Отзывы на книги автора «Фридрих Ницше»

Труды Фридриха Ницше становятся все более популярными, но его понимание остается на том же уровне, что и в конце XIX века. Еще в те времена, мыслители ломали голову, проделывали дыры взглядом в ароматных страницах его сочинений, и делали неправильные выводы. Чего уж и говорить, о современном обществе, для которого львиная доля тезисов, умерло вместе с гением. Воистину, его желание избежать ошибок коллег, став «историческим философом» всего лишь утопия. Тем не менее, это ему отчасти удалось, судя по тому, как его слова, находят отклик у современного поколения. Амбивалентность играет ему на руку, ведь даже если тезис будет понят не верно, то через это заблуждение можно найти нужный ответ.
Исходя из этого, рискну предположить, что каждый черпнет из этого трактата столько полезностей, насколько хватит его собственного таланта к вольной интерпретациии и анализу. Очень импонировали его высказывания о метафизике, религии, происхождении языков, тщеславии, женщинах, браке. Но мудрость, строится не только на симпатии, но и на противоположных чувствах. Для поэта мысли обратной полярности, имели, куда большую ценность. В связи с этим, я бы хотел подробнее остановиться на эгоцентричности общества, которому было уделено определенное внимание. Конечно, если поверхностно, рассмотреть среднестатистическую массу людей, то ее можно уличить в эгоцентричности, но мотивы иные, нежели предположил философ. Эгоцентричность выливается не из образа жизни людей, она просто есть и будет, но проявляется по-разному. У одних в силу врожденного невежества, у других рядом психологических факторов личного характера. Это невозможно, да и не нужно изменить, достаточно принять это и извлекать практическую пользу.
В заключение моего отзыва, хочу сказать, эта книга более самостоятельна, нежели «Заратустра». Именно, с нее Ницше начинает, более трезво мыслить. Он предстает как нигилист и аморалист, ведущий свой «крестовый поход» против идеализма и ложных христианских ценностей. Читатели, вдохновленные его риторикой, начинают вести собственную войну, победа в которой даст им ответы на вопросы. «Человеческое, слишком человеческое» меняет мировоззрение и тяготит к познанию.

Труды Фридриха Ницше становятся все более популярными, но его понимание остается на том же уровне, что и в конце XIX века. Еще в те времена, мыслители ломали голову, проделывали дыры взглядом в ароматных страницах его сочинений, и делали неправильные выводы. Чего уж и говорить, о современном обществе, для которого львиная доля тезисов, умерло вместе с гением. Воистину, его желание избежать ошибок коллег, став «историческим философом» всего лишь утопия. Тем не менее, это ему отчасти удалось, судя по тому, как его слова, находят отклик у современного поколения. Амбивалентность играет ему на руку, ведь даже если тезис будет понят не верно, то через это заблуждение можно найти нужный ответ.
Исходя из этого, рискну предположить, что каждый черпнет из этого трактата столько полезностей, насколько хватит его собственного таланта к вольной интерпретациии и анализу. Очень импонировали его высказывания о метафизике, религии, происхождении языков, тщеславии, женщинах, браке. Но мудрость, строится не только на симпатии, но и на противоположных чувствах. Для поэта мысли обратной полярности, имели, куда большую ценность. В связи с этим, я бы хотел подробнее остановиться на эгоцентричности общества, которому было уделено определенное внимание. Конечно, если поверхностно, рассмотреть среднестатистическую массу людей, то ее можно уличить в эгоцентричности, но мотивы иные, нежели предположил философ. Эгоцентричность выливается не из образа жизни людей, она просто есть и будет, но проявляется по-разному. У одних в силу врожденного невежества, у других рядом психологических факторов личного характера. Это невозможно, да и не нужно изменить, достаточно принять это и извлекать практическую пользу.
В заключение моего отзыва, хочу сказать, эта книга более самостоятельна, нежели «Заратустра». Именно, с нее Ницше начинает, более трезво мыслить. Он предстает как нигилист и аморалист, ведущий свой «крестовый поход» против идеализма и ложных христианских ценностей. Читатели, вдохновленные его риторикой, начинают вести собственную войну, победа в которой даст им ответы на вопросы. «Человеческое, слишком человеческое» меняет мировоззрение и тяготит к познанию.

«На севере, не зная женщин,
Я с Истиною был повенчан.
Но я ушел от злой жены....»

То, что Бог умер, это, конечно каждый из нас когда-нибудь, да слышал. А многие ли знают, насколько драматично и с мясом фраза выдернута из контекста? Речь ведь совсем не шла о победном торжестве над прахом архаичных религий. Но о трудной борьбе с тенью на стене пещеры...
Бедный наивный фантазёр Фридрих, думал ли ты о том, что всё, что ты напишешь в своей книге, используют для того, чтобы понять неправильно? Да и какой книге! Сборнике стихов, перемежённых сказочными метафорами и досужими домыслами. Например о том, что поедание картошки вызывает пристрастие к алкоголю, а поедание риса — пристрастие к опиуму. Но мой сумрачный гений — ты творил без оглядки на реальность, и иногда выглядишь смешным и наивным, зато свободным от чужих предрассудков. Полным своих, но то ведь уже совсем другое.
Наверное было бы легче, если бы в твои времена уже существовали блоги, и ты мог бы писать туда что-то вроде «Ходил сегодня на Вагнера. Он дурак, и музыка у него слишком помпезная, не достаточно немецкая и у меня от неё дергалась нога». Но блогов не было и ты написал эту странную книгу, переполненную лишь твоим собственным мнением, изложенным в ультимативной форме последней истины.
Но с другой стороны... эта книга похожа на незрелый стручок гороха с маленькими зародышами горошин будущего внутри. Мы жили не зря и успели найти ответы на многие из твоих вопросы, например, почему нет философии брака, нет общей философии природы человека. Теперь у нас всё это есть, пусть и зовётся по-другому.
Но вот тень... тень всё ещё на стене всё той же мрачной пещеры.

Ницше пробуждает третий глаз и его слова обращены не ко многим, а к альфа самцам духа, которые могут принять проповедь творца и понять свою над мировую суть, которую от них скрывали и пренижали рабы вокруг них. Рабы сильно хотели сделать сверх людей себе подобными, постояно критикуя и насмехаясь над новыми людьми. Ведь глупая усмешка с чудовищным уровнем глупости, которая вызывает эту реакцию - единственное, что могут проявить эти черви духа, ведь в глубине души их затхлый и мерзкий дух боится этого величия, поэтому они усмехаются в страхе от этого величия.

Ницше я думаю, призывает великих людей 21 века расскрыть свои глаза и понять свою великую суть, которая ещё более чудовищным образом прибита, примята массовой волей. Новый век окончательно убил всё высокое, и великие души, рождённые среди всего низкого, возведенного в норму, не могут понять своей сути... Ницше и обращается к ним, как единственный отец и учитель для своих сыновей духа, для учеников своей новой науки, которой никто не может научить, кроме него.

Но в чём суть учения сверхчеловека? Никто не знает, но все будут знать его по его плодам, говоря - "Вот он есть сверхчеловек!"

Сверхчеловек будет зеркалом, где ты увидишь самого себя, но более сильное отражение самого себя, ведь ты был дорогой к сверхчеловеку, а в будущем его поддержкой. К нему у тебя не будет неприязни, а лишь уважание как к новому творцу того, что ты не смог осознать в себе, но чувствовал.

"Бог умер"
Ницше

"Ницше умер"
Бог

Думаю, что большинство людей, даже весьма далёких от философии, слышали имя Фридриха Ницше. По крайней мере, именно его чаще всего вспоминали люди, когда им становилось известно, какая у меня специальность.
При этом Ницше сейчас – больше символ, чем мыслитель. Можете купить себе футболку с его изображением или нацарапать под "Цой жив", наверное, самую известную фразу философа "Бог умер".

Некоторое время мне довелось преподавать философию в университете. Так вот студенты чаще всего задавали вопросы о Ницше. В частности, конечно, о том, правда ли то, что он был идеологом фашизма или нацизма.

Был у меня один одногруппник, который какое-то время зиговал и носил с собой везде губную гармошку и томик Ницше. А как-то я зашла в книжный и попросила "Имя Розы" Умберто Эко, на что мне продавец-консультант ответила "Ваши любовные романы где-то там, внизу, а я читаю Ницше и Шопенгауэра".

Ницше как символ, Ницше как бунт.

Мой научный руководитель однажды поведал историю о своей стажировке на Кубе. Было это ещё во времена существования СССР (написала так, словно про что-то, что существует совало до нашей эры, хотя я даже успела родиться в этой стране, которой уже нет). Конечно, просто так взять и достать Ницше было нереально. Но в процессе экскурсии по библиотеке зарубежного университета, научный руководитель увидел книги немецкого философа, которые преспокойно стояли прямо в библиотечном зале. Это его удивило и он спросил: "Неужели ваши студенты могут вот так просто взять и читать Ницше?". "Взять они могут, вот только его никто не желает его читать", - было ему ответом.

Запретный плод сладок. Пока Ницше будут воспринимать как бунтаря, эдакого альтернативщика в мире философии, к нему всегда будут тянутся юные умы. Да и, вероятно, не только юные. К нему толкает жажда мощной энергии, силового противостояния на уровне идей. Когда хочется разорвать цепи и вдохнуть полной грудью, человек идёт за "Так говорил Заратустра", вспоминает умершего Бога и то, что в гости к женщине нужно идти с плёткой.

Впрочем, некоторые работы Ницше точно разочаруют многих читателей. Хотя, возможно, они и будут из хвалить, исходя из установки "Не похвалил Ницше - прослыл дураком".

Работа "Человеческое, слишком человеческое" – как раз такая, могущая разочаровать и не оправдать ожиданий. В ней автор весьма слабо напоминает Великого Бунтаря. В языковом плане она размазанная, в ней мало хлёсткого. Хотя основная мысль этой работы может быть сведена к идее, что религиозная мораль отжила своё и нужно обратить внимание на науку и развенчать заблуждения прошлого, но эта идея тонет в нескончаемом потоке разнообразных афоризмов. Последние сгруппированы по темам и должны бить в цель, намеченную Ницше в самом начала своей работы, но все это выглядит сырым и неоформленным. "Человеческое, слишком человеческое" - книга, в которой автор только начинает нащупывать ядро своей философии. Хотя сами мысли на момент написания работы могли восприниматься как прогрессивные или революционные, но сама подача их весьма робкая.

У Ницше есть совершенно блестящие книги с точки зрения стилистического, отточенности языкового. Я бы даже сказала такие, от которых захватывает дух, если у вас вообще может захватывать дух от словесных конструкций и интеллектуального. И я не только о его зрелых работах, о концептах умершего Бога, Сверхчеловека, вечного возвращения и воли к власти. Например, одна из моих любимых книг вообще - книга, которую Ницше написал раньше, чем "Человеческое, слишком человеческие" и в которой блистательно описал аполлоническое и дионисийское начала, сосуществующие в культуре – "Рождение трагедии из духа музыки".

Как известно, Вагнер некоторое время был дружен с Ницше и оказал на последнего влияние. Нужно отметить, что работа "Человеческое, слишком человеческое" композитору не понравилась, он подверг ее резкой критике. В каком-то смысле Вагнер был фигурой родительской, отцовской. Критиковать христианство, которое значит нечто в жизни символического Отца - не каждому по силам. Фрейд бы нам прокомментировал, но обойдёмся без него.

Вероятно, определенные идеи у Ницше возникли, но голос и решимость ещё не окрепли для того, чтоб ярко выразить их. Разрыв отношений с Вагнером, как и знакомство и разрыв отношений с Лу Саломе, могли послужить (да и прослужили) импульсом для того, чтоб ринуться в пучину внутреннего и суметь озвучить то, что заметил в глазах бездны, которая посмотрела на тебя в тот момент, когда ты смотрел на неё.

Если вы хотите увидеть, как развивались идеи Ницше - читайте все работы, в том числе "Человеческое, слишком человеческое". Если вам нравятся книги афоризмов в духе Монтеня – вы тоже по адресу. Но если вы выбираете себе какую-то работу Ницше в качестве первой – выбирайте что-то другое.

"Бог умер"
Ницше

"Ницше умер"
Бог

Думаю, что большинство людей, даже весьма далёких от философии, слышали имя Фридриха Ницше. По крайней мере, именно его чаще всего вспоминали люди, когда им становилось известно, какая у меня специальность.
При этом Ницше сейчас – больше символ, чем мыслитель. Можете купить себе футболку с его изображением или нацарапать под "Цой жив", наверное, самую известную фразу философа "Бог умер".

Некоторое время мне довелось преподавать философию в университете. Так вот студенты чаще всего задавали вопросы о Ницше. В частности, конечно, о том, правда ли то, что он был идеологом фашизма или нацизма.

Был у меня один одногруппник, который какое-то время зиговал и носил с собой везде губную гармошку и томик Ницше. А как-то я зашла в книжный и попросила "Имя Розы" Умберто Эко, на что мне продавец-консультант ответила "Ваши любовные романы где-то там, внизу, а я читаю Ницше и Шопенгауэра".

Ницше как символ, Ницше как бунт.

Мой научный руководитель однажды поведал историю о своей стажировке на Кубе. Было это ещё во времена существования СССР (написала так, словно про что-то, что существует совало до нашей эры, хотя я даже успела родиться в этой стране, которой уже нет). Конечно, просто так взять и достать Ницше было нереально. Но в процессе экскурсии по библиотеке зарубежного университета, научный руководитель увидел книги немецкого философа, которые преспокойно стояли прямо в библиотечном зале. Это его удивило и он спросил: "Неужели ваши студенты могут вот так просто взять и читать Ницше?". "Взять они могут, вот только его никто не желает его читать", - было ему ответом.

Запретный плод сладок. Пока Ницше будут воспринимать как бунтаря, эдакого альтернативщика в мире философии, к нему всегда будут тянутся юные умы. Да и, вероятно, не только юные. К нему толкает жажда мощной энергии, силового противостояния на уровне идей. Когда хочется разорвать цепи и вдохнуть полной грудью, человек идёт за "Так говорил Заратустра", вспоминает умершего Бога и то, что в гости к женщине нужно идти с плёткой.

Впрочем, некоторые работы Ницше точно разочаруют многих читателей. Хотя, возможно, они и будут из хвалить, исходя из установки "Не похвалил Ницше - прослыл дураком".

Работа "Человеческое, слишком человеческое" – как раз такая, могущая разочаровать и не оправдать ожиданий. В ней автор весьма слабо напоминает Великого Бунтаря. В языковом плане она размазанная, в ней мало хлёсткого. Хотя основная мысль этой работы может быть сведена к идее, что религиозная мораль отжила своё и нужно обратить внимание на науку и развенчать заблуждения прошлого, но эта идея тонет в нескончаемом потоке разнообразных афоризмов. Последние сгруппированы по темам и должны бить в цель, намеченную Ницше в самом начала своей работы, но все это выглядит сырым и неоформленным. "Человеческое, слишком человеческое" - книга, в которой автор только начинает нащупывать ядро своей философии. Хотя сами мысли на момент написания работы могли восприниматься как прогрессивные или революционные, но сама подача их весьма робкая.

У Ницше есть совершенно блестящие книги с точки зрения стилистического, отточенности языкового. Я бы даже сказала такие, от которых захватывает дух, если у вас вообще может захватывать дух от словесных конструкций и интеллектуального. И я не только о его зрелых работах, о концептах умершего Бога, Сверхчеловека, вечного возвращения и воли к власти. Например, одна из моих любимых книг вообще - книга, которую Ницше написал раньше, чем "Человеческое, слишком человеческие" и в которой блистательно описал аполлоническое и дионисийское начала, сосуществующие в культуре – "Рождение трагедии из духа музыки".

Как известно, Вагнер некоторое время был дружен с Ницше и оказал на последнего влияние. Нужно отметить, что работа "Человеческое, слишком человеческое" композитору не понравилась, он подверг ее резкой критике. В каком-то смысле Вагнер был фигурой родительской, отцовской. Критиковать христианство, которое значит нечто в жизни символического Отца - не каждому по силам. Фрейд бы нам прокомментировал, но обойдёмся без него.

Вероятно, определенные идеи у Ницше возникли, но голос и решимость ещё не окрепли для того, чтоб ярко выразить их. Разрыв отношений с Вагнером, как и знакомство и разрыв отношений с Лу Саломе, могли послужить (да и прослужили) импульсом для того, чтоб ринуться в пучину внутреннего и суметь озвучить то, что заметил в глазах бездны, которая посмотрела на тебя в тот момент, когда ты смотрел на неё.

Если вы хотите увидеть, как развивались идеи Ницше - читайте все работы, в том числе "Человеческое, слишком человеческое". Если вам нравятся книги афоризмов в духе Монтеня – вы тоже по адресу. Но если вы выбираете себе какую-то работу Ницше в качестве первой – выбирайте что-то другое.

Долго я ходил вокруг этой книги. О ней многие говорили, да и сам Ницше о ней написал столько од, что её уже за это стоило прочитать.
Даже говорят эта книга заменяла немецким солдатам Библию и по важности была приравнена к "Майн Кампф".
Но... уже с первой страницы мне стало ясно - эта книга является бредом воспалённого ума.
И написать было бы достаточно только одно слово - Ахинея! Более добавить мне нечего.

Эти рецензии тоже могут вас заинтересовать:
- "Повесть о Хаййе ибн Якзане»" Ибн Туфейля

Долго я ходил вокруг этой книги. О ней многие говорили, да и сам Ницше о ней написал столько од, что её уже за это стоило прочитать.
Даже говорят эта книга заменяла немецким солдатам Библию и по важности была приравнена к "Майн Кампф".
Но... уже с первой страницы мне стало ясно - эта книга является бредом воспалённого ума.
И написать было бы достаточно только одно слово - Ахинея! Более добавить мне нечего.

Эти рецензии тоже могут вас заинтересовать:
- "Повесть о Хаййе ибн Якзане»" Ибн Туфейля

- Чем Сверх-Я отличается от сверхчеловека?
- Сверх-Я есть у каждого, а сверхчеловек остается исключением.
- К счастью.
- Я давно уже не стремлюсь к счастью, я стремлюсь к своему делу.
- А я уже давно понял, что ты – явное исключение:)

Кто хочет посмотреть на великого ниспровергателя, противостоятеля и бунтаря в облике восторженного юноши, то это книга специально для вас. Ницше с щенячьим восторгом и большой любовью повествует на страницах этой работы о древнегреческой культуре, трагедии, о Еврипиде, Сократе и других менее известных греческих персоналиях. Стиль повествования кардинально отличается от всем известного надменного и высокомерного тона, который присущ известнейшим работам автора, и являет собой смесь восхищения, радости и легкой насмешки. Занятно, что из довольно узкой темы – развитие древнегреческой трагедии, Ницше удалось вывести общую философскую концепцию об аполлоническом и дионисийском. Написана книжка на удивление просто и понятно, «безвкусно», как бы сказал сам Ницше. Чувствуется, что Фридрих ещё не оседлал коня своего стиля со всем его высокомерием и вкусом.

Прочитал бы я этот трактат года в 23-24, то пел бы ему дифирамбы, как раз в то время мной особенно владели фантазии в духе того, что искусство оправдывает существование мира, искусство превыше всего и тому подобное, о чем собственно и говорит Ницше в этой книжке. Что в свою очередь является лишь романтическим бредом недозревшего мальчонки.

Существование мира может быть оправдано лишь как эстетический феномен.

Книжка, конечно, презанимательная, однако значительная часть идей в ней заложенных давно устарели. Нападки Ницше на теоретического человека, то бишь человека науки, на идеи о познаваемости вещей в нынешнее время, мягко говоря, выглядят неубедительно. Научная мысль последнего века как раз и доказала что научный подход позволяет познать сущность вещей, а вот философия в настоящее время предана совершеннейшему забвению, как, по сути, эфемерная фантазия. Ницше пишет, что наука усыпляет бдительность и порождает оптимизм, что современный век собой не явил. Наука не порождает ни оптимизм, ни пессимизм, она просто даёт объяснение различных вещей и феноменов. Оптимизм и успокоенность в человеке порождает ленивый и поверхностный ум.

Чрезмерность оказывалась истиной.

Идея о дионисийском и аполлоническом началах всё же остроумна. Если представить попроще, то дионисийское начало – это инстинкт, а аполлоническое – это разум. Диониссийское – это ужас, аполлоническое – это успокоение. Дионис – стирает рамки и границы в потоке, Аполлон – порождает границы и индивидуальность. Ницше приводит данные идеи в контексте искусства, которое первично порождает Дионис, вторично Аполлон, затем сквозь Аполлона прорывается Дионис и так далее. Несмотря на то, что я крайне слабо осведомлён в древнегреческой культуре, читать излияния автора на эту тему было интересно. Великий талант Ницше проглядывается даже в этой первой несмелой попытке «вступить в игру».

По ходу чтения данного трактата создаётся впечатление, что юный философ пытается найти в объекте своей любви что-то большее чем то, что данный объект собой представляет. Объектом любви здесь является не столько древнегреческая культура или трагедия, а, прежде всего, музыка, которая, по мысли автора, не просто музыка, а что-то большее. И призвана она, по мысли Ницше, не только возбуждать удовольствие. Нуууу… А что же тогда музыка? Сам Ницше пишет о некой глубине, а что за глубина такая и в чем она выражается? Непонятно. Чувственное потрясение? Ну это, право, смешно.