«Интересно, – пишет он, – что тем же вечером, когда я нарек вас своим старшим сыном, когда помазал на царство, назначил принцем-наследником – in partibus infidelium[5], – именно тогда вы сдернули с меня одеяние моего достоинства, и это обнажение доставило вам такую же радость, как мне – возможность одеть вас»