никакого Древнего мира. Утопия будет почти современной. Никаких тренировок. Как все рейдеры перед забросом, разомнетесь, разогреетесь, чуть передохнете и ляжете в капсулы. Два часа на выполнение задания. Полная свобода действий. Любые средства достижения цели, без ограничений. А потом, – Билл указал на файл, – я должен прочитать то же самое в аналитическом отчете по сводкам мнемоников. Тебе ясно?

– Мне?!

– Ты – лидер группы и отвечаешь за результат. Вообще-то мне не следовало показывать тебе свой прогноз. А может, и правильно. Теперь у вас есть планка для рывка.

– А какое будет задание?

– Узнаете перед самым забросом.

– Нормально… – Я окончательно растерялась.

Билл тонко улыбнулся.

– Надеюсь, тебе теперь будет о чем подумать перед сном, вместо того чтобы раз за разом уступать бесполезной совести. – Улыбка испарилась, как и не было. – Проваливай.

А ведь и правда – кошмары прекратились. Зато началась бессонница.

* * *

Шестнадцатого ноября мы собрались в спортзале. Билл гонял нас недолго – только чтобы разогреться. А в зале отправки меня поджидал очередной сюрприз.

Возле ряда капсул нас снова встретил Чарльз Уокер. Как всегда, безупречно элегантный, даже в простой рейдерской форме, и совершенно неотразимый. Он приветливо кивнул Биллу, внимательно оглядел всю нашу группу и задержал взгляд на мне.

– Итак, пробный рейд, – произнес он.

Меня охватило странное ощущение – будто речь ветерана предназначалась мне одной. Скорее всего, остальные ребята чувствовали то же самое: Чарли всегда умел произвести впечатление. Но смотрел Уокер только на меня. Внутренне я поежилась, лишь теперь начав понимать, что выдвижение лидера группы имеет далеко не формальные последствия.

– Когда я отправлялся в самый первый заброс, – задумчиво начал Чарльз, – я был гораздо моложе, чем вы сейчас. Страшно не было, хотя впереди ожидала полная неизвестность. Но я смотрел в грядущее с огромной надеждой…

Мне стало как-то неловко. Нет, само собой, нам должны были сказать слова напутствия, что-то ободряющее. Но странный сентиментальный тон, так не вяжущийся с обликом и репутацией рейдера, вызывал недоумение. Как будто Чарльз говорил, подразумевая что-то другое, не имевшее никакого отношения к нашему заданию. Мне пришло в голову, что об Уокере, кроме его заслуг и славы донжуана, ничего никому не было известно. Ничего, совершенно – никакой информации о его жизни за пределами конторы. Нет, вы не подумайте – я вовсе не искала специально… а-а, да кого я обманываю?! Искала, конечно. При желании можно найти любые доступные сведения. Вот я и находила – о Билле, обо всех рейдерах, о «полушариях»… да о ком угодно. Обо всех, кроме притягательного и таинственного Чарльза Уокера. Загадочное прошлое этого красавчика было засекречено пуще аналитических архивов TSR.

Билл гмыкнул. Уокер покосился на него и продолжил:

– Когда-то, в юности, я и помыслить не мог о том, что женщины способны участвовать в операциях, требующих воинской подготовки или специальных навыков. Но впоследствии мой взгляд на многие вещи изменился…

– Ладно, – перебил его Амброс. – Не волнуйтесь, ребята, сегодня вам не придется делать ничего суперсложного. Но в дальнейшем придется несомненно, и я верю, что вы меня не опозорите. Чарли, что у тебя еще?

– Обычно в рейды отправляют команды из мужчин и женщин. Забрасывают и однополые команды, и поодиночке, но чаще так, как сегодня. Догадываетесь, почему?

– Разница в мышлении и восприятии, – ляпнула я раньше, чем додумала это до конца.

– Правильно, – кивнул Уокер. Глаза его дивно потеплели. Я едва не заскулила. И ведь, держу пари, эта зараза прекрасно знает о том, как он на меня действует! Вот зачем так смотреть, а? Ему очередное мимолетное развлечение, а у меня и без того бессонница…

– Правильно, – подхватил Билл. – У мужчин ум стратегический, они мыслят монолитно, видят картину в целом, лучше справляются с логическими задачами. А у женщин тактический ум и так называемый «многоканальный» способ мышления, они больше доверяют интуиции и внимательны к мелочам. Мы не лучше, не хуже друг друга – мы просто разные. Действуя сообща, можно добиться отличных результатов, конечно, если команда сложилась.

– Это особенно наглядно в страхующей паре, – вставил Чарльз. – То, что пропустит мужчина, женщина заметит обязательно, и наоборот.

– Можно вопрос? – поинтересовался Пол. – Наше сегодняшнее задание – экзамен на принятие верных решений?

– Ваше задание – пустяковая кража, – объявил Амброс. – Но это еще не значит, что придется легко. Первые задания никогда не кажутся простыми.

– Пустяковая кража? – подозрительно переспросила я.

– Точно, – хмыкнул Билл. – Сущая ерунда. Добудьте листок бумаги.

– Откуда?

Чарльз расплылся в неподражаемой улыбке.

– Со стола из Овального кабинета в Белом доме.

– Что?! – хором завопили мы.

– Вы с ума сошли? – первой опомнилась Энн. – Знаете, какая там охрана?

– Знаем, – дружно подтвердили ветераны. – Бывали.

– Значит, лазейки все-таки есть? – спросила я.

То, что красть проклятую бумагу все равно придется, сомнений не вызывало. При первом же порыве отказаться мне сразу вспомнились палеопитеки. Не хватало еще за неповиновение схлопотать, к примеру, теракт вместо кражи. Так что меня в первую очередь интересовали реальные шансы на исполнение задания.

Амброс и Уокер переглянулись. Билл ухмыльнулся и потер подбородок.

– Вообще-то это была шутка. Но раз вашему лидеру задача не кажется невыполнимой – так и быть, приступайте.

Я задохнулась от возмущения и оглянулась на ребят. Как они на меня смотрели – словами не передать.

– В чем дело?! – рявкнула я на них. – Кому хочется первому встать за прилавок в «Макдоналдсе»?

Конечно, это был скверный блеф – ребята и до TSR имели неплохие перспективы, неудачников сюда не берут. Но угроза, как ни странно, возымела действие. Видимо, после того же Билла.

– Как будем работать? – тут же сориентировался Марк.

– Ты будешь прикрывать, – распорядилась я и указала на Пола и Энн. – Вы оба страхуете.

Само собой, против такого распределения ролей никто не стал возражать.

– А что с этой бумагой делать потом? – спросил Пол. – Ее ведь нельзя будет принести сюда.

– Ничего не надо делать, – махнул рукой Билл. – Я же сказал – кража пустяковая. Можете сразу выбросить. Мнемоники и так все запишут. Цель задания – проверка способности команды к выполнению поставленных задач.

– И куда мы отправляемся? – спросила я. – В какой век, по крайней мере?

– В двадцатый, – ответил Билл. – Я ведь обещал, что древности не будет. Утопия почти идентична реальному миру.

– А год? – осведомился Марк.

Амброс хитро прищурился. У меня появилось нехорошее предчувствие…

– Шестьдесят второй. Октябрь.

– Ты это нарочно?! – вспыхнула я.

– Конечно, – согласился он. – Ты ведь сама подаешь нам чудесные идеи.

– Я что-то пропустила? – нахмурилась Энн. – Какие проблемы с шестьдесят вторым? Там Джеки Кеннеди будет. Всегда мечтала посмотреть на нее вживую.

– Кубинский ракетный кризис, если кто не помнит, – мрачно подсказала я. – Белый дом на усиленной охране. Мышь не проскочит.

Марк тихонько выругался.

– И что за документ мы должны будем выкрасть?

– Я говорил про документы? – удивился Билл. – Речь шла про листок бумаги. Любой. Можно пустой, можно исчерканный и смятый. Да хоть промокашку добудьте. Главное, чтобы именно из Овального кабинета.

– Любой? – недоверчиво переспросил Пол. – Хоть из мусорной корзины?

Амброс рассмеялся.

– Вот зря ты думаешь, что это будет проще. Как раз из мусорной корзины вам и не дадут ничего унести.

Мне все не давал покоя этот самый год.

– Билл, в чем подвох?

– Не понял, – нахмурился Амброс.

– Почему именно шестьдесят второй? Что на самом деле таится за кражей листка бумаги?

Амброс с невинным видом развел руками. Вот никогда не разберешь, шутит он или серьезен.

– Хорошо, я поставлю вопрос иначе. Какие сюрпризы ждут нас в этой утопии?

– Почем мне знать? – фыркнул Билл. – Я там не был.

– Никакого подвоха нет, – вмешался Уокер. – Вы еще новички и только набираетесь опыта. Никто не собирается вас подставлять. Ведь подобные игры могут быть довольно опасны. А жизнь рейдера несравнимо драгоценнее любого эксперимента. Поверь, Джелайна, это правда.

Ни один человек в мире не произносил мое имя так волнующе, как это делал Чарли. Казалось, какой-то неуловимый акцент на мгновение плавно проскальзывал в его голосе, тут же бесследно исчезая. Возможно, этот негодник просто дразнил меня, но получалось у него бесподобно. Само собой, я сразу же сдалась.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете. А если мы не справимся?

Уокер улыбнулся одними глазами.

– Вы ведь пока даже не представляете, на что способны, – тихо произнес он.

Рука его потянулась вверх. На долю секунды мне показалось, что он хочет коснуться моего лица. Но Чарльз вытащил из нагрудного кармана тонкую пластиковую карточку с кодами доступа ксерокса и протянул ее подошедшему технику.

– Привет, Конни.

Он отошел и принялся беседовать с персоналом, давая пояснения. Я слышала его голос, но не могла разобрать ни слова: сердце стучало где-то в голове.

С этим срочно нужно что-то делать! Если я все время буду так реагировать на каждую его неопределенную фразу или неверно истолкованный жест, как тогда работать?

Передо мной нарисовался Билл.

– Хватит мечтать, – с понимающей усмешкой заявил он. – Пора.

Ребята уже укладывались в капсулы. Меня кольнула зависть. Да, стая больше не волнуется. Джа взяла ответственность на себя, сказала – значит, сделаем. А если и не сделаем – невелика беда, мы же новички, и нам не перед кем ударять в грязь лицом. И доказывать ничего не требуется… и оправдывать ожидания…

Я снова оглянулась на Чарли… то есть на техников. Они вместе колдовали над пультом. И тут мысль, которая уже несколько минут толкалась, пытаясь пробить чары Уокера и достучаться до меня, наконец ясно оформилась.