1.2. Западный вектор российской внутренней геополитики

Характер западного вектора внутренней геополитики России определяется непосредственным соприкосновением ряда российских регионов со странами, входящими в блок НАТО. По мере включения России в процессы глобализации из-под контроля государства стали ускользать обширные традиционно им контролируемые сферы жизнедеятельности общества. Это ведет к утрате государством многих инструментов социального контроля, механизмов социального регулирования, что неизменно означает ослабление государственной власти, «размывание» суверенитета Российской Федерации. В этих условиях большинство факторов внутреннего национального развития становятся предметами международного внимания, от которого в решающей степени зависит место Российского государства и ее регионов в системе мировых координат. Поэтому во внутренней геополитике России стали актуальными и военно-стратегические вопросы.

Вступление стран Балтии в НАТО непосредственно стало затрагивать безопасность западных регионов России. Исчезла буферная зона, которая разделяла стороны. В странах Балтии вновь воссоздаются и расширяются военные объекты. На прежних аэродромах Советской Армии в Балтии размещаются теперь боевые самолеты Североатлантического блока. В Польше продолжается активное строительство инфраструктуры для войск НАТО, включая расширение аэропорта, военного порта Гдыни, размещение противовоздушных командных пунктов и станции связи, соединенной системой предупреждения НАТО и морскими кораблями. Разрушая Берлинскую стену и Варшавский договор, последнее руководство Советского Союза не позаботилось о правовом обеспечении военно-политического нейтралитета своих бывших союзников, а тем более – республик, входивших в состав СССР. В результате военные силы НАТО оказались в 130 километрах от Санкт-Петербурга. Военные эксперты отмечают, что США приняли Доктрину первого, обезоруживающего удара 80 тысячами крылатых ракет по административным и военным центрам, в том числе по шахтным пусковым установкам с точностью в 1,5-2 метра и с интенсивностью пуска в 1000 ракет в сутки. Подлётное время стратегической ударной авиации НАТО от границы Эстонии до Санкт-Петербурга не превышает 4 минут, до Москвы – не более 18. «Зачистку» территории от очагов сопротивления после обезоруживающего удара крылатыми ракетами могут провести войска НАТО в составе 24 дивизий и 254 бригад, имеющих на вооружении только в Европе до 13 тысяч танков, 25 тысяч боевых бронированных машин, несколько тысяч самолетов. В целом ВС США и НАТО на территории континентальной Европы имеют 2 армии, 23 дивизии, 84 полков и бригад, 10014 танков,18890 орудий, 543 корабля с 2500 крылатыми ракетами и 3862 самолета. А ВС РФ на Северо-Западном и Западном стратегических направлениях имеют всего 3 дивизии, 4 полка и 5 бригад, 510 танков, 1200 орудий, 88 кораблей (без крылатых ракет) и до 200 самолетов. Таким образом, возможности российских ВС на этом стратегическом направлении на порядок ниже группировки ВС США и НАТО [54, 6-8].

На территориях стран Балтии, как и в Польше, теперь можно разместить любой военный контингент и самые современные боевые системы. Таким образом, в Польше и Балтии уже создана и будет расширяться далее натовская военная инфраструктура, обеспечивающая США и их союзникам возможность быстрого сосредоточения в непосредственной близости от российских границ значительного количества современного вооружения, военной техники и войск.

Соединенные Штаты уже располагают потенциалом стратегической мобильности, обеспечивающим в сочетании с уже существующей в «принимающих странах» инфраструктуры возможность быстрой переброски значительного количества современного вооружения, военной техники и войск на территорию Польши и стран Балтии. В составе «трансформированных» дивизий американских сухопутных сил уже созданы бригадные боевые группы, которые с техникой и вооружением в течение дух суток могут быть оперативно переброшены в Польшу и страны Балтии. И США делают это в отсутствие всякой объективной военной необходимости и соответствующих военных рисков и угроз своей национальной безопасности. Становится очевидным, что США их союзники по НАТО и, в первую очередь, Польша, рассматривают Балтийский регион и как место возможного крупномасштабного военного конфликта, готовясь к участию в нем, и как плацдарм для дальнейшего и планомерного наращивания в нем своего военного присутствия.

Таким образом, на западном геополитическом векторе сама военная угроза национальной безопасности России стала реальностью. И вопрос состоит лишь в вероятности ее реализации в тех или иных условиях обстановки [214]. В связи с этим реальная (а не «словесная») готовность России к парированию возникшей угрозы должна быть обеспечена и поддерживаться уже сегодня.

В этих условиях Минск является единственным, пока еще не потерянным, стабильным политическим и военным союзником Москвы. Его потенциал может (и должен) быть максимально использован для своевременного и эффективного парирования военной угрозы, исходящей России на Западном направлении от НАТО, в первую очередь, с территории Польши и стран Балтии. Что предполагает, как минимум, возможность покрытия из российского бюджета на безвозмездной основе части оборонных расходов Беларуси. Видимо, привычка ведения «политического» диалога с Беларусью через «Газпром», РАО «ЕС России», министерство финансов или иные структуры не является адекватной современной военно-стратегической обстановке [214].

Политические процессы в 90-ые годы вызвали эрозию единого геополитического пространства страны. Поэтому в настоящее время весьма опасными региональными геополитическими вызовами являются начавшиеся в начале 90-х годов XX века в постсоветской России процессы территориальной дифференциации страны, которые породили сильные территориальные контрасты и диспропорции между субъектами Федерации. На западном геополитическом векторе наибольшую озабоченность в этом направлении, вызывает статус Калининградской области. Сохраняется опасность «ползучего реванша» со стороны Германии. Одной из неофициальных концепций является образование «Ганзейского региона Балтика» с включением в него трех прибалтийских государств и «Еврорегиона Кёнигсберг». Главная цель сторонников этой концепции – создание в ближайшие годы таких политических, экономических и юридических условий, которые позволят поставить вопрос о приеме «Еврорегиона Кёнигсберг» в члены Европейского союза вслед за Литвой, Латвией и Эстонией. При этом участие России никоим образом не предполагается. Видимо, считается, что экономическое развитие «под крылом» Германии позволит создать такую политическую ситуацию, при которой «Еврорегион Кёнигсберг» будет иметь достаточную юридическую автономность от России, чтобы самостоятельно решить вопрос о своем вступлении в Евросоюз. Некоторые литовские политики действуют даже решительнее немецких. Калининград они называют Караляучюсом, а всю территорию этого российского региона – не иначе как Малой Литвой. На разного рода международных форумах распространяется изданная в США «Энциклопедия Малой Литвы», в которой Калининградская область обозначена как «Караляучюсский край Литвы, оккупированный Россией», как «этническая земля балтов» и часть их «исторического наследия».

Представитель организации «Единство Балтии» Г. Багатис полагает, что президенты балтийских стран должны выступить с совместным заявлением, признающим факт оккупации Россией «Кёнигсбергского края», и вынести его на рассмотрение ООН. На уровне парламентской политики Литвы прослеживается стремление изолировать Калининград от остальной территории России, а саму Россию – от интеграционных процессов в Евросоюзе [125]. В основе своей финансовой и технической поддержки Калининградской области ЕС и ряда его членов лежит создание европейского лобби в калининградской интеллектуальной, бизнес– и управленческой элите, которая сейчас определяет и будет определять калининградское будущее, а также формирование нероссийской территориально-государственной идентичности населения области. Сепаратистские настроения распространены среди молодежи. По данным администрации Калининградской области, в западном направлении молодые калининградцы передвигаются чуть ли не в шесть раз интенсивнее, чем в восточном. В направлении отделении Калининградской области от России на практике работают и некоторые депутаты Калининградской областной думы. Калининградские законодатели подготовили законопроект о придании данному региону статуса федерального округа или отдельной федеральной территории. Входящий в группу разработчиков законопроекта областной депутат С. Гинзбург решил пойти дальше простого обособления Калининградской области от России и предложил… в одностороннем порядке отменить въездные визы на территорию Калининградской области. Как будто речь идет не об отдельном федеральном округе, а уже об отдельном государстве. Тут уже у обозревателя В. Мартынюка возникает совершенно резонный вопрос, воспринимает ли С. Гинзбург калининградскую землю как часть России. Похоже, считает обозреватель, что авторы законопроекта и не скрывают намерения сделать Калининградскую область фактически суверенной, хотя на бумаге обозначают это максимально обтекаемо. Иначе как тогда можно расценить следующее разъяснение, данное «Независимой газете»: дескать, обособление региона от остальной России поможет «защитить местный бизнес от потока ведомственных инструкций, которые мешают развиваться калининградской экономике»? [43].

Все это у В. Мартынюка неизбежно освежает в памяти речи лидеров бывших советских республик на заре «новой России» перед «парадом суверенитетов», которого (суверенитета) республики взяли (каждая – себе) столько, сколько можно было унести.

Он приводит общую оценку инициативе калининградских депутатов со стороны Генерального директора Центра политической информации А. Мухина в беседе: «Любое направление в сторону суверенизации этой территории имеет свои подводные камни. Этот процесс будет, безусловно, поддержан некоторыми заинтересованными лицами в той же Германии, в Польше, странах Балтии. Они, так или иначе, заинтересованы в том, чтобы Калининградская область со временем все больше и больше отделялась от России. Балтийские страны изначально критически оценивали право России на Калининградскую область, так что любая форма суверенизации этого региона ими уж точно будет воспринята скорее в радость. Подобные инициативы в конечном итоге ведут лишь к подрыву государственности и просто ухудшают связь этой территории с «материком». Эксперт считает, что последние инициативы тамошних депутатов ведут лишь к подрыву российской государственности [195]. Поэтому во внутренней геополитике России необходимо принять решительные меры по укреплению единого геополитического пространства страны. Следует значительно усилить степень коммуникативных, в первую очередь, транспортных связей основной территории России с ее Калининградским анклавом. На данном направлении необходимо развивать и расширять все виды регулярного прямого сообщения, начиная от паромного – на Санкт-Петербург, до авиапассажирских перевозок (не только самолетами, но и вертолетами), в первую очередь на Санкт-Петербург, Новгород, Псков. При этом государство должно дотировать жителям Калининградской области – гражданам России до половины их расходов (стоимости билета), связанных с использованием ими услуг национальных пассажироперевозчиков при перемещении с территории анклава на основную территорию России и обратно. Жителям Калининградской области – гражданам России (почти 800 тыс. чел.), необходимо создавать условия для удобного и быстрого перемещения на основную территорию России, а не «облегчать» условия для выезда из страны, как это делается сейчас [214].

На западный геополитический вектор России оказывают влияние и другие геополитические вызовы, среди которых следует, прежде всего, выделить территориальные, так как по всему периметру государственной границы Российской Федерации сопредельные государства имеют территориальные претензии. На страницах финской прессы периодически поднимается вопрос о предъявлении территориальных требований к России.

Ряд финских организаций продолжают мечтать о «Великой Финляндии», в которую войдут: часть территории Норвегии, Швеции, Эстония, Выборг, Карелия, Кольский полуостров, Архангельская область. Наиболее радикальные финны считают, что «Великая Суоми» будет простираться даже до Урала. Выступая за возвращение «исконно финских земель«, спикер финского парламента Р. Уосукайнен даже допускает проведение этнических чисток на этих территориях. В финской прессе появился подробный отчет о презентации книги «Возвращение Карелии» В. Сакси. По его мнению, РФ должна отдать Финляндии Северное Приладожье, Карельский перешеек и Печенгу, вернуть деньги, выплаченные в качестве репараций СССР, а также возместить материальный ущерб, нанесенный финской стороне в ходе военных действий и в послевоенный период. Журналист Бэкман в статье «Финляндия без маски» пишет: «Многие финские официальные лица ждут, что Россия распадется за 2015—2025 годы, в результате чего обширные территории отойдут к Финляндии. По мнению финнов, Россия является в экономическом плане ничтожно маленьким государством-паразитом и развивающейся страной, жадные руководители которой разворовывают все средства, приходящие из-за рубежа» [259].

Геополитическая экспансия соседних государств ведет к снижению государственной идентичности людей. В пограничных регионах близость к границе стала отражаться на менталитете людей, укладе и традициях местного сообщества. Идет ассимиляция, развиваются общественно-политические, торгово-экономические, культурные связи, перенимаются иностранные нормы и правила.

Так, с 1992 года в Печорском районе идет процесс предоставления жителям эстонского гражданства. К настоящему времени более 10 000 печерян имеют гражданство Эстонии (всего в районе живет около 25 тысяч человек). Лица с двойным гражданством баллотируются на выборах в местное самоуправление, проходят службу в правоохранительных органах, работают в государственных учреждениях, отмечает эстонский новостной портал Delfi. «Некоторые граждане Печорского района Псковской области, имеющие два гражданства – российское и эстонское – могут являться орудием экономической экспансии Эстонии в Псковской области, конкретно – в Печерском районе», – заявил начальник Пограничного управления ФСБ России по Псковской области генерал-майор И. Бобряшов. Он также обеспокоен тем, что молодые люди, имеющие два гражданства, предпочитают служить не в российской армии, а в эстонской. «Проводимая политика Эстонии в отношении Печорского района является рычагом, с помощью которого эстонские власти и неправительственные радикальные структуры, опираясь на данную категорию граждан (с двумя гражданствами), смогут прибегнуть к реализации своих устремлений в экономической и политической экспансии в отношении территории РФ», – подчеркнул И. Бобряшов [17]. Все это подрывает символический капитал российской геополитики.

В некоторых российских регионах под благовидным предлогом объективного изучения своего края внедряются если не сепаратистские настроения, то, во всяком случае, идеи исключительности отдельных территорий и их исторического тяготения к соседнему зарубежью. Как замечает политолог А. Балиев, в исследованиях тверских историков и экономистов «Проект «Исток Западной Двины в еврорегионе «Даугава-Западная Двина»: возможности партнерства стран и регионов в территориальном сотрудничестве через границы» в 2010—2011 гг., подчеркивается историческая, социально-экономическая и географическая принадлежность Тверского региона к Балтии и Скандинавии.

Исследователей в первую очередь интересует процесс формирования еврорегиона «Даугава – Западная Двина», социально-экономической интеграции территорий, которые включают в себя Калининградскую, Ленинградскую, Псковскую и Новгородские области, Белоруссию, государства Европейского Союза – Латвию и Литву. С обретением статуса еврорегиона на этой территории исследователи предполагают здесь создание свободной экономической зоны, формирование балтийской евро-региональной идентичности. По мнению А. Балиева, подобные исследования и трактовки стимулируют своего рода экономико-политический и административный дрейф любого региона от общероссийского пространства. И эта тенденция в последние годы характерна для краеведения ряда регионов РФ.

Это связано не только с возрождением сепаратистских идей и их стимулированием извне, но и с ухудшением социально-экономического положения всё в большем числе субъектов Федерации. Всё больший разрыв в уровне доходов мегаполисов, особенно Москвы, и российской «глубинки», усугубление социальных, экологических проблем в ряде регионов становятся питательной почвой для оправдания сепаратистских устремлений в местной интеллектуальной элите, что ведет к «центробежным» тенденциям не только в экономике и административно-территориальном управлении, но и в общественном сознании [13]. Это приводит к вольному или невольному исчезновению из политического дискурса, как элит, так и широких масс представления о России как целостном, неделимом субъекте, размывается категория общего для всех россиян интереса, идея политико-экономического, правового и социально-культурного сообщества всех граждан РФ. А это, в свою очередь, – прямая угроза геополитической субъектности государства.