В самом начале 2000-х годов случайно подвернувшаяся мне научная статья привлекла мое внимание к теме кишечной микробиоты, которая в то время не вызывала особого интереса в научном мире.
Ученым давно было известно о существовании микробиоты кишечника. Ученик Пастера, русский ученый Илья Мечников, получивший Нобелевскую премию по медицине в 1908 году, еще на заре XX века упоминал о роли микробиоты в правильном функционировании организма. Однако изучение сообщества бактерий, живущих в животе, долгое время не казалось достаточно важным в контексте научных исследований, направленных на расшифровку генома человека в рамках поиска бессмертия.
В свою очередь, я ломал голову над вопросом, который почти ежедневно встает в моей гепато-гастроэнтерологической практике: почему некоторые люди, употребив алкоголь, чувствуют себя хорошо, в то время как другие, выпив столько же, испытывают сильное недомогание и даже могут умереть? Я искал новые пути решения этой загадки. Возможности и потенциал кишечной микробиоты меня чрезвычайно заинтересовали.
Команда исследователей, которой я руковожу во Французском национальном институте здравоохранения и медицинских исследований (INSERM), сразу же заинтересовалась этой перспективой. Мы одними из первых начали изучать связь между состоянием печени и микробиотой. Со временем кишечные бактерии стали для нас основным объектом исследования, мы заинтересовались их влиянием не только на печень, но и на весь организм, в том числе и на мозг, который дирижирует нашим поведением.
В самом начале мне в буквальном смысле пришлось закатать рукава. Я помню коридоры больницы Антуана Беклера в Кламаре, пригороде Парижа, куда я приехал, чтобы забрать то, что могло помочь мне найти ответы на многие вопросы: фекалии пациентов. В нескольких сотнях метров оттуда, в лаборатории, моя помощница Анн-Мари Кассар трансплантировала их мышам.
Так постепенно мы открывали удивительные свойства миллиардов бактерий, населяющих наш кишечник. Вместе с исследователями во всем мире, занимающимися этой темой, мы начали понимать, что специфические бактерии, принадлежащие к определенным семействам, необходимы всему живому, людям, животным и растениям, что их популяция меняется под воздействием множества факторов, в том числе меня, вас, каждого из нас.
Не таит ли микробиота в себе ключ к здоровью – как физическому, так и душевному? Она уже несколько лет находится в центре наших исследований. Открытия, которые мы совершаем каждый день, ставят под сомнение бо́льшую часть гипотез, разрабатывавшихся веками в различных отраслях медицины, в том числе и в психиатрии. Они дают не только новое понимание функционирования организма. Они во многом объясняют человеческое поведение и позволяют находить новые способы лечения поведенческих расстройств, от самых безобидных до достаточно серьезных.
Для меня как для врача психика – это не только разум. В том числе – и даже в бо́льшей степени – это нейромедиаторы и гормоны. Вещества, которые вырабатывает организм, такие как адреналин, дофамин или серотонин, влияют на наше настроение и, наоборот, сами от него зависят. Сегодня мы знаем, что нашим настроением управляет не только механизм «я сдал экзамен, я высвобождаю больше дофамина, и я счастлив». В действительности выработка, количество и качество гормонов, а также их восприятие рецепторами нейронов меняются под воздействием многих факторов: наследственности, окружающей среды, межличностных отношений, состояния внутренних органов… Микробиота – один из этих факторов. Некоторые исследования позволяют предположить, что она может быть одним из ключевых факторов, способных объяснить целый ряд сбоев в этой области.
С тех пор как я заинтересовался микробиотой, меня тревожит один факт. Бактерии появились на Земле 3,8 миллиарда лет назад, через 1 миллиард лет после появления в атмосфере кислорода. Они колонизировали нашу планету, они населили даже наши кишечники, где их эволюция чрезвычайно замедлилась. По крайней мере, так было до недавнего времени: за последние 60 лет изменилось очень многое.
После десятков тысячелетий дефицита пищи, порой даже голодных времен мы шагнули в эпоху беспрецедентного в истории человечества изобилия продуктов питания. Нашим кишечным бактериям пришлось в кратчайшие сроки адаптироваться к новым продуктам пищевой индустрии, полным сахара, жиров, подсластителей и добавок, к фруктам и овощам, выращенным с использованием химических удобрений. Некоторые бактерии не смогли пережить эту катастрофу. Природа не любит пустоту, и их место в наших кишечниках заняли другие культуры, не слишком к нам «доброжелательные», а может, просто не успевшие к нам адаптироваться.
Мы еще не можем оценить все последствия этих изменений. Конечно, уровень здоровья повысился и средняя продолжительность жизни увеличилась, но я наблюдаю тревожные явления. Например, с некоторых пор мы отмечаем целое нашествие аутоиммунных заболеваний, депрессий, зависимостей, расстройств аутистического спектра, что не может не беспокоить. Чтобы понять их природу и научиться бороться с этими заболеваниями, нам следует осознать, как мы меняем условия жизни наших бактерий: нашему с ними симбиозу грозят серьезные проблемы.
В данный момент наука делает лишь первые шаги в этом направлении. Но то малое, что мы уже знаем, содержит в себе целый ряд подсказок, помогающих нам не сбиться с пути. Революция впереди, она еще только начинается.
Перейдем к конкретным примерам.
В крупнейших научно-исследовательских учреждениях мира специалисты посвящают свои жизни изучению нескольких видов бактерий, выбранных из тысяч других. В Центре нейробиологии стресса и нейрореабилитации на базе отделения заболеваний желудочно-кишечного тракта Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе научная группа под руководством Кирстен Тиллиш сосредоточилась на двух довольно распространенных семействах, Prevotella и Bacteroides, способных влиять на наше душевное состояние.
Отобрали 40 здоровых женщин в возрасте от 18 до 55 лет и начали изучать популяции бактерий в их фекалиях, то есть их кишечную микробиоту. У семи женщин уровень Prevotella значительно превышал средние показатели, в то время как у 33 других превалировали Bacteroides.
Всем этим женщинам был продемонстрирован одинаковый набор картинок, на которых были изображены грустные или радостные события. Психологический тест-опросник Panas позволил измерить силу положительного и отрицательного воздействия этих картинок на каждую из подопытных.
На изображения, вызывающие положительные эмоции, все 40 женщин отреагировали почти одинаково позитивно.
А вот реакции на грустные, негативные, трагические картинки заметно различались… Интенсивность негативных эмоций коррелировала с уровнем Prevotella в их микробиоте. Семь женщин, в чьей микробиоте преобладали эти бактерии, оказались более чувствительными, более эмоциональными, независимо от их прошлого, от их жизненного опыта, уровня стресса и проделанной над собой работы. МРТ показали, что функционирование их мозга различалось: особые зоны, которые можно было бы упрощенно назвать чувствительными зонами, активировались намного интенсивнее у тех 33 женщин, в чьей микробиоте было меньше Prevotella.
На следующем этапе исследований специалисты сравнили численность Prevotella в микробиоте добровольцев родом из Европы и Африки. У европейцев бактерий Prevotella оказалось меньше, поскольку их рацион содержал намного больше переработанных продуктов, сахара, жиров и меньше пищевых волокон, что плохо сказывается на разнообразии микробиоты.
Не этим ли объясняется повышение уровня индивидуализма и недостатка эмпатии в нашем обществе по сравнению с африканским, где люди демонстрируют бо́льшую готовность сопереживать, сочувствовать и оказывать помощь? Как ученый я не могу дать категоричного ответа на этот вопрос, у меня нет ответа, основанного на доказательствах. Тем не менее этот вопрос меня очень интересует и волнует.
Результаты как этого исследования, так и других, о которых я поговорю позже, открывают головокружительные перспективы. Посредством еще неизвестных механизмов наши бактерии способны влиять на наше поведение. Делать нас более или менее эмоциональными, более или менее чувствительными к боли других людей, к их грусти, к их плохому самочувствию.
Страдают ли серийные убийцы, мучители и политики, ответственные за геноцид, от дефицита Prevotella и не в результате ли этого дефицита они были вынуждены предстать перед судом? Мы вправе задать этот вопрос, касаясь темы свободы воли. Поможет ли гиперчувствительным, гиперэмоциональным, гиперзастенчивым людям избавиться от лишних переживаний внесение в их микробиоту Bacteroides или другой бактериальной культуры?
А между тем в лабораториях международного масштаба уже научились избавлять мышей от стресса, депрессии и тревожности при помощи модификаций их микробиоты.
На первый взгляд это утверждение может показаться безумным. Как так, на наше существо и наше поведение, на наш характер и наши эмоции, на наши психологические расстройства влияют микробы в нашем кишечнике?
Не стоит недооценивать микробов! Эти живые организмы, хоть и не имеют мозга, знают, чего хотят, и добиваются этого. Микробы способны изменять поведение позвоночных организмов: умеют контролировать их мозг, влиять на их действия, желания, интеллект, восприятие себя и других. И даже способны подтолкнуть к самоубийству.
Вот пример – микроскопический паразит Toxoplasma gondii, вызывающий токсоплазмоз. Поведение зараженных им мышей становится суицидальным: у них нет возможности вести себя иначе. Запах кошачьей мочи, всегда отпугивавший мышей, начинает непреодолимо привлекать зараженных токсоплазмозом особей. Мышь следует за этим запахом до тех пор, пока не попадет в кошачью пасть. Таков план паразита, которому необходимо, чтобы мышь была съедена кошкой, в чьем организме он продолжит свой жизненный цикл и приступит к половому размножению. Паразит толкает мышь на смерть, и она повинуется.
Таким же образом муравьи, зараженные микроскопическим грибом с труднопроизносимым названием Ophiocordyceps unilateralis, превращаются в зомби, покидают муравейник, взбираются по стеблям растений на определенную высоту, вцепляются мандибулами в стебель и там умирают. А гриб, захвативший контроль над ними, получает возможность размножаться и расти.
Вероятно, наши кишечные бактерии менее авторитарны и пользуются другими методами, чтобы влиять на наш образ жизни. Но с недавних пор стало известно, что они могут оказывать воздействие на нейромедиаторы в наших нервных сетях. Присутствие или отсутствие, избыток или нехватка определенных бактерий сказываются, например, на выработке гормонов, участвующих в нашей системе внутреннего подкрепления, то есть на нашем удовольствии; влияют на наши тревоги, депрессии, наши зависимости от алкоголя, сахара или джанкфуда, а возможно, и на уровень агрессии по отношению к себе или окружающим. Словом, они в силах вызвать у нас поведение, выходящее за рамки нормы, в том числе и суицидальное.
Также известно, что не все мы одинаково склонны к зависимостям. Некоторые легко от них избавляются, в то время как другие склонны к рецидивам. О чем это говорит? О силе воли? Или о силе полезных бактерий?
Мне известны случаи, при которых одна зависимость сменяется другой: бывший алкоголик начинает объедаться, бывший профессиональный спортсмен уходит в пучину наркотиков или алкоголя, бывший обжора становится заядлым курильщиком. Они неисправимы? Или проблема заключается в нейромедиаторах, которым по неизвестным еще причинам нужна дополнительная стимуляция, гормональная или бактериальная, для того, чтобы обеспечивать нормальное самочувствие? В свете последних открытий более чем вероятно, что присутствие или отсутствие в микробиоте определенных бактерий заставляет некоторых людей нуждаться в повышенной стимуляции системы внутреннего подкрепления. Они становятся зависимыми.
О проекте
О подписке