– Скоро праздник Луны, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд поединщика. – Это своего рода подготовка. Пост. Приходится отказываться от мяса и от женщин.

– И от мужчин, – добавил Страг.

Керкегор закашлялся, глаза выпучились. Ярко-красный гребень возмущенно дернулся.

– Да как тебе только в голову взбрело…Мы ничем таким не занимаемся!

– А как же твои жены? Им же приходится отказываться от тебя.

Птеринг махнул рукой, выражение лица сменилось на доброжелательное.

– Курица – не птица, женщина – не птеринг, – изрек он, заговорщицки понизив голос до шепота. – Баба она и есть баба.

Страг быстро обглодал яблоко и положил огрызок на стол. Посмотрел на Керкегора в упор.

– Зачем позвал? – спросил он. – И почему вы все устроили там этот спектакль? Ты, Гнур, Брестида и Лотер!

Птеринг придал лицу невинное выражение, посмотрел честным открытым взглядом.

– Я понятия не имею, что хотела Брестида и все эти…звери, – сказал он. – А у нас, древних и мудрых птерингов, как я уже говорил, скоро праздник Луны.

Страг прищурился, взял горстку очищенных орехов.

– И что? Я лез на твою верхотуру только затем, чтобы это услышать? Знаешь, Керкегор, я за тебя рад. А внизу нельзя было об этом сказать?

Он посмотрел на клювастого Хранителя с осуждением, закинул орехи в рот.

Пару мгновений Керкегор молчал. Слышно было, как циркач звучно перемалывает зубами ореховые ядра.

Птеринг нехотя произнес:

– Знаешь, мои сородичи кого попало к себе не приглашают. Такое доверие оказывается лишь дорогим друзьям. А они, как существа благовоспитанные, потом могут отблагодарить чем-нибудь в ответ…

Страгу в лицо бросилась кровь. Он резко поднялся, задев локтем миску, и яблоки покатились через весь стол в разные стороны, посыпались на пол. От резкого движения у Страга за спиной перевернулась и с грохотом ударилась об пол лавка.

Его зеленые глаза сверкнули.

– Керкегор! – прорычал он. – Ты мне зубы не заговаривай! И не прикидывайся невинной девой на сеновале. Говори прямо, чего хочешь!

Птеринг тоже встал и развел руками. Он посмотрел с видом попавшего в безвыходное положение существа.

– Как я уже сказал, через два дня праздник, – произнес он, глядя поединщику в глаза. – Мне и моим сородичам нужен аркутарх.

– Арху-что? – не понял Страг.

Птеринг снова развел руками.

– Цветок, что ты видел в лесу. Он встречается очень редко. Но на празднике Луны – просто необходим. Вот я и прошу тебя, как союзник и как Хранитель Хранителя – принеси его мне.

Страг нагнулся и одной рукой без труда поднял тяжелую опрокинутую лавку, легко приставил к столу. Затем посмотрел на Керкегора, буквально прожигая взглядом.

– Значит, Гнуру и Лотеру с Брестидой тоже нужен цветок? Вы все хотите заполучить Лунную звезду. Но ты, значит, самый хитрый, да? Думаешь, раз позвал к себе домой и дал пожевать яблоко, то уже все, я на твоей стороне, что ли?

Птеринг скорбно покачал головой.

– Я считал, мы союзники. Я поддерживаю тебя и твои решения на Совете, а ты – меня. К себе пригласил тебя просто так, из дружеского расположения.

Поединщик покачал головой.

– Керкегор, твое вранье читается на раз-два. Выходит, вам всем просто нужен этот чертов цветок.

Птеринг на мгновение отвел взгляд, а затем снова устремил на циркача.

– Его не зря называют Лунной звездой, – сказал он быстро. – После того, как сорван, он остается живым еще какое-то время. И, когда на него падает свет полной луны, он являет собой неописуемое зрелище! И мой народ всегда поклоняется ему во время праздника Луны.

Глаза Керкегора на мгновение расширились, выражение птичьего лица сделалось завороженным, как будто в эту минуту он увидел перед собой тот самый цветок из леса.

– Благодарю за гостеприимство, – обронил Страг и направился к двери.

– Подожди! – воскликнул Керкегор, вскидывая пернатую ладонь. – Напоследок хочу тебе кое-что показать! Клянусь, такого ты не видел нигде и никогда!

Поединщик остановился и повернулся к нему, в глазах небрежный вопрос, на лице явное сомнение.

– Танец птерингиц! – торопливо пояснил Керкегор. – Я и одна из моих жен станцуем для тебя.

Страг посмотрел озадаченно.

– А что в ваших танцах такого особенного? Если это похоже на вашу утреннюю молитву, когда вы орете, как резаные, и не даете всем спать, то…

Птеринг покачал пернатой головой, вид у него сделался обреченный.

– Давай договоримся. Если ты сейчас увидишь нечто такое, что тебя изумит или хотя бы позабавит, и признаешь, что ничего подобного никогда прежде не видел, то – отдашь Лунную звезду мне.

Страг задумался, брови сдвинулись, в глазах промелькнуло любопытство.

– А что такого в ваших танцах? Вы танцуете, стоя на голове?

Керкегор, видя, что сумел поймать циркача на крючок интереса, позволил себе улыбнуться. Он приложил ладони к клюву.

– Видишь ли, в нашем племени жены состоят в строгом подчинении мужьям. Муж господствует над женой, а чем больше жен, тем лучше для нас. И никто из них не смеет своему мужу и господину и слово сказать поперек.

Керкегор вновь посмотрел на Страга обреченно.

– Раз в несколько чаров, по-вашему, месяцев, жена имеет право пригласить своего мужа на танец. И во время этого танца они с мужем на время меняются местами. Она обретает свободу и независимость, а также шанс принимать решения самостоятельно.

Страг иронически хмыкнул.

– Даже интересно стало, как все это можно проделать во время танца. Уговорил.

Он подошел к лавке и опустился на жесткую деревянную поверхность.

– Ладно, я посмотрю на ваш танец. А если и вправду удивишь, то принесу тебе Лунную звезду. Если сумею вспомнить, где именно в лесу ее видел.

В открывшуюся дверь одна за другой вошли птерингицы. Они оказались не такие высокие, как Керкегор. Гребни на головах не такие яркие и немного меньше размером. Лица скрыты шелковыми платками, так что открыты только глазницы и клюв.

Поединщик стал ловить на себе любопытные взгляды пернатых женщин. На них покрытые узорами платья, на вид обыденные и практичные, но в то же время красивые. Страг с интересом заметил, что руки у них по толщине не уступают Керкегору.

Все четыре птерингицы поклонились Страгу. Они стараются не смотреть поединщику в глаза, будто это запрещено, старательно отводят взгляд, и все чаще поглядывают на Керкегора.

Птерингица, что с краю, смело вышла вперед. Остальные три отошли к большому сундуку в углу и что-то из него извлекли. В руках одной появилась деревянная дудочка, вторая держит бубен, а третья – небольшую доску с натянутыми на колышках жилами.

– Сегодня со мной будет танцевать Ададар, – торжественно произнес Керкегор.

Под заинтересованным взглядом Страга он снял пояс с мечами и прислонил в углу к стене. Затем скинул плащ.

Птеринг ему кивнул, и они вдвоем сдвинули стол и лавки к стене. Страг сел на лавку в ожидании обещанного танца, а Керкегор остался стоять в центре комнаты и жестом подозвал ту, кого он назвал Ададар – птерингица с желтоватыми перьями на лице, которые чуть длиннее, чем у остальных жен, и отчасти напоминают приглаженные волосы.

Однако Ададар вдруг что-то прокаркала и указала на Страга.

– Что она говорит? – спросил он с интересом.

Керкегор не ответил. Он прокаркал что-то жене в ответ с вопросительной интонацией и, как показалось циркачу, недовольно. Из ее клюва вновь донеслись непонятные для Страга звуки, а пернатый палец указал на него.

Выражение лица Керкегора сделалось таким, будто он публично и с разбегу плюхнулся задницей в лужу. Пару мгновений неуклюже мялся, а затем перевел:

– Ададар желает в этот раз пригласить на танец…тебя, Страг!

Поединщик в недоумении нахмурился.

– Ты уверен, что правильно ее понял?

Птичье лицо Хранителя от птерингов вытянулось, он хлопает глазами, смотрит на жену так, словно не может поверить в происходящее.

– Ты, конечно, можешь и отказаться, – добавил Керкегор. – Я бы даже тебе именно это и посоветовал…Но с другой стороны…

Поединщик остановил его взмахом ладони.

– Чего ж отказываться. Даже любопытно. И часто твои жены приглашают на танец других мужчин?

– Да нет, такое впервые, – проговорил Керкегор загадочно.

Он бросает странные взгляды на Ададар, посылает ей знаки, словно уговаривая этого не делать, и тычет пальцем себе в грудь.

Ададар с ледяным взглядом покачала головой.

По взмаху рук Керкегора жены принялись играть. Комната заполнилась мягким свистом сопилки, мерным позвякиванием бубна. Третья жена ударила по натянутым с разной силой жилам на дощечке, и оттуда полилось бодрое бренчание.

Ададар плавно вышла в центр комнаты, подняв крылатые руки и разведя их в стороны. Ее птичьи глаза не отрываются от поединщика. На ее покрытой слоем перьев голове едва заметно покачивается бледно-красный гребень. На миг Страгу показалось, что это мясная вырезка, и мелькнула мысль, что неплохо бы зажарить ее с чесночком.

Он развел в стороны руки и начал плавно двигаться в такт немного странной музыки, держа птерингицу в поле зрения.

Она тоже следит за циркачом неотрывно, ее движения плавные и в то же время уверенные, четкие. Ададар подплывает все ближе к Страгу. Когда оказалась совсем рядом, но резко взмахнула руками, и голову поединщика неожиданно сотряс сильный удар.

От неожиданности он вздрогнул и уставился на нее. Музыка по-прежнему играет, Ададар плавно движется в такт, водит перед собой руками, как бы играя с невидимым, льющимся с потолка потоком воды.

У Страга от изумления приоткрылся рот. В эту секунду птерингица взвилась в воздух, выбросив вперед ногу. Циркача сбило с ног, удар пришелся точно в центр груди. От яростного вопля жены Керкегора задрожали стены.

Страг не успел подняться, как Ададар с лицом, скрытым под колышущейся тканью шелкового платка, принялась охаживать поединщика мощными ударами ног, не давая ему встать.

Наконец, он сумел вскочить. Выставил руки, закрываясь от ударов. Руки птерингицы превратились в смазанную картину из разноцветных перьев, мелькающих перед лицом. И лишь болезненные и довольно сильные тычки в плечи и согнутые в локтях руки, что закрывают его голову, напоминают Страгу, что его пытаются нагло побить.

– Кер…Керкегор! – взревел он. – Убери свою бабу! Что она себе позволяет?!

– Прости, Страг, – донесся сквозь воинственные птичьи вопли Ададар знакомый голос. – Но я же говорил, что этот танец для наших жен – единственный способ хоть ненадолго обрести свободу и независимость. А заодно и отыграться на муже за долгие месяцы беспрекословного повиновения. Не знаю, почему она выбрала тебя! Клянусь богами, не знаю!

Ададар умудрилась огреть Страга кулаком по лицу, и поединщик яростно зарычал.

Он не заметил, как пернатая нога птерингицы под просторным платьем рванулась вверх и врезалась ему прямо в причинное место.

От резкой боли циркач согнулся и застонал. Он сделал глубокий вдох, затем сжал челюсти.

Керкегор стоит рядом, то и дело порываясь вмешаться, но в последний момент отступает, глядя на разъяренное лицо жены. Она снова осыпает Страга ударами – справа и слева, сверху, и метя снизу в подбородок. Однако после самого главного удара, циркач на все эти тычки не обращает внимание.

Поединщик со стороны напоминает медведя, на которого с лаем бросается мелкий, но осмелевший пес. По его потемневшему лицу стало ясно, что терпение закончилось. И что правилами гостеприимства теперь можно пренебречь.