– Пропустим. Но вы хоть видели, как с небес сошла Багровая Звезда Смерти? Оглянитесь, да вон же она!

– Эх, – сказал я, – вы так и не увидели, откуда мы?.. А так вообще-то соображаете, молодцы. И не теряете воинской отваги, хотя та Звезда рядом с городом. Весьма похвально.

Ветеран сказал с подозрением:

– А вы откуда?

– Оставайтесь на месте, – повелел я, – местных не впускайте… как и не впускали. За свои семьи не волнуйтесь. Просто грабить… для нас уже слишком мелко.

Глава 6

Прогремел стук копыт, нас со стороны Маркуса догнали Митчелл, Бриан, еще две дюжины отважных рыцарей с опущенными копьями. Ворота перед нами медленно и неохотно распахнулись, весь крупный отряд въехал вслед за нами, хотя, конечно, никто не опередил Бобика.

Двери казармы поблизости распахнуты настежь, но там, похоже, пусто.

Я остановил арбогастра сразу за воротами, кивком подозвал ветерана.

– Сколько человек в отряде?

– Было семьдесят, – ответил он мертвым от усталости голосом, – теперь пятеро.

– Наберите полный состав, – распорядился я величественно. – Вы не оставили свой пост, доказав верность закону и порядку, потому назначаю вас… как вас зовут?

Он ответил все еще с недоверием:

– Титус.

– Теперь сэр Титус, – сказал я. – За стойкость и верность доблестный воин Титус пожалован титулом рыцаря с удвоением жалованья и назначен командующим всей охраной столицы… Кстати, как ее зовут?

Он вздрогнул, посмотрел на меня дикими глазами.

– Сэр…

– Это же столица? – спросил я. – Или мы промахнулись на пару тысяч миль?

Он побледнел, лицо заострилось, а синими губами едва выговорил:

– Волсингсбор…

– Волсингсбор, – повторил я. – Ничего так название. Миленькое! Продолжайте бдить и нести почетную службу во имя императора и социалистической законности, сэр Титус!

За нами под аркой ворот промчались, опережая нас на пути к зданиям дворца, легкие конники Норберта. Следом начала вливаться закованная в сталь тяжелая рыцарская конница Макса, то бишь Максимилиана фон Брандесгерта, графа Стоунширского, а теперь уже и герцога, самого молодого из моих военачальников.

Альбрехт вздохнул свободнее, даже начал сдержанно посмеиваться: все идет не просто хорошо, а как-то слишком хорошо. Никто не бросился в атаку, как предостерегал Норберт и надеялся сэр Растер, в городе не видно пожаров, хотя вообще-то деревянных домов нет, но даже трупов по обочинам дороги не так уж и много в опустевшем городе.

– Хороший ход, – сказал он одобрительно. – Сразу в рыцари!

– Он заслужил, – ответил я. – А как иначе?.. Верные порядку должны быть вознаграждены и повышены, чтобы и других приучали. Добродетель должна вознаграждаться.

– А вы получаете сторонников, – уточнил он с некоторой ехидцей.

– Это всего лишь укрепление власти, – пояснил я. – Все законно.

– А закон у нас вы, – добавил он совсем невинным голосом.

– Правда здорово? – сказал я бодро.

Дороги вымощены плитами от дома и до дома, город чист, хотя не просто огромен, а исполински огромен. Но странность в том, что вовсе не видно домов простых ремесленников, в то время как в Солнечном городе, столице королевства Монтегю и самой империи Германа Третьего, их почти треть. Правда, трети тоже маловато, на одного вельможу или просто знатного должно приходиться не меньше двух десятков из так называемого обслуживающего персонала, этого и в помине нет в Солнечном городе.

Альбрехт по-прежнему держится справа, это его почетное место, брови уже сдвинуты, на лице легкая тень недоумения, что-то неладное все-таки заметил.

– Здесь либо магов больше, – сказал я, – либо император заставляет их заниматься бытом, а не высокими изысканиями.

– Тоже ухватили? – обронил он легко.

– Вы же заметили, герцог!

Он сказал с полуулыбкой:

– Я человек взрослый, а вы должны больше замечать толщину стен, укреплений, количество вражеской армии… Хотя, конечно, вы все еще нечто непонятное, сэр Ричард. Посмотреть бы, что за старые книги читали.

– Спасибо, – ответил я так же легко. – Мне нравится быть таким задумчивым, таким загадочным… Думаю, простой люд обитает в жилищах, которые нам по простоте душевной и христианскому смирению кажутся домами для благородного сословия. Это, конечно, не делает их счастливее, все познается в сравнении. Думаю, их нынешние благородные на такой же дистанции от простых, как и в империи Германа.

– И дальше, – заметил он трезво, – чем у нас на Севере.

– Да, – согласился я. – У нас все еще милая патриархальщина.

Он вскинул брови.

– Это плохо? У вас это звучит с каким-то оттенком.

– Детство, – сказал я, – всегда милое, но когда-то надо вырастать из коротких штанишек.

Он спросил несколько натянуто:

– Здесь… выросли?

– Увы, – ответил я, – выросли. Правда, это не значит, что выросли в достойных людей. Или недостойных, но нам приемлемых. Но что выросли, это несомненно. И с этим придется считаться.

– Насколько?

– Увидим, – пообещал я с тяжелым сердцем.

Квартал за кварталом остаются за спиной, город местами выглядит как только что оставленный вражеской армией, но в других местах жители явно сумели наладить самооборону, а люди Норберта, ворвавшиеся в город первыми, как-то убедили, что регулярная армия не грабит, жители отныне под защитой, но если на проезжающие отряды кто-то бросит хотя бы камень, тот дом сожгут вместе с людьми.

Альбрехт старается не выказывать настороженности, но ладонь его то и дело проходит над рукоятью меча, а края плаща подвернул, чтобы ничто не помешало выхватить клинок.

Где-то в центре города на храпящем коне навстречу выметнулся один из разведчиков Норберта.

– Сэр Ричард!.. – прокричал он ликующе. – Город в наших руках!.. Уже весь!

Я кивнул, дескать, ух ты, здорово, Альбрехт буркнул тихонько:

– Удивил. Вся империя в наших.

– Не мешайте радоваться, – упрекнул я.

– Это не наша заслуга, – сказал Альбрехт трезво. – Местная армия лишилась командиров, город никто не защищает. Сэр Ричард?

– Что, – спросил я, – вам непонятно? Прем к дворцу императора Скагеррака Сорок Восьмого. Как бы в гости. Но только как бы.

Он сказал со злым подъемом:

– Посмотрим, как живут императоры, посмотрим.

– Вам дворца императора Германа мало?

– Нужно сравнить, – сказал он бодро. – Эх, сэр Ричард… что за жизнь вы нам всем устроили! Это же сказка, а не жизнь. Правда, страшная, но зато будет что рассказать, когда вернемся. Пусть им тоже кошмары снятся! Мы им та-а-акого нарасскажем. С вашей легкой руки мы тоже почти поэты. Особенно сэр Растер.

Я смолчал, а он что-то прочел в моем молчании, повернулся в седле всем корпусом.

– Сэр Ричард?

– Вернемся, вернемся, – заверил я. – Только не так быстро, как вот прямо сейчас кажется.

– Будет война?

– Точно, – сказал я. – Война цивилизаций.

– Серьезная?

– Сшибка и взаимопроникновение, – ответил я загадочно.

Дома красиво разошлись, впереди распахнулась широкая и праздничная площадь. Бобик подобно черному урагану унесся на ту сторону, там за высокой ажурной оградой из кованого металла высятся за цветущими деревьями громады императорского дворца.

Альбрехт приподнялся в стременах и вскрикнул со злым весельем:

– Кажется, мы вовремя!

Высокая ограда облеплена орущим народом, снизу подпирает толпа, самые отважные перебираются через острые наконечники, оставляя клочья одежды, а то и мяса, срываются на ту сторону.

Я с трудом рассмотрел там редеющую цепь дворцовой стражи. Одни тычут остриями алебард между прутьями решетки, другие всаживают клинки в тех, кто ухитрился перебраться через ограду на территорию дворцового сада.

Слева с пиками в руках налетела конница Чекарда, Альбрехт повернулся ко мне:

– А мы?

– Нужно показать, – ответил я, – что мы на стороне законности. Императоры всех стран, объединяйтесь!

Он моментально выхватил меч и аристократично молча ринулся на осаждавших со спины. Я чуть замешкался с выбором оружия, а затем в мою ладонь с размаху впечаталась холодная рукоять меча, длинного и чуть расширяющегося на конце.

От лезвия и даже рукояти пошел недобрый зеленый свет, словно я сжимаю в руке холодное пламя, непонятное и потому особенно опасное.

Альбрехт успел зарубить двух, я же только вскинул клинок над головой, но получилось вообще-то театрально красиво.

Конники Норберта пронеслись вдоль ограды словно ураган, сметающий опавшие листья, за ними остались кучи трупов и просто разбросанные тела.

Еще с десяток пробовали отползти, но разведчики по взмаху руки Чекарда хладнокровно добили их и помчались вслед за своим командиром.

С той стороны ограды солдаты в форме императорской гвардии, что выглядит для моих орлов такой смешной, измученные и с помятыми кирасами, смотрят между металлическими прутьями с угрюмой обреченностью.

Я вложил меч в ножны и помахал рукой.

– Благодарю за службу! Вы не оставили свой пост, за что получите повышение и прочие награды. Плюс единовременное жалованье в двойном размере.

У них даже не нашлось сил переглянуться, смотрят на меня и моих людей с подозрением, никто не сдвинулся с места.

Альбрехт сказал им резким голосом:

– Открыть ворота!.. Не видите, помощь пришла.

Один из воинов, по виду старший, спросил с твердостью:

– О помощи нам не говорилось.

Я указал большим пальцем через плечо в ту сторону, где высится устрашающий багровый купол Маркуса.

– А о таком вам сказали?.. Быстрее отворяйте ворота!..

Мой голос прозвучал достаточно властно, я сам ощутил в нем новые нотки, что-то особенное, заставляющее людей повиноваться.

Стражник вздрогнул, бросился к воротам. Двое помогли ему с готовностью, а когда створки широко распахнулись, я сказал с достоинством:

– Вы хорошо исполняли свой долг и будете вознаграждены! Обещаю.

Даже на этой стороне ограды перед воротами широкие пятна крови на брусчатке, в щелях между камнями кровь еще даже не успела впитаться. От ворот по брусчатке красные полосы, словно трупы утаскивали в спешке, тысячелетние традиции и устав велят держать территорию дворца в чистоте.

Норберт взмахом руки послал группу своих вперед, но те не помчались к главному зданию, как я ожидал, а заученно рассеялись по два человека, охватывая весь комплекс строений, как жилых, так и административных, если я правильно угадываю их назначение.

Копыта наших коней красиво и бодро стучат по широким плитам белоснежного мрамора площади, что не площадь, а широкая аллея, ведущая к главному зданию дворца.

Справа и слева уже зелень, фонтаны, из-за цветущих кустов несется щебетанье и чириканье спрятавшихся птиц.

Норберт и его ближайшие помощники держатся в седлах ровно и с холодными непроницаемыми лицами, дескать, и не такое видывали, хотя дворец Скагеррака ошеломил даже меня величием и той редкостной красотой, когда монументальность форм умело сочетается с изысканностью стиля.

Рыцари за моей спиной тоже хранят молчание, только Митчелл отпустил какую-то шуточку, но никто ее не поддержал обычным хохотом.

– Вон те два здания должны быть для гостей, – предположил Норберт. – А заложников я поселил бы вон в том, пониже, его легче держать под наблюдением.

– Ими позже, – ответил я веско. – Сперва главный дворец, там разместим военную комендатуру. Со всеми неудобствами.

– И военное положение?

– Да, – подтвердил я. – По всей империи. Все несправедливые местные законы отменяются, действуют только справедливые.

– Справедливые, – уточнил он, – это наши?

Я взглянул с укором:

– Герцог!

Он сказал пристыженно, но с ухмылкой:

– Приятно быть всегда справедливым. И во всех случаях. Что бы ни натворил.

– Вы не натворите, – посочувствовал я. – Мне бы ваши ежовые рукавицы, сэр Норберт! Вы всегда такой правильный! Вы не отец Дитрих в молодости?

Его ухмылка стала шире.

– Думаю, отец Дитрих в молодости покуролесил. Потому теперь такой мудрый и нравоучающий.

Глава 7

Громада здания вырастает, уже можно рассмотреть барельеф на стенах, но все еще нет подавляющей монументальности. Некая возвышенность форм придает ощущение радостного подъема, но сейчас я, как и Норберт с его людьми, всматривался в небольшой отряд воинов в металлических доспехах и с цветными плюмажами на верхушках шлемов, что высыпали из здания и загородили вход.

Норберт вскинул руку, отряд послушно остановился. Я первым покинул седло, Бобик уже вертится в нетерпении, и едва мы с Норбертом и его командирами двинулись вверх по ступенькам, помчался впереди нас.

Стража императорского дворца, одетая настолько ярко и пышно, что просто клоуны, тоже всматривается в нас с напряженным вниманием, а по мере того, как поднимаемся по ступенькам, один за другим обнажили мечи и выстроились в две линии, загораживая расписные двери, больше похожие на ворота.

Я покосился на своих, у всех на лицах веселье и пренебрежительные улыбки. Трудно считать опасными воинами тех, кто защищен только легкой кирасой, а короткие зеленые штаны и ноги в чулках вызывают здоровый мужской смех.

Я только открыл рот для приветствия, как один из воинов в женских туфлях сказал резко:

– Стойте!.. Дальше ни шагу!.. Кто вы?

Я сказал дружеским голосом:

– Помощь, доблестный сэр. Очень своевременная. Если бы не подоспела, там уже сломали бы ограду, а вы отбивались бы от тысяч обезумевших дикарей, что уже растоптали бы благородного сэра Титуса с его людьми! Да-да, ваши горожане совсем одикарели… А кто вы, сэр?

Я постарался подпустить в голос высокомерного величия, воин ответил торопливо:

– Юстер, младший командир дворцовой стражи. Несу охрану.

– А где старший? – спросил я.

Он чуть запнулся, ответил уклончиво:

– Два дня назад отбыл, передав управление мне…

– Понятно, – сказал я и посмотрел на него пристально. – Вам же понятно, верно? С этой минуты вы, Юстер, старший по охране дворца. Благодарю за службу!

Он спросил торопливо:

– Что с внешней охраной?

– Потерь почти нет, – сказал я успокаивающе. – Мы успели вовремя. Чернь разбежалась… которая успела. Если снова и сунутся, то дальше ограды никто не пройдет, мы там оставили и своих людей. Как во дворце?

Он ответил послушно:

– Продуктов на неделю.

– Прекрасно, – ответил я. – За неделю все наладим.

Он перевел устрашенный взгляд на багровый купол Маркуса, что заслонил треть неба.

– Сэр…

– Все под контролем, – заверил я величественно. – Пойдемте, сэр Норберт.

Юстер опомнился, загородил дорогу.

– Но это дворец императора!

Я покачал головой:

– Эх, Юстер… Вы ревностно исполняете долг и тем нравитесь. Но должны понимать, что если захотим войти… И дело не только в том, что останетесь здесь на ступеньках окровавленными трупами, вы бесстрашны, но распаленные кровью не войдут, а ворвутся в здание.

Он поспешно отступил.

– Сэр… но я даже не знаю, из какого королевства прибыла помощь!

– Дружественного, – заверил я. – Главное, дисциплина и порядок, не так ли?.. Все, кто повинуется закону и порядку, с нами. Вы думаете иначе?

Он заколебался, но все же вскинул руку, а его стражники, все еще с алебардами в руках, с явным облегчением, но для вида хмурясь и сверкая глазами, отступили от двери в обе стороны.

Мы с Норбертом вдвинулись в холл, за нами еще пятеро младших командиров. Один выслушал Норберта, выскочил наружу и замахал обеими руками.

– Первая сотня ко мне!.. Остальным держать боевой порядок, охранять двор!

Я прислушался, но сэр Юстер, похоже, решил не препятствовать, и в холл начали входить спешившиеся разведчики и мои рыцари, что взяли на себя охрану своего вождя и отца народа.

– Похоже, – сказал я, – слуги продолжают работу. Им не так страшно, когда чем-то заняты… Хотя, конечно, кто-то сбежал… Осмотреть и взять под контроль все нижние этажи! А мы заглянем в личные покои императора.

Норберт сообщил:

– Мои люди заглянут везде, но ничего не тронут.

– Хорошо, – одобрил я. – Кстати, отыщите придворного мага Джонатана Кавендиша. Это королевский маг второго допуска, кавалер Золотой Кометы.

Он прямо взглянул мне в глаза.

– Да, сэр Ричард… Похоже, вы знаете об этой империи больше, чем мы догадываемся?

– Нет-нет, – заверил я поспешно. – Просто занесло как-то к нему. Как мага к магу. Сами понимаете, общие интересы, увлечения…

– Бабы, – договорил он мрачно, – пьянки, драки…

– Нет-нет, – повторил я, – он слишком стар. Я тоже, раз уж старые книги читал.

– Страшно и представить, что вы там вычитывали.

Он оглянулся, повелительно вскинул руку.

– Эй там!.. Бегом!

Послышался топот ног, вбежал человек в ливрее лакея, с ног до головы содрогаясь от усердия, бледный и взвинченный.

– Повинуюсь…

– Отыщи королевского мага, – велел Норберт, взглянул на меня и уточнил: – Джонатана Кавендиша, других не надо.

Я добавил:

– Его еще называют Лаперузой. Возможно, за спиной. Беги!

Он выметнулся за дверь, послышалась частая дробь каблуков. Похоже, лаборатория королевского мага располагается тут же, на первом этаже рядом с кухней, потому что уже через пару минут двое воинов ввели, поддерживая под руки, человека в расшитом золотыми звездами халате до пола и в островерхой шляпе с широкими полями.

Он поднял голову, наши взгляды встретились, его брови приподнялись.

– О, снова вы, Ричард Длинные Руки…

Норберт и Чекард переглянулись, Чекард пробормотал:

– Не удивлюсь, если наш лорд всех местных баб успел обрюхатить. Как ему такое удается…

– Сэр Джонатан, – сказал я доброжелательно, – да-да, теперь уже сэр, научные кадры нужно беречь и давать им льготы, что я и намерен делать для подъема сельского хозяйства. Где наша милая принцесса?.. Кстати, как ее зовут?

За моей спиной Митчелл прошептал:

– Палант, слышал?.. Даже имен не спрашивает, сразу брюхатит. Вот это жизнь!

Кавендиш взглянул на меня исподлобья.

– Зачем она вам?

– Верну домой, – сообщил я. – И вообще всех заложников отпущу.

Митчелл за моей спиной с жаром прошептал Паланту:

– Всех успел, чем угодно клянусь!.. Отпускает уже обрюхатенных!

Кавендиш проговорил с иронией:

– Полагаете, успеют добежать до своих родных до того, как миру настанет конец?

За моей спиной довольно гоготнули, Альбрехт продолжал рассматривать чародея с безразличием и скукой на лице, тот наконец уловил что-то неладное, пошарил взглядом по нашим лицам.

– Что-то не так?

Я смолчал, зато Норберт поинтересовался медленно:

– Ваше Звездное Величество, вы уверены, что это умный человек?

– Он маг, – уточнил я, – а магу не обязательно быть умным. Магия не наука. Магия ближе к поэзии, искусству, а где вы видели умных поэтов, художников, артистов?

Норберт кивнул:

– Ах да, понятно. Но ваш Карл-Антон совсем не дурак.

– Он алхимик, – пояснил я. – А это переходная ступень от мага к ученому.

Кавендиш сказал раздраженно:

– Мне трудно понять юное поколение с его новомодными словечками! Но сейчас, как я понимаю, весь дворец в вашей власти… Пусть даже на часы или сутки.

– Как и город, – уточнил я, – и вся империя. Где принцесса?

Он с недоверием посмотрел все еще исподлобья.

– Она в моем кабинете. Там безопаснее.

– Точно? Пожар не устроит?

– Она аккуратная девочка, – сообщил он. – И уже знает, к чему прикасаться нельзя.

Митчелл прошептал за моей спиной Паланту:

– Слыхал? Уже знает…

Я подумал, кивнул:

– Ладно. Сейчас все равно рискованно везти ее в Монтегю. Да и зачем? Пусть побудет. Дорогой герцог, мы пока посмотрим, что там выше, а магу пусть объяснит положение дел, если восхочет, кто-нибудь из ваших свободных разведчиков. Кому совсем уж делать нечего.

– Сделано, – ответил Норберт и, кивнув одному из своих, молча пошел за нами с Альбрехтом.

Из холла левая дверь распахнулась в роскошнейший зал. Я заметил, как вздрогнули Альбрехт и Норберт, я сам поежился: свод где-то в небесах, стены одна от другой на сотню шагов, а между ними ни единой колонны, поддерживающей потолок.

Зато полуколонны выступают из стен настолько объемные, что и не колонны, а крепостные башни. Свет идет от стен и безумно высокого потолка, подозреваю, что выше этажей нет, хотя и непонятно, что за дикая архитектура.

Я постоял на пороге, созерцая эти чудеса без всякой приязни, я же не Пржевальский какой, а политик вроде германского короля Густава, что не хотел быть великим полководцем, а предпочитал прожить без войн и потрясений в своем тихом королевстве.

Альбрехт пробормотал:

– Зачем такие… размеры? Глупость какая-то.

Я сказал с подчеркнутым равнодушием:

– Где глупость? Холодный расчет. Воюют не только армиями, дорогой герцог. Сражения начинают вот с такого давления… Да-да, величие дворца гласит о силе и мощи народа. Или правительства, не важно. Посмотрит на такие колонны иной приглашенный в гости король, скажет себе: нет, с этими тягаться не смогу.

Альбрехт вздохнул, а Норберт сказал с пониманием:

– Архитектура в политике? Или политика в архитектуре?