Глава 5

Я пнул в ярости в стенку. Ступня неожиданно легко пробила пожжённую молнией поверхность. Несколько минут работы и – ура! Передо мной дыра, достаточно широкая пролезть узкоплечему мелкинду.

Снаружи сумрак навалился на озеро, свечение тихонечко гаснет от берегов к центру, там яркий водоворот, словно магия уходит в неведомую дыру. Анты бегают суматошно, иные с потерянным видом суют в озеро куски еды, ждут превращения.

Шаг, другой вдоль стены пещеры, пытаюсь проскочить незамеченным. Сторожевой ант из самых крупных бросился наперерез. Огромные насекомые – жвала щелкают у пояса, в дыхательные трахеи палец всунуть – встретились только здесь, в густом как суп пьянящем воздухе. Сяжки мельтешат, с ближних концов пещеры устремились полчища.

Я отскочил спиной к камере. С задних рядов пробираются анты со шматами скользкой субстанции. Я рванул из-за пазухи амулет Пут и с размаху впечатал в голову ближнего стража. Кристалл амулета взорвался ярко-белыми огненными брызгами. Ант опрокинулся, засучил лапками, дёрнулся раз-другой и затих. Остальных антов унесло комочками, такими жалкими и совсем не грозными, когда переломаны лапы. Насекомые шевелятся и пробуют ползти, из лопнувших тел сочится мерцающая слизь. Но на шум бегут новые.

Я бросился к тоннелю, откуда тащили тело.

Наклонный ход трижды привёл в тупик, лишь слабый след, когда волокли тяжёлое, не даёт заплутать окончательно. Я с новой сноровкой рою последние пару локтей вверх, лавина рыхлой земли ринулась на меня и мимо меня, яркий свет слепит на миг. Проморгался. Дюжина крестьян показали спины и драпают со всех сил, судя по косой сажени в плечах, впереди всех старосты сынок.

Выбрался, лежу без сил, глядя в небо. Рядом рукой достать покосился крест и смотрит с укором в зёв опустевшей ямы. С утра ни облачка, вчера небо сплошь затянуло – погода меняется быстро, как осенью. Солнце высоко, часов десять-одиннадцать, я вскочил и бросился к близкому краю леса.

Знакомый бурелом встречает обломанными ветками и содранным дёрном, как дружина прошла. Я прибавил ходу, широкой дугой заходя на лагерь. У костра ни дымка над укрытыми пеплом углями и полно следов. Пивной жбан разбит в щепки, мышастого цвета зверёк тащит куриную кость. Припал к земле настороженно, волочит дальше, признав за своего, – я в остатках засохшей слизи и перемазан землёй.

На подступах к лежбищу иду сторожко, у края замер. Дуб на вершине овражка печально свесил обломанные нижние ветви. Листья трепещут под ветерком, словно пытаясь скрыть красные лужицы, но лишь гоняют мух. Старое дерево молчит, почему подле корней два рыцаря без голов, лежат, прикрывшись разбитыми в щепу щитами. Шлемы укатились в сторону, лопнули от страшного удара, внутрь лучше не заглядывать. Один рыцарь крепко стиснул рукоять, меч сломан у основания. Другой клинок лезвием воткнут посреди ручья, покачивается в токах воды. На рукоять присела стрекоза, тотчас сорвалась и хищно ловит наевшуюся муху.

За спиной предательский треск ветки, я рывком обернулся. Навстречу крадётся сэр Хурбис, рукав жиппона разодран, мелкие веточки запутались в гриве чёрных волос, но в остальном – хоть на королевский приём.

– Нашёлся, изменник! – закричал он, выпрямившись в рост, в руке обнажённая сталь. В отдалении за деревьями широкой дугой с дюжину стражников, плащи королевских цветов поверх железа.

Я скатился на дно оврага, со всех сил припустил вдоль. За спиной проклятия, дробный топот тяжёлых подошв. Долетел запоздалый приказ:

– Да ловите же, стадо меринов! Сокрушите кости предателю!

Заимка бортника выскочила как родная, но я встал вкопанный: пчелиные колоды повалены, а кони мирно пасутся перед охапкой свежей травы. Из-за угла сарая выступил Хольстер.

– Как здесь оказался, я велел сторожить тролля! Да что у вас случилось?! – выпалил я.

– У тебя случилось, наивный наш пустынник, – проговорил Хольстер, глядя мелкими своими глазами поверх вздёрнутого носа. Сбоку подошёл Роуди, теребит обух секиры и отводит взгляд.

– Ты уехал, как пропал. Роуди вернулся из деревни в ту же ночь, тебя нигде нет, – продолжил Хольстер. – А мы остались без амулета Пут!

– Это побоище в овраге… Что с принцем?!

– Не знаю, никто не знает, – ответил Роуди, сделав жест Хольстеру помолчать. Пальцы гнома побелели на обухе, вот-вот продавят калёную сталь. – Видимо, тролль оказался зело силен и ловок. Тебя ищет королевская стража!

– Я не виновен, это несчастный случай! Кто знал, что застряну в проклятом подземелье на целые сутки?! А вы где были, могли что-то придумать? – в ужасе воскликнул я.

Хольстер посмотрел вопросительно на Роуди, тот кивнул.

– Нет. Ты виноват, ты сбежал с амулетом, чтобы погубить принца, – бросил Роуди тяжёлые, как приговор слова. – Пока не поздно – беги!

– Заодно спасёшь нас, – добавил лихорадочно Хольстер. – Иначе – всё на тебя свалим, так и знай! Используй шанс! Спасайся в свои пустыни, в ретунский анклав – куда угодно! Вот, даже золота дам!

Я оторопел. К горлу подступает тошнотворный комок, а ноги ватные. Не разбирая дороги, я двинулся вперёд.

– Лучше коня, – прохрипел я безнадёжно, но Хольстер сдвинулся, пропуская.

Я торопливо зашагал, понёсся, конь узнал и фыркает, трясёт головой. Уши торчком, насторожились вдруг к лесу. Хольстер неожиданно быстро метнулся между нами.

– Поздно! – крикнул он на шум солдат, те ломят через подлесок. В руках как из ниоткуда диковина – карманный арбалет, болт на взведённой тетиве, а через прицельную рамку уставился прищуренный глаз.

Я попятился, повернулся бежать, навстречу стремительный взмах. Нырком бросился вниз и вперёд, но в затылок прилетело, я кувырком. На фоне неба навис Роуди, кулаки сжаты, глазки бегают, прячут взгляд под рыжиной мохнатых бровей.

– Вот он, держите! Молодцы, не зря оставил здесь. Эй, ребята! Вяжите и этих двоих! Потом разберёмся, кто виноват, – долетели слова Хурбиса, последнее, что запомнилось, прежде чем стали пинать.

Бесхвостая ящерка осмелела, заползла на ладонь, сухой язычок стреляет в хлебные крошки, треугольная головка проворно глотает, не жуя. Я шевельнулся, ящерка юркнула в солому, молнией вдоль стены – свободное существо пусть в просторной, шага три на четыре, но камере.

Хольстер бубнит из камеры по соседству, то пытается оправдаться, то скулит и ноет о благородном происхождении, несёт чушь о больших связях с важными людьми. Роуди с ним, хранит достойное молчание. Сказал только раз – велел Хольстеру заткнуться.

Сквозь решётчатое окошко в запертой двери неровный свет, жёлтые квадратики ползут по полу камеры в такт шагам стражника.

– Эй, служивый! – позвал я. – Долго сидеть, не жравши?

Охранник замер, тупой конец копья гулко ударил в пол.

– На плаху торопишься? – буркнул он. Продолжил, разговорчиво: – Перед эшафотом подадут обед по-королевски! Хотя, какая тебе, инородцу, плаха, верёвки хватит, а то и зарубят по-тихому мечом. Эх, побыстрей бы, осточертело сидеть. Я воин, а не тюремная крыса!

Донёсся смешок, кто-то произнёс, приближаясь, мелодичным, почти женским голосом:

– Гордись, служивый, королевского убивца сторожишь, внукам сказывать станешь!

В окошке замаячило холёное лицо Тевиэля-эльфа, улыбка на губах немного кривая.

– Ай-я-яй, Виллейн, как же так! Чем Его Высочество не угодил?

– И ты здесь! Правильно выгнали из Светлого Леса, кружишь как поганый стервятник. Лучше скажи, как дружок Гатарен поживает? У ведьмы зубы острые, как нож, и гнилые, что твоя совесть, – спросил я бодро.

– Спасибо известному сундучку, почти здоров, – спокойно ответил Тевиэль, в руках боевой амулет, – а ведьму порвали, не серчай.

– Врёшь, сбежала она. Куда вам, простофилям, её удержать.

– Клянусь Симарином… – эльф открыл уже рот продолжить в запале, как долетел шум множества сапог, и яркий свет факелов озарил подвал. Дверные запоры проскрежетали противно, ящерка решила, что на потолке безопаснее. Несколько крепких рук подхватили меня и тащат прочь из камеры, бросить на колени перед сколоченным наспех столом.

За столом кутается в вишнёвый бархат престарелый лорд, массивная золотая цепь поперёк груди, перстни с печатками душат жирные пальцы, лицо обрюзгло. По бокам помощники, один в одёжке, шитой серебряной нитью, присел с торца, под рукой стопка дорогой бумаги, меж пальцев перо. Справа от лорда сэр Хурбис. Вновь чист и опрятен, чёрные волосы сально зализаны назад, на губах глумливая ухмылка, но взгляд колюч и холоден. Придворный рыцарь и в тюремном подвале одет как на бал в костюм серой кожи.

– Кто здесь у нас? Та-ак, подручный Виллейн, из мелкиндов, – произнёс вельможа, рассматривая бумагу. – Не ожидал заговора среди колдунов. Я – королевский бейлиф, лорд Хилфкраст. Говорите, где принц, кто подговорил покушаться на Джетсета?

Бейлиф вздёрнул голову, подбородки заколыхались, следом и морщинистые щёки пришли в движение. Острый взгляд поверх значительного носа пронзает насквозь. Я затрепетал.

– Не знаю, я не виноват, это нелепая случайность!

– Отвечайте, вам ли поручено разведать и околдовать тролля?

– Да, мне. И двоим коллегам, Хольстеру и Роуди! – ответил я с надеждой.

– Вы отсутствовали в нужный момент, похитив заклинание, э-э… – Лорд оглянулся на помощников. – Амулет Пут.

– Ничего подобного! Да, я опоздал, застрял в подземелье, но без злого умысла.

– Амулет Пут был с собой? – спросил бейлиф.

– При обыске не найдено, – вклинился Хурбис. Бейлиф кивнул помощнику занести в бумаги. Я затараторил:

– Потратил в подземелье. Это не страшно, я шёл спасти принца и что-нибудь бы придумал, узнайте у Мастера. Он подтвердит, я способен на многое!

– Мы уже видим, на что способны. Свидетель показал, вам удалось выпросить амулет, несмотря на то, что Фитц Шиэр доверил подручному Хольстеру.

– Какой свидетель?! Мы всегда менялись поручениями, Хольстеру не интересна магия.

– Это не относится к делу, так и запишите, обвиняемый признал…

– Что признал, я ничего не признавал! – закричал я, дёрнулся встать, резкий удар под колени бросает обратно. Руки заломили нещадно, аж хочется взвыть. Но я лишь скрипнул зубами.

– Далее, вы отослали гнома Роуди в деревню, встречать отряд принца, оставили тролля на попечение одного Хольстера. Без амулета и, сами сказали, несведущего в магии!

Перо скрипит и мелькает в пальцах помощника с сумасшедшей скоростью, наверное, лучшего писчего в королевстве. Одет как один из тех, что не выходят из королевской канцелярии, но сейчас в подвале.