Стогранным зеркалом ловил я взор жизни, когда уста ее молчали, – дабы ее взор говорил мне. И ее взор говорил мне
Создать хотите вы еще мир, перед которым вы могли бы преклонить колена, – такова ваша последняя надежда и опьянение.
Да, ты еще для меня разрушительница всех могил; здравствуй же, моя воля! И только там, где есть могилы, есть и воскресение. —
Я все еще наследие и земля любви вашей, цветущий, в память о вас, пестрыми, дикорастущими добродетелями, о вы, возлюбленные мои!
Вы знаете только искры духа – но вы не видите наковальни, каковой является он, и жестокости его молота!
Но с тех пор как живу я среди людей, для меня это еще наименьшее зло, что вижу я: «одному недостает глаза, другому – уха, третьему – ноги; но есть и такие, что утратили язык, или нос, или голову
И заодно с ними грешников и угрызения совести! Верьте мне, друзья мои: угрызения совести учат грызть.