3

Тепло закутавшись, Кэти Миллер побежала к почтовому ящику. Она уже час ждала почтальона у окна своего маленького загородного дома.

С начала месяца Мисс Хайд неизменно посылала им по два письма в день. Первое она обычно писала часов в десять вечера, второе – значительно позже, глубокой ночью. И в этом бессонном сумасшествии, которое заставляло ее писать глупости, она непременно указывала точное время. Что же касается духо́в, которыми были надушены эти абсурдные письма, то, по мнению Кэти, готовой в этом поклясться, это были «Шанель № 5».

Легкого флера парфюма и нескольких слов любви, адресованных мужу, с лихвой хватало, чтобы испортить ей день. Сама мысль о том, что кто-то мастурбирует у себя в ванне, предаваясь мечтам о ее Давиде, вызывала у нее желание уйти из дома.

Она понюхала только что принесенные почтальоном письма. Никакого запаха. Несмотря на жуткий холод, молодая женщина не смогла удержаться и начала вскрывать письма, медленно возвращаясь в дом по садовой дорожке. Счета, отрицательные ответы на ее резюме медсекретаря из мест, куда она их посылала… И ничего от психопатки. Радоваться этому при наличии кучи плохих вестей – конечно, что-то!

Она быстро поднялась на второй этаж, чтобы посмотреть почту Давида. Кликнула несколько раз на «Входящие», ей это не надоедало, она была уверена, что с минуты на минуту получит от Мисс Хайд пылкое признание или стихотворение. Но ничего не приходило. Значит, она вернется через час и снова проверит почту, потом еще и еще. Это уже становилось невыносимым.

Когда она входила в гостиную, в ноги ей кинулся Симеон, один из двух котов, которых она взяла из SPA^[2]. В зубах он держал мертвую птицу.

– А ну иди сюда, грязнуля этакая!

Тот бросился прочь. Она бежала за ним до самой кошачьей дверцы во входной двери; дверца издала бряцающий звук, который так развеселил маленькую Клару. Кэти натянуто улыбнулась дочери в ответ, ей было не до шуток. Потому что, хотя письма и стали приходить реже, оставался еще один нарыв, который надо было вскрыть.

Тот, что набухал у нее в животе.

Она вытащила Клару из манежа и прижала к груди, как последнюю защиту от отчаяния.

– Ох, моя милая! Если бы жизнь можно было прожить заново…

Под взглядом дочери Кэти сжала зубы, чтобы не расплакаться. Нет, она не сдастся. Ей никогда не приходилось прибегать к слезам, чтобы оправдать свои ошибки и поражения.

Она уложила дочь в кроватку и нежно провела рукой по волосам малышки. Она должна пройти это ужасное испытание в одиночестве. Последнее наказание за прежние слабости.

Вырвать эмбрион из своего организма.

Через час в больнице у нее состоится вторая встреча с врачом. В первый раз она подписала там согласие на аборт. И нужно было ждать еще неделю, целую неделю. Настоящая пытка. Сегодня же для прерывания беременности ей пропишут мифепристон, способствующий расширению шейки матки. Потом, с утра субботы, она будет принимать мизопростол. Через двое суток она выкинет эмбрион из своего тела – анонимно, в больничной палате. Давид об этом никогда не узнает.

Она тепло одела малышку, завернула ее в шарф и затем сама надела длинную замшевую куртку. Если кто-нибудь позвонит, она скажет, что ходила предложить свою помощь в питомник для брошенных животных. Он был последним прибежищем, помогающим Кэти побороть непреодолимую тягу ко всему съестному в холодильнике. От прежней спортивной, подтянутой женщины не осталось и следа.

Она искала ключи от своего старенького «форда», когда начали барабанить в дверь.

– Секундочку!

Она схватила на руки Клару.

За дверью стоял ребенок. Малыш Жереми, живший по соседству.

– Что такое?

Он протянул ей подарочную коробку:

– Это вам.

– То есть?

– Ну! Какая-то тетя сказала, чтобы я вам передал. Она мне даже десять евро дала!

Кэти резко поставила дочь на пол и кинулась на улицу. Ничего, только сизая полоса тумана.

– Кто? Кто тебе это дал?

– Ну… тетя, говорю же вам. Вроде тетя. Она сразу ушла. Извиняюсь, но мне тоже надо идти!

Пламенея от ярости, Кэти захлопнула дверь.

Значит, ничего не кончилось. Сначала письма, теперь подарки. И эта пиявка к тому же не сидит на месте! Из Руана приперлась! Из самого Руана – с подарком для мужа! Была бы здесь, ей бы не поздоровилось! Ей бы минута вечностью показалась.

– Ну что ж, готовься, скоро тебя ожидает сюрприз, – прошипела она, положив ладонь на посылку.

Решено: на этот раз она этого так не оставит. Все расскажет полиции. После обеда…

Она разорвала подарочную упаковку.

Конверт, картонная коробка. Кэти открыла ее.

Она только и смогла, что заорать от ужаса и в бессилии опуститься на стул.

Клара с соской во рту подпрыгнула.

Кэти медленно поднялась, склонилась над коробкой.

Кровь.

Кровавые потеки застыли на груди голубки. Взгляд Кэти затуманился, зеленые глаза стали почти черными.

В анус птицы был засунут тест на беременность.

Зазвонил телефон, и Кэти вздрогнула от неожиданности. Она не двинулась с места, сидела как парализованная на стуле, почти в бессознательном состоянии, а Клара дергала ленточки своей шапочки, крича: «Мама, телефон! Мама, телефон!»

Кэти не обращала внимания ни на звонки, ни на свою дочь. «Сад». Голова у нее шла кругом. «Тест… Возможно ли… Нет, только не это! Не может быть!» Она занесла в дом мусорный бак и зарылась в воняющие до одури отходы, отталкивая расплакавшуюся Клару. Тест. Нужно было найти этот чертов тест, завернутый в три слоя газеты и спрятанный на дне старой коробки из-под обуви. Как кто-то смог…

Она вывалила мусор на пол. Молоко, очистки, соус.

Коробки из-под обуви не было.

Кэти сидела в куче мусора, ей не хватало воздуха.

Ее ограбили. Ограбили нагло, порывшись в мусорном баке. По-звериному тщательно.

Ее тайна, вернее, часть ее тайны оказалась в руках этой сумасшедшей.

Кэти сдернула с шеи шарф, с головы – шапку, почти с мясом вырвала пуговицы на куртке. Не слыша криков ребенка, она вытащила из кармана куртки коробочку для таблеток и проглотила половинку лексомила. Через пару минут станет лучше. У нее ужасно тряслись руки.

Что делать? Что же делать? Прием в больнице. Клару к бабушке. Мусор в бак. Окровавленную коробку вон. Она все знает, господи, она все знает!

Кэти вскрыла конверт.

Не знаю, буду ли я писать тебе еще.

Ты не на высоте. Считай мое молчание наказанием.

Теперь моя очередь заставлять страдать. Игнорируя тебя.

Кэти схватилась за живот. Ее снова тошнило, кружилась голова.

– Клара, да замолчи уже!

Надо подумать… Письмо смять, бросить в камин, картонную коробку туда же. Где спички. Спирт. Пусть все исчезнет. Все эти ужасы.

Огонь разгорался янтарным светом. Кэти подложила три полена, они затрещали на углях. Когда она вернется, останется только золу убрать. Мы лишь прах и тени… Молодая женщина сидела у танцующего огня, обхватив голову руками. «Резюмируем… Значит, так…»

Во-первых… Мисс Хайд… Мисс Хайд думает, что ребенок от Давида. Естественно… Откуда ей знать, что Кэти не может иметь от него детей естественным образом? Слишком мало сперматозоидов, Клара появилась в результате ЭКО. То есть этой сумасшедшей, которая познакомилась с Давидом на книжной ярмарке в прошлом году, ничего по-настоящему о них не известно.

Во-вторых – и, вероятно, это было единственным плюсом настоящего кошмара, – Мисс Хайд решила больше не писать. Вот уж новость так новость! На сколько же ее хватит? А вдруг она опять начнет слать мейлы, письма, раскроет ее тайну, расскажет о беременности? Она может, никаких сомнений! И однажды Давид узнает, что она, Кэти Миллер, переспала с его лучшим другом.

Это случилось шесть недель назад. Шесть долгих недель, проведенных во лжи…

Телефон снова зазвонил. Звонила мать.

– Я знаю, что ты ждешь!.. Да, я осторожно… Да нет же, я не странная! Хватит, отстань! Да слышу я, что Клара плачет! Я… Мама, еду!

Мусор в ведро, подтереть тряпкой. Кэти заметила свое отражение в зеркале. Ее такие чудесные глаза превратились в два мертвых камня. И страшно сохли губы.

Теперь и речи быть не могло о том, чтобы обратиться в полицию. Слишком опасно. Естественно, эта психованная все расскажет, в том числе и историю с тестом на беременность…

Кэти попала в ловушку и отныне вынуждена будет ежедневно отслеживать приход почтальона, дабы не позволить больной женщине разрушить их с Давидом жизнь.

Началась психологическая дуэль.

Она набрала номер и потребовала немедленно заблокировать их электронную почту. Оказалось, что подобную услугу можно получить, только отправив заказное письмо. Что же делать? Она оставила рыдающую Клару, бросилась на второй этаж, разобрала корпус модема, ткнула провода отверткой, а потом снова тщательно закрутила шурупы.

«Нет сигнала». Пока Давид получит новый модем, пройдет несколько дней. Это было решением временным, неокончательным. Просто чтобы немного передохнуть.

Кэти стало противно от самой себя, но, чтобы сохранить их брак, она пойдет на все. Потому что она любит Давида. Любит до смерти.

Перед выходом она приняла таблетку примперана. Ко всему прочему, она ужасно плохо переносила беременности. Ее постоянно тошнило и бросало в пот. Скорее всего, Мисс Хайд перебралась как-то ночью через ограду и спряталась в саду. Быть может, она следила за ними из темноты, словно паук, подстерегающий добычу? Сколько это уже длится? Как далеко эту сумасшедшую может завести страсть?

Почти сразу же холод уступил место другому чувству – острому чувству страха.

Она не успела обратить внимание на женщину за рулем в конце улицы. На переднем сиденье рядом с которой лежал револьвер…

4

Пройдя половину пути, Давид с облегчением вздохнул. В гиганте, который выскочил из машины, не наблюдалось никакой агрессии, разве что устрашающие размеры. Он был в черном костюме, белых перчатках, легких туфлях с заостренными носами; седые волосы уложены гелем – этакий классический мажордом.

– Хозяин хотел бы поговорить с вами, господин Миллер. Мы понимаем, конечно, что подходим к вопросу несколько прямолинейно, но… господин Дофр подумал, что подобная оригинальная встреча должна понравиться автору детективов.

Давид отступил на шаг, он был в шоке.

– Детективов? Но… Кто вы? Откуда вы знаете, что я…

– Мы попытались связаться с вашим издателем, он отказался дать ваш личный номер, а поскольку вас нет в телефонном справочнике… Господин Дофр прирожденный детектив. Мы собрали разрозненную информацию о вас в интернете, позвонили кое-кому и смогли найти ваш адрес… – Он понизил голос. – Хозяин восхищен вашей работой, но он очень… как бы сказать… капризный. Ему так не терпелось встретиться с вами, что вчера вечером он решил поехать к вам домой, чтобы дождаться вас там. Мы прождали целую вечность, но вы так и не вернулись…

Давид поставил свои тяжелые чемоданы на тротуар:

– А что вам мешало позвонить в дверь?

– Понимаете ли… Господин Дофр не может ходить. А для первого раза… он не хотел, чтобы вы увидели его в инвалидной коляске. В машине ему… в машине ему комфортно…

Давид посмотрел на затемненные стекла:

– То есть он приехал сюда только для того, чтобы обсудить мой роман?

– Совершенно верно.

Давид не мог прийти в себя. Кто-то приехал на дорогущей машине, чтобы поговорить о его первой книге. На мощном автомобиле, с шофером. К тому же этот кто-то чрезвычайно настойчив. В конце концов, может быть, и стоит уделить ему пару минут? С Маргаритой он закончил быстро, и у него было в запасе немного времени перед следующим клиентом.

– Ладно… я согласен встретиться с вашим хозяином, – ответил Давид. – Но при одном условии.

– Каком же?

– Чемоданы мои, пожалуйста, не трогать.

Великан-шофер кивнул и открыл дверцу.

– Садитесь, господин Миллер, – раздался уверенный голос.

Давид бросил короткий взгляд внутрь машины, опустился в кресло и захлопнул за собой дверь этой махины. «Мажордом» застыл горой в тумане рядом с его чемоданами. Из кожаного салона Давида пробуравил взгляд темных глаз. На него смотрел пожилой мужчина с гладким черепом и морщинистым лицом, выражение которого внушало полнейшее доверие.

– Прошу прощения, что не смог лично вас встретить, – произнес он спокойно, – но…

– Я… я знаю, – ответил Давид. – Ваш шофер сказал… сказал мне о том, что вам трудно передвигаться.

– Кристиан иногда довольно неуклюже объясняет ситуацию.

Его ноги полностью прикрывал меховой плед. Он протянул левую руку. Ухоженные ногти, очень тонкие пальцы.

– Я Артур Дофр.

– Давид Миллер, но… но думаю, что… что вы это уже знаете.

Дофр чуть улыбнулся в ответ:

– Я вижу, вы нервничаете… Вероятно, из-за несколько небанальных обстоятельств нашего знакомства… Мне очень жаль, но больше я ждать не мог, мне было необходимо увидеться с вами! Быть может, вы предпочитаете какое-нибудь более оживленное место? Я могу постараться и…

– Нет-нет… все в порядке.

– Прекрасно… Один друг прислал мне ваш роман, выход которого я, признаться, пропустил. Как правило, я слежу за литературными новинками, но тут…

– Потому что он затерялся в массе других. Обычная книга, одновременно с ней вышло еще штук восемьсот. Сложно занять нишу, особенно когда тебя никто не знает.

Дофр вытащил книжку из кармана пальто и быстро пролистал. Судя по состоянию обложки, он уже не раз перечитывал роман.

– Обычная книга, говорите? Да это же настоящий шедевр! Я обожаю детективы и должен сказать, что я просто поражен!

– Вы мне льстите… Но мне приятно. Знаете, мне часто ставили в упрек то, что книга… мрачная… «мрачнее мрачного» даже, как кто-то мне сказал.

Дофр откинулся на спинку сиденья. В машине горела верхняя лампочка, правая рука Дофра блестела. Протез.

– Читатели – существа странные, – ответил он. – Они упиваются кровью, с ума сходят от самых страшных жестокостей, которых полно в грошовых книжонках… пока это не коснулось их самих. Они думают, что к ним эти зверства не имеют никакого отношения. Но вы попали в больное место, вы ткнули их носом в то, что они изо всех сил гонят от себя. В их собственную смерть, в реальность разложения тела.

Давид согласился с этим наблюдением. Наконец-то хоть один читатель его понял.