Она вышла на низенький порожек, чистая и свежая, как облупленное яичко, и пару раз крутанулась на месте, схватившись за края платья. Зеленая юбка поднялась куполом, переливаясь золотистыми нитями, которые вшиты в ткань.

Селина засмеялась и произнесла:

– Это мне Каонэль отдала, а Эвриала перешила. Потому, что было слишком велико, особенно в некоторых местах. Но теперь в пору.

Лотер оглядел ее с головы до ног и пробормотал:

– Мда… и впрямь впору.

Платье, доставшееся Селине от эльфийки действительно перешили по размеру, оставив лишь глубокий вырез, которыми изобилуют все наряды серой. Но если декольте Каонэль едва не прорывает ткань, то на фигурке ихтионки наряд висит, как на мальчишке.

– А ты куда идешь? – спросила ихтионка, видя, что Лотер мрачнее обычного. – Что-то случилось?

Полузверь покривился.

– Ничего такого, что стоило бы твоего внимания, – отозвался он. – Не забивая свою чудную головку всякой ерундой.

Надбровные дуги Селины сдвинулись, личико нахмурилось, она надула губы и проговорила обиженно:

– Я, если не забыл, спасла вас от огненного тролля. Можно и сказать, если случилась беда.

– Конечно спасла, – успокаивающе проговорил ворг. – И если беда случится снова, тебя первую позовем. Честное воргское.

Селина подозрительно прищурилась, глаза превратились в красные щели.

– Правда?

– Обещаю, – клятвенно заверил полузверь, гладя на изумрудное платье Селины.

В груди заворочалось, он попытался сосредоточиться на мысли, которая постоянно ускользает, но красная завеса в голове сгустилась так плотно, что теперь напоминает стену. Он не знал, почему это платье вызвало копошение в памяти, но ощущение не самое приятное.

Лотер вздохнул, а Селина, заметив набежавшую на лицо полузверя тень, спросила торопливо:

– Лотер, ты какой-то очень мрачный. Уверен, что не могу помочь? Я, хоть и не сухопутная, но могу сварить похлебку из водорослей. Они тонус поднимают. Сразу настроение улучшится. А? Будешь похлебку? Правда, я давно не варила. Но постараюсь ничего не напутать.

Ворг покачал головой, представляя, как будет давиться варевом из морской травы, и сказал:

– Спасибо за заботу, Селина. В другой раз, обязательно. Сейчас дел много. Ты пока лучше накорми Керкегора своей похлебкой. А то он такой угрюмый, такой угрюмый.

Лицо Селины стало встревоженным, глаза с рубиновой радужкой округлились, она спросила:

– Серьезно?

– Да вот только расстались с ним, – ответил Лотер честно. – Обиделся, что не хочу отдавать ему северные Изумрудные леса. Знаешь, как расстроился?

Ихтионка вздохнула.

– Керкегор мне, конечно, не очень нравится, – произнесла она. – Но если он в печали, то суп из водорослей ему нужен, как рыбе вода. Пойду варить.

Селина скрылась в куполе, который похож на тот, что венчает верхушку Зала Советов, а ворг мрачно ухмыльнулся и двинулся к резиденции Гнура, которая раскинулась, как настоящая гоблинская деревня.

По мере приближения Лотер стал различать звуки музыки, смех, топот ног. Когда подошел к первому дому, перед которым раскинулся огород с тыквами, из двери вышла северная гоблинша с кувшином.

Она окинула ворга недовольным взглядом и спросила:

– Чего пожаловал? На праздник? Мы всяких полузверей не пускаем.

– Я не всякий, – отозвался Лотер и сунул пальцы в карман.

Когда из него показался блестящий край осколка, лицо гоблинши переменилось, взгляд стал тревожным.

– Беда что ли какая? – спросила она, подтягивая кувшин к груди.

– Мне нужен Гнур, – отозвался Лотер, игнорируя вопрос зеленомордой. – Отведешь?

Гоблинша помялась немного, словно решает, стоит пускать ворга на веселье гоблинов и что скажет гоблинский Хранитель. Потом потрогала короткие, но острые бивни над нижней губой и сказала:

– Идем. Только если с дурными новостями…

– Я по делу, – сказал ворг.

Гоблинша облегченно вздохнула, и они двинулись в центр резиденции гоблинов. Пока шли, Лотер глазел на добротные домики, ухоженные огороды и загоны для скота, построенные с такой дотошностью, что птеринг обзавидовался бы.

Впереди перед трехъярусным домом Гнура полыхает костер. Языки пламени взлетают в небо на три ворговских роста, вокруг пляшут северные и южные гоблинши в нарядах из шкур. Все босые, с короткими цветными гребнями на головах. Гоблины в стороне тоже что-то пританцовывают, но неохотно, будто для вида. Зато к столам, которые выставлены по обеим сторонам от костра, бегают часто. Те выставлены до самых огородов, не обойти, только напрямик пробираться.

Чуть дальше за костром и толпой пляшущих деревянное возвышение с широким стулом, на котором гордо восседает Гнур. Рядом на таких же стульях какие-то другие гоблины и гоблинши, которых Лотер прежде не видел. Все довольные, смеются, выпячивают бивни и время от времени выкрикивают что-то одобрительное танцующим.

Полузверь покосился вверх. Солнце, сползло к морю, небо приобрело лиловые краски, а отблески огня на лицах гоблинов придают зловещий вид.

Гоблинша, что привела ворга, указала вперед.

– Вот, иди, – сказала она. – Только не говори, что я привела. А то вдруг чего дурного расскажешь, а меня обвинят.

Лотер кивнул.

– Оставлю в тайне, – сказал он и двинулся к Гнуру сквозь извивающиеся в танце тела.

Гоблинские женщины танцевали так увлеченно, что несколько раз чуть не вспороли бивнями грудь Лотера. Приходилось уворачиваться, как во время битвы, отпрыгивать и втягивать живот.

Кое-как полузверь выбрался из толпы веселящихся гоблинов, а выйдя на свободный пяточек, отряхнулся и проверил карманы. Убедившись, что осколок на месте, в глубокой потайной складке, куда даже ловкие пальцы воришек не пролезут, полузверь облегченно выдохнул.

– Лотер! – донесся скрипучий голос со стороны возвышения.

Ворг оглянулся.

Гнур замахал ему, не вставая со стула. Полузверь направился к нему, спеша убраться подальше от размахивающих бивнями зеленомордых красавиц.

– Чего у тебя тут за пир? – спросил ворг подойдя и усевшись на стул, который быстро освободила миниатюрная гоблинша по приказу Гнура.

– Праздник урожая, – ответил гоблин. – Каждый год надо справлять, чтоб все хорошо росло, плодилось и размножалось.

– Гоблинши вокруг костра для этого танцуют? – спросил Лотер.

– Конечно! – выдохнул Гнур. – Чем лучше пляшут, тем лучше задобрятся боги. А, значит, урожай будет хорошим. Тыквы, знаешь ли, на новой земле должны прижиться. А они, как известно, любят тепло. Стало быть, нужно задабривать духа огня.

Музыка стала ритмичнее. Лотер скользнул взглядом по крепким фигурам гоблинш в коротких юбках, с обнаженными животами, что стали извиваться перед костром еще иступленней, и хмыкнул.

– Ну конечно, – сказал он, ухмыляясь. – Духа огня. Как же. Скажи лучше, что поглазеть на клыкастых девиц восхотел.

Глаза Гнура округлились, бивни выпятились вперед, он проговорил возмущенно:

– Да что ты вообще знаешь о празднике урожая? Сидите у себя в лесу, кости грызете. А ферма и скотина особого подхода требует. Она как, крашар, любит заботу.

Он любовно погладил кривой ятаган на поясе, с которым не расстается даже во сне, и добавил:

– Ты чего пришел? Тоже поглазеть… В смысле, духов огня задобрить?

Полузверь снова покосился на танцовщиц и проговорил, прочистив горло:

– Не совсем. Тут вот какое дело…

– Ох, не нравится мне такое начало, – перебил его гоблин.

– Да погоди ты, – отозвался ворг, хмурясь. – Помощь нужна.

Гнур прищурился и внимательно посмотрел на полузверя, словно пытается разглядеть подвох. Потом отхлебнул из кружки, которую поднесла все та же миниатюрная гоблинша, которая освободила место Лотеру, и сказал:

– Ладно. По старой памяти готов выслушать. Мы с тобой дрались бок обок. Хотя резиденцию строили мне ого-го, как долго. Но зато теперь погляди.

Он демонстративно провел дланью, показывая, какой размах у его резиденции, сколько гоблинов, огородов и домов с легендарными печками.

Лотер скользнул взглядом по постройкам, которых стало немного больше, чем, когда только возвели Гнуру дом. Потом сказал:

– Нужна корова.

Надбровные дуги гоблина поднялись, глаза округлились, а рот раскрылся, еще больше оголяя и без того опасные бивни.

– Корова? – не понял он.

– Да, – нехотя повторил ворг. – Корова. Обычная, которая молоко дает.

Гнур пару секунд непонимающе смотрел на полузверя, потом отдал кружку гоблинше и спросил:

– А тебе зачем корова? Сожрать? На сожрать не дам. У нас каждая голова ценится. Потому, как выращивается из теленка с особой тщательностью. Нечего всяким воргам их есть.

Лотер замотал головой.

– Да не собираюсь ее есть, – сказал он. – Мне своей дичи хватает.

– Ну раз, не собираешься есть, – ответил Гнур с облегчением, – тогда куда ни шло. Разводить будешь? Не ужели полузвери решили заняться полезным? Хвалю. Ели будете продолжать в таком духе, когда-нибудь станете такими же мудрыми и умелыми, как гоблины.

Ворг поскреб подбородок и сказал:

– Это не для меня.

Гнур встрепенулся.

– А для кого? – спросил он. – В подарок женщине? Ты лучше крашар тогда подари. Крашар лучший подарок. Это я тебе со знанием дела говорю. Ни одна женщина не устоит, если ей преподнести новенький ятаган с зеркальным лезвием, да удобной ручкой.

– Да причем тут женщины? – огрызнулся ворг. – Это фермеру одному. Пообещал.

Гоблин даже отпрянул.

– Погоди, – сказал он. – Это для человека что ли?

– Ну да.

Руки Гнура сложились на груди, он сдвинул надбровные дуги и покачал головой.

– Э, нет, – сказал гоблин. – Тебе еще бы выдал корову. Хоть плохенькую, но выдал бы. А за людей даже не проси. Меня мои собратья не поймут, если начну раздавать коров после того, как они сожгли дом нашему сородичу.

– Если не забыл, вы убили поджигателя, – напомнил Лотер.

– А кто видел? – спросил Гнур. – Кто докажет? Никого мы не убивали. Мы безвинно пострадавшая сторона в этом деле. В общем, без обид, Лотер, но человеку корову не дам. Сходи к Брестиде. Может она что дельного скажет.

Лотер недовольно вздохнул. Поднявшись хрустнул шеей так, что сидящая радом гоблинша подпрыгнула и выронила кружку из рук. Та с грохотом упала, а на деревянном помосте растеклась небольшая лужа.

Гнур раздраженно покосился на нее, мол, что ты за гоблинша, если от каждого шороха вздрагиваешь, а зеленомордая девица быстро подобрала кружку и спрыгнув с помоста, затерялась среди танцующих.

– У Брестиды, вроде, кони только, – сказал ворг.

Гнур развел руками.

– Ничем не могу помочь, – сообщил он. – Может, твоему человеку конячье молоко подойдет? В жарких странах, говорят, пьют молоко двугорбых лошадей. И вообще, ты чего за людей просишь? Человеком стать решил?

Лотер посмотрел на гоблина, словно тот вылил ему на ноги ведро помоев.

– Я тебя разве обижал? – спросил он. – Пришел, нормально спросил. Нет, так нет. Зачем обзываться сразу?

– Какой обидчивый, – буркнул Гнур.

– Задумчивый, – поправил его ворг. – И не ел давно.

С этими словами полузверь развернулся и двинулся сквозь толпу танцующих гоблинш в сторону востока, уворачиваясь от острых, как крашары, бивней.