Но голос рассудка никак не хотел ей повиноваться. Она даже пробовала несколько раз выходить на прогулки с братьями, чтобы увидеть других ребят и влюбиться в какого-нибудь симпатичного паренька, однако все они казались ей глупыми и неотесанными. Да и какая разница? Все равно никто из мальчишек и не думал оказывать ей знаки внимания, ведь она была не из тех девушек, за которыми они носятся стаями. А может, они просто боялись и не хотели рисковать, завидев ее в окружении троих взрослых братьев? Но где же встретить молодого человека ее возраста? Одноклассницы редко куда-либо ее приглашали, может, оттого, что она была слишком уж сдержанной, а может, потому, что приходилась падчерицей Ангусу Джиллеспи? В этих местах Джиллеспи считались богачами, поскольку виски с их винокурен пользовался большой популярностью, да и, кроме того, Ангуса считали увальнем, из медвежьей породы. И то, что он вступил во второй брак, женившись на француженке, прежде бывшей женой англичанина и родившей от него четверых детей, вовсе ничего не изменило. Дурные языки злословили, что он, мол, для увеличения своего клана просто лучшей жены и выбрать не мог! В этих комментариях, безусловно, сквозила зависть, ибо было чему завидовать.

Но когда Фиона в вязальном цехе объясняла ей все этапы изготовления вязаного свитера, к ним наконец присоединился Скотт. Каждую работницу он знал по имени и каждой старался сказать что-нибудь приятное.

– Простите, что прерываю вас, но мне необходимо сейчас же уехать, – извинился он. – Пойдем, Кейт, я прежде завезу тебя домой. Спасибо вам огромное, Фиона, не сомневаюсь, что вы были прекрасным экскурсоводом.

Он двинулся к выходу такими быстрыми шагами, что Кейт едва за ним поспевала.

– Ну что, тебе удалось немного развлечься? – сказал он, садясь в джип.

Резко рванув с места, он добавил:

– Жаль, что у меня срочное дело на винокурне, а не то я бы обязательно остался. Мэри мне показывала свои удивительные эскизы, это же просто фантастика! Оригинальные и вместе с тем комфортные для носки, на редкость удачные модели. Мне кажется, в следующем году мы произведем настоящий фурор… А в нем-то мы сейчас и нуждаемся больше всего, потому что до прошлого года фабрика была убыточным предприятием. Без прихода Мэри я бы не смог так погрузиться в дела фабрики. Сейчас я увлечен делом, почти как мой отец. Впрочем, я практически воспроизвожу сейчас его схему.

– Что ты хочешь сказать?

– Он был увлечен производством виски, а шерсть его интересовала мало, и он оставил это для мамы. Похоже, я сделаю то же самое, когда женюсь на Мэри.

Кейт показалось, что ей дали пощечину. Только сглотнув застрявший в горле ком, она смогла спросить:

– Вы собираетесь пожениться? Но…

– О, пока ничего не решено, я еще не сделал ей официального предложения. Сначала я должен представить ее моей семье. Как ты считаешь, по-моему, они все в нее сразу влюбятся, разве нет? А тебе она понравилась, что скажешь о ней?

– Она очень… красивая, – принужденно улыбнувшись, едва выговорила Кейт.

– Да, красивая, умная и безумно талантливая. Но мне пока трудно представить, что я должен буду связать с кем-то свою жизнь навсегда.

– Ты еще так молод…

– Это мой главный аргумент, который она тут же разобьет в пух и прах!

Он рассмеялся так искренне, словно речь шла о чем-то действительно очень веселом.

– Женщины все хотят замуж. Вот увидишь, Кейт, что и ты – позже, конечно – тоже станешь мечтать о свадьбе. В Мэри я влюблен по уши, признаюсь, однако перспектива создания семьи вызывает у меня тревожное чувство. Иногда ее напор меня смущает, я нахожу его преждевременным и предпочел бы немного подождать.

– Если ты не уверен в себе, ничто не обязывает тебя уступать.

Ярость, с которой были произнесены эти слова, казалось, изрядно удивила Скотта, бросившего на девушку заинтригованный взгляд.

– Мне не стоило говорить тебе о таких вещах, прости меня.

– Нет, что ты, наоборот…

Кейт почувствовала, как сильно бьется ее сердце. Впервые он разговаривал с ней откровенно, доверился ей. К сожалению, предмет разговора был для нее настоящей пыткой. Она не могла сама довериться ему, как подруге, а он явно не ждал никакого дельного совета от подростка. В любом случае Кейт была полностью выбита из колеи и очень обеспокоена.

– Видишь ли, в чем дело, – вновь заговорил Скотт, – папа был бы рад, что наш брак гарантирует им потомство Джиллеспи, да и Мойра оценит тот факт, что Мэри – коренная шотландка. Стоит ей там появиться, и все найдут ее восхитительной и станут меня подталкивать к назначению дня свадьбы…

Похоже, он говорил сам с собой, а вовсе не с Кейт.

– С другой стороны, всегда отличаться – это доказательство скорее незрелости. И, чтобы уж ничего от тебя не скрывать, я охотно покинул бы дом, где благодаря твоим братьям порой создается невыносимая атмосфера. А вот тебя как раз мне будет страшно не хватать.

Последняя фраза, добавленная из чистой любезности, вызвала у Кейт потоки слез. Она сначала держалась, сколько могла, но под конец отчаяние все же одержало верх, и она расплакалась. Сотрясаясь от рыданий, которые она уже не могла контролировать, Кейт закрыла лицо руками, надеясь укрыться от взглядов Скотта.

– Кейт, ну что ты в самом деле! Подожди, я сейчас припаркуюсь.

Он остановился на обочине, отстегнул ремень безопасности и обнял ее.

– Милая, деточка моя, ну не плачь, что это с тобой? Я причинил тебе боль, упомянув братьев? Ах, какой же я глупец, они не такие уж и плохие ребята!

– Нет, они такие, такие! О да!

– Послушай, мне не удалось поладить хорошенько с твоей матерью, но это не важно. На свете никогда не бывает все идеально, и наша семья не исключение. Но, по крайней мере, ты хоть знаешь, что тебя я обожаю, моя прелестная младшая сестренка? Впрочем, не любить тебя невозможно, даже папа не устоял перед тобой!

Прижавшись к нему, она вдыхала его запах – сдержанные нотки лосьона после бритья и чудесный аромат его кожи.

– Как только я женюсь и поселюсь в другом месте, я буду часто приезжать домой, обещаю. И ты всегда и во всем можешь положиться на меня! Что бы там ни ждало нас в будущем, я всегда сделаю для тебя все, что в моих силах.

Что-то происходило сейчас с Кейт, чего она толком не понимала, но что потрясло все ее существо. Она испытывала непреодолимое желание прижиматься к Скотту еще сильнее, одновременно дать себе полностью расслабиться и не выпускать его из объятий. А когда он нежно погладил ее по волосам, девушка вздрогнула всем телом, едва сдерживая слабый стон. Этот порыв к нему, заставлявший ее дрожать, был желанием, неведомым чувством, которого ей прежде никогда еще не приходилось испытывать. Каким же оно было сладким, это чувство на грани реальности…

– Ладно, нам пора, – проговорил он, отстранившись от Кейт. – Поедем домой?

В тот момент, когда он выпустил ее из рук, она почувствовала, что падает в бездну. На несколько секунд Кейт от ужаса задержала дыхание, а потом шумно выдохнула воздух.

– Тебе уже лучше, да? – ободряющим тоном спросил Скотт.

– Спасибо, гораздо лучше, – пробормотала она.

Теперь она уже не была невинна, как раньше, она знала это. Отныне любой физический контакт со Скоттом будет для нее двусмысленным и лицемерным, потому что она будет жаждать таких контактов и бояться. Но Скотт был таким искренним, таким по-братски ласковым, что он ничего не заметил в ее смятении, и Кейт молилась, чтобы так и оставалось всегда. Что мог он о ней подумать, если бы заметил? Был бы он расстроен, возмущен, почувствовал ли к ней отвращение? Пока он не высадил ее перед особняком, девушка всю дорогу молчала, а как только вышла из джипа, опрометью бросилась к крыльцу, даже не оглянувшись.

* * *

– Мне кажется, я всегда хорошо управляла домом, – возразила Мойра.

Она не сводила с Амели пылающего яростью взгляда. Но та лишь улыбнулась, изображая сомнение.

– Конечно, конечно… Но мне нужно знать точно, сколько мы тратим и каким образом смогли бы больше экономить.

– Прошу вас поверить, я не бросаю денег на ветер!

– Это очевидно. Тем не менее я хочу, чтобы меня держали в курсе.

Мойра имела обыкновение представлять отчет о своих затратах в конце месяца, и тогда Ангус переводил на эти нужды деньги. Требовать от нее подробностей обо всех затраченных на управление усадьбой суммах он не считал нужным, поскольку иначе это означало бы, что он относится к ней как к служащей, а не сестре хозяина дома. Тем не менее Амели была хозяйкой дома, ибо она была женой, и Мойра, хотя и глубоко оскорбленная, не посмела ей отказать.

– Хорошо, впредь я буду хранить все счета, вплоть до последнего магазинного чека, – покорилась она с горечью.

– Превосходно. Мы все будем контролировать вместе. Понимаете, Ангус считает, что на питание уходит слишком много денег и…

– Нас здесь много, – напомнила ей Мойра тоном, в котором прозвучал вызов, – а у молодых всегда хороший аппетит!

Амели поджала губы, убрав улыбку с лица. Все, что содержало критику в адрес ее сыновей, тотчас заставляло женщину вставать на дыбы.

– В их возрасте это естественно, и я не сказала, что мы должны себя чего-либо лишать. Но, возможно, есть смысл пересмотреть кое-что в меню?

– Что ж, я могу каждый вечер варить макароны или картошку.

– Вы все доводите до абсурда, – усмехнулась Амели, – это глупо… Ангус решил с помощью меня и моих детей расширить свой клан, и ему не понравилось бы, что его в этом упрекают. А так как и меня в том числе беспокоят чрезмерные расходы, он посоветовал мне вместе с вами обдумать, каким образом мы могли бы стать менее расточительными.

– Это будет не так просто, – возразила Мойра. – Ведь вы наверняка заметили, что Ангус любит вкусную еду и дорогие вина. Я всегда следила за тем, чтобы на его столе всего было в достатке и все было первоклассного качества, но я не стану держаться за ручки кастрюль, не думайте, я охотно уступлю вам свои полномочия!

– Боже мой, нет, именно на кухне вы приносите основную пользу, так что уж пусть она будет в вашем ведении.

Вполне удовлетворенная своей «милостью», Амели вдруг заметила, как побледнела Мойра. Напоминая ей, что она здесь находится в роли приживалки, а в обмен на это исполняет обязанности кухарки, она нанесла ей страшное оскорбление. Амели плохо выполнила миссию, которую сама же возложила на себя, словно забыв о том, как высоко ценит Ангус то, что делает Мойра, и очень любит ее к тому же. Но когда его стали тревожить непомерные суммы, уходящие на ведение хозяйства, Амели решила воспользоваться этим предлогом и пообещала все уладить вместе с Мойрой. На самом же деле ей хотелось отобрать у Мойры некоторые ее прерогативы. Например, самой ведать счетами, это было бы ей на руку, так как к жене он не стал бы придираться по мелочам. Впрочем, вопреки тому, чего она больше всего опасалась, учитывая печальную репутацию шотландцев как скупцов, Ангус отнюдь не отличался жадностью. Разумеется, он в чем-то проявлял бережливость, не любил бессмысленных трат и не бросал деньги на ветер, а старался тратить по существу, однако, когда, например, ему хотелось купить себе дорогое ружье, цена не имела для него значения. Или когда Амели хотелось купить себе роскошный наряд или драгоценность, он никогда не заставлял себя просить, а на вторую годовщину их свадьбы подарил ей великолепный перстень.

– К примеру, – подхватила Амели, – все эти цветники и клумбы, на которых никогда ничего не растет, чем занимается Дэвид, вот затраты, которых вполне можно избежать.

– Уладьте это с ним напрямую, парком я не занимаюсь.

– Тем не менее я вижу, что за розами ухаживаете вы, а не он.

– Мне это ничего не стоит и доставляет удовольствие. Нельзя же забросить парк без садовника и превратить его в пустырь! Вы привыкли жить в парижской квартире, не имеющей ничего общего с таким поместьем, как Джиллеспи, так что вам трудно представить расходы, которые необходимы для его содержания.

Если Мойра думала, что прищемила этим ей нос, то ошибалась.

– О, для совершенства нет предела, всегда можно сделать что-то лучше, чем прежде, – парировала Амели.

Повернувшись на каблуках, она вышла из кухни, уверенная, что ей удалось порядком расстроить Мойру. А о кузене Дэвиде она еще подумает. Этот человек удивительным образом обладал способностью ни во что не вмешиваться и никому не противоречить, но ведь он полностью сидел на шее Ангуса, вплоть до того, что тот давал ему деньги на личные расходы! Так ли уж необходим он здесь в его неопределенном статусе управляющего? Обычный управляющий, например, не обошелся ли бы он им гораздо дешевле?

На самом деле Амели вовсе не волновала никакая экономия. Она прекрасно знала, что Ангус владеет большим состоянием, хотя он никогда ей не показывал свои банковские счета. На эту тему говорить он не любил и выдавал ей только очень приблизительную информацию. И это был последний бастион, который Амели собиралась взять. Пару раз она заговаривала с ним об открытии общего счета, но тот всегда делал вид, что ничего не слышит. Чтобы не возникало лишних вопросов, он выделял ей ежемесячную сумму, которая с лихвой могла покрыть все ее расходы на себя и детей, однако она считала себя незаслуженно обделенной. Когда Ангус закрывался вместе с сыном, чтобы обсудить дела, ее так и распирало от злости. Скотт вообще был главным предметом ее ненависти, особенно когда муж называл его своим единственным сыном. Если бы у ее сыновей было побольше ума, они понимали бы, что им стоит вести себя с отчимом получше. Несколько дней назад у нее состоялся долгий разговор с Джоном, и она надеялась, что убедила его. Заручиться благосклонностью Ангуса было бы очень выгодно для него, он бы извлек из этого столько пользы! Почему бы ему не сделать вид, что он интересуется винокуренными заводами и производством виски? Без диплома ему нигде не будет дороги, говорила она сыну тысячи раз. А вот внедриться на одну из винокурен Ангуса, да еще и войдя туда через широкие врата, было бы для него несомненной удачей! Но только, если бы Джон даже постарался сделать это изо всех сил, успеха еще никто не гарантировал. Не станет ли Скотт главным препятствием? Он не ладил с сыновьями Амели и вряд ли позволит им вступить на свою территорию. Как этому противодействовать? А еще лучше, как дискредитировать его в глазах Ангуса? До сих пор она лишь задумывалась об этом, но дальше медлить было нельзя, нужно было переходить к действию. Будущее детей было для нее приоритетом, а там уж каким способом она это сделает, чтобы их получше пристроить… Решившись на такое, она понимала, что без ее помощи сыновья ничего не смогут добиться. И письмо Майкла зловещим образом лишний раз напомнило ей о том, что она лишила их родной почвы и с этого момента была полностью ответственной за их судьбу. Если, конечно, она не собиралась допустить, чтобы они загубили свои жизни или уехали куда-нибудь далеко от нее… Перспектива остаться без них, состариться в компании Ангуса и Мойры в этом открытом всем ветрам огромном поместье приводила ее в ужас. С Кейт все было гораздо проще, она становилась прелестной девушкой, которой через несколько лет нетрудно будет взять себе в мужья кого-нибудь из местных. Эта проблема была на втором плане. Как обычно: мальчики – прежде всего.

* * *

Скотт вернулся к своему столу с двумя кружками пива, за которыми только что ходил к стойке. Он стукнул своей кружкой о кружку Грэма и попросил его еще разок рассказать, что ему удалось для него подыскать.

– Дело в шляпе, старина, повторяю тебе! Это лучшее, что находится в моих папках, и я приберег квартирку специально для тебя. Ты поселишься неподалеку от Сент-Винсент-стрит, в самом центре, а маленькие улочки, ведущие прямиком к Блитсвуд-скверу, просто очаровательны! У тебя даже не создастся впечатления, что ты куда-то переехал: в этом месте архитектура скорее в викторианском стиле или в стиле неоклассицизма, наподобие твоего особняка в Джиллеспи. Можешь арендовать квартиру на год, а потом, разумеется, аренду возобновишь, настолько квартира великолепно обставлена. Побывай там и увидишь, она тебе сразу понравится, ты немедленно подпишешь договор.

– Арендной платы пока нет, – заметил Скотт, который старался потянуть время, чтобы еще немного подумать.