Как сказал однажды настойчивый кавалер Салли, зажав ее на улице: – «Ты не девочка. Чего ломаешься? От тебя не убудет!» Только после этого она проплакала целый вечер, и даже дядя ее не трогал, а я подменила. Представив, что теперь так же могут поступить и со мной, я сжалась.
За что?! Из глаз потекли злые слезы. Что и кому я сделала плохого в этой жизни, что со мной так поступили? Мой защищенный мирок лопнул, как мыльный пузырь, оставив меня растоптанной и вымаранной в грязи. Меня предал родной человек. Все друзья, которые у меня были, теперь отвернутся от меня. Женщины почувствуют себя вправе плевать в мою сторону или в лучшем случае пренебрежительно отворачиваться, а мужчины поступать ничем не лучше, чем сегодня этот приезжий маг. В ярости я до боли сжала кулаки. В душе от несправедливости все натянулось, и я явственно почувствовала, как что-то лопнуло. С таким звоном рвется струна. Неожиданно мне стало легче, и я почувствовала прилив сил.
«Мне больше нельзя здесь оставаться!» – отчетливо поняла я. Или утром меня заберет с собой маг, заставив мечтать о смерти, или люди здесь сделают мою жизнь невыносимой. Вся любовь и привязанность к дяде истаяла как дым. После его поступка он стал для меня чужим человеком. Надо бежать, пока еще есть время!
Тихонько отодвинувшись от мага, я встала с постели. Он беспокойно заворочался, как будто в поисках меня, я же замерла не дыша. Через мгновение он успокоился и размеренно задышал, обняв подушку, на которой остался мой запах. Моя одежда лежала разбросанной возле кровати цветными лоскутами. Все мои вещи оказались безнадежно испорчены. Я стояла обнаженная в свете луны, и лишь волосы шелковым плащом скрывали мое тело до бедер. Делать нечего, мне придется идти в чем мать родила по коридору. В душе поднялось негодование – в довершение всех моих злоключений, я оказалась вынуждена красться голой, как продажная девка под покровом ночи от своего любовника.
«А тебя и продали», – ехидно прорезался внутренний голос, и в душу стала заползать тьма. Никогда этого не забуду и не прощу!
Подойдя к двери, я с ненавистью посмотрела на щеколду и вспомнила, как вечером по ней бессильно скользили мои пальцы, пытаясь отодвинуть. Удайся мне это тогда, то у меня бы был шанс сбежать. Решительно я взялась за нее сейчас и с легкостью отодвинула. Насмешка судьбы, она сдвинулась бесшумно. Открыв дверь, я покинула комнату, где остались мои мечты, вера в людей и наивность. Казалось, что прежняя я умерла на той постели, корчась от боли в беззвучном крике.
Мне удалось пробраться в свою комнатку на первом этаже незамеченной. В тазике я ополоснулась холодной водой и надела на себя рубашку и платье. Натянула чулки и сапоги. Пусть сейчас ранняя осень, но скоро похолодает и они мне нужнее. Я растерянно смотрела, раздумывая, что с собой взять. Не так уж и много вещей я имела. Взяла несколько листов бумаги и палочку для писания. Мне ее подарил учитель, что учил меня читать и писать. Однажды зимовал у нас старик. Дядя оставил его с условием, чтобы тот научил меня грамоте. Все в деревне считали это блажью, но дядя спокойно перенес насмешки по этому поводу.
«Не хочу больше думать о нем!» – одернула себя.
На плечи накинула шерстяной плащ. На кровати лежал ребек[1]. Видно, Салли принесла его из зала. Я не притронулась к инструменту и пальцем. Это не то, что стоит брать с собой в дорогу, к тому же без голоса я больше не смогу себе аккомпанировать.
Сердце отозвалось болью при мысли об утерянном. Но я лучше буду молчать всю свою жизнь, чем вернусь в комнату наверху. Окинув напоследок взглядом место, где росла и взрослела, не оглядываясь вышла, решив по пути зайти на кухню. Надо бы взять с собой поесть и наполнить флягу водой. Денег у меня не было, но это не пугало. Вообще, после сегодняшнего меня уже мало что могло испугать.
Незримой тенью проскользнула на кухню, и уверенно прошла к месту, где хранился хлеб. В предусмотрительно захваченную котомку помимо него положила сыр и мясо. Свечу не зажигала, не желая привлекать внимания. Я и так ориентировалась здесь с закрытыми глазами.
– Лори?! – услышала я и подскочила на месте, когда с этим тихим возгласом кто-то зажег свет. Оглянувшись, я увидела дядю. Он сидел за столом с кружкой чего-то забористого. Волосы были всклокочены. Похоже, он так и уснул сидя здесь.
Несмотря на внезапное пробуждение, он окинул мою фигуру в плаще внимательным взглядом и все понял.
– Тебе удалось сбежать? – с надеждой спросил он. – Молодец! Беги в Заречье и попроси там помощи у господина Витана. Он много раз просил твоей руки, но я говорил, что ты еще молода. Он тебя спрячет и не выдаст. Глядишь, этот маг и уедет.
Затем заметил мои припухшие от слез глаза и его плечи поникли.
– Прости меня, девочка, – глухо произнес он. – Лучше ты будешь жива, чем тебя растерзают умертвия.
С этим утверждением я могла бы поспорить. Я бы многое могла сказать, но мне оставалось лишь крепче сжать зубы.
– Подожди, – вскинулся он. Полез в карман и на стол упал кошелек, что ему дал маг. – Возьми деньги в дорогу, они тебе пригодятся.
Мне хотелось плюнуть ему в лицо, или бросить монеты. Прежняя я, наверное, так бы и поступила, оскорбившись и пойдя на принцип, но я сегодняшняя… молча подошла и взяла деньги. И плевать на то, что они жгли мне руки, и казалось, что от них пахнет кровью. Я хотела уже развернуться и выйти, но он опять задержал меня. Резво поднявшись, он кинулся в правый угол кухни и стал на колени, поднимая половицу. Я и не знала, что там у нас тайник.
Когда он вернулся, то в руках у него была грязная тряпица. Под моим недоумевающим взглядом он ее развернул, и в свете свечи блеснуло женское золотое кольцо с большим кровавым камнем. Я ничего не могла понять. Зачем он мне его протягивает?! Даже покачала головой, сделав шаг назад.
– Возьми! – настаивал он. – Это кольцо твоей матери. Она просила отдать тебе его, если не вернется до этого времени, в день твоего восемнадцатилетия, или когда ты станешь женщиной. – При последних словах он смешался.
У меня в голове не укладывалось, как его сестра и моя мать, могла быть обладательницей такого дорогого кольца?! И что значит «если не вернется»? Он же всегда говорил, что моя мать умерла, и не хотел обсуждать эту тему.
– Пусть оденет его на левую руку, на указательный палец. Для всех оно станет невидимым. Когда придет время заявить о себе, пусть переместит его на правую, и тогда оно станет зримым, – закрыв глаза, повторил он заученные слова.
Ничего не понимая, я все же взяла кольцо и выполнила требуемое. Кольцо легко наделось на палец и чуть сжалось, подгоняя себя под размер моего пальца.
«А кольцо-то магическое!» – дошло до меня, когда после этого оно исчезло на моих глазах. И пусть для зрения оно было совершенно невидимым, но я чувствовала его присутствие на пальце.
На прощание дядя хотел меня обнять, но я отшатнулась, и его руки бессильно упали вдоль тела.
– Надеюсь, ты сможешь меня простить, – прошептал он мне вслед, и я ушла не оглядываясь.
Пусть я и понимала, что мне надо как можно быстрее уходить, но не могла этого сделать, не увидев напоследок еще одного человека. Я шла привычной тропинкой, по которой ходила тысячи раз. Была глубокая ночь и все селение спало. От земли поднимался туман, и в воздухе стояла гарь от костров, где жгли останки умертвий, некоторые еще дымили. Проскользнув под окно знакомого дома, я тихонько постучала. Пришлось повторить, прежде чем внутри послышались шаги.
Иланий выглянул в окно, а потом через минуту вышел из дома. Мы молчали, пока не отошли немного в сторону.
– Лори, что ты здесь делаешь?! – приглушенно воскликнул он. – Этот маг положил на тебя глаз, и ты бежишь? – догадался он. Я утвердительно закивала, а он выругался. Пока мы шли, я заметила, что он ощутимо прихрамывает и правая рука была на перевязи. Видно, и ему досталось в схватке. На мой обеспокоенный взгляд он отмахнулся и сказал, что ничего страшного. Так я ему и поверила! Сквозь бинты проступила кровь.
– Куда тебя направил дядя? В Заречье? – Я опять закивала. Иланий окинул меня взглядом и вынес вердикт: – В таком виде тебе опасно путешествовать. Иди в кузницу, а я соберу тебе вещи брата переодеться и подберем оружие.
Я заколебалась, ведь мне надо было спешить, но оценила разумность его предложения.
– Я быстро, – понял он мои колебания, и мы разошлись.
Действительно, он очень быстро пришел с рубашкой, штанами и зипуном[2] из сукна. Пока я перетягивала себе грудь и переодевалась, он отвернулся и давал наставления:
– Если спросят, то говори, что тебе четырнадцать лет. Ты выглядишь моложе своих лет, поверят. Остался в живых при нападении умертвий. Убежал в лес из сгоревшей деревни, заблудился и только недавно вышел к людям. Тебе помогли, и ты идешь в город к дальней родне.
Я переоделась, накинула плащ, и подойдя к Иланию, показала на свои губы, знаками объясняя, что не могу говорить.
– Ты сорвала голос от страха? – с беспокойством спросил он, и мне ничего не оставалось, как кивнуть. – Не переживай, через пару дней вернется. А так даже лучше, тебя жалеть начнут и не обидят, – постарался успокоить меня он. Затем полез в карман, и достал черный платок. – Скрой волосы.
У меня ничего не вышло. Моя коса была слишком длинная, чтобы ее спрятать. Я взяла волосы и сделала режущее движение, показывая, чего хочу.
– С ума сошла?! Да я и пальцем не трону такую красоту!
Как бы он ни отказывался, но я настояла. Весь маскарад не имел смысла, если меня будет настолько легко раскусить. Понимал это и Иланий, поэтому протянул мне кинжал:
– Режь сама, у меня рука не поднимется.
Я решительно взяла в руки косу и отрезала ее под самый корень. Волосы тут же рассыпались и полезли в глаза.
– Лори, зачем ты так?! – жалобно воскликнул Иланий. – У меня у брата волосы и то ниже плеч!
Я же не обратила на это внимания и решительно взяла платок, тщательно повязывая его, скрывая волосы.
– Ты слишком чистая и красивая для мальчишки, – вынес вердикт друг, окинув меня критическим взглядом. Что ж, мы прошли к дымящемуся костру и, разворошив его, бросили туда мою косу, скрывая следы. Пока они тлели, Иланий снял с меня платок и втирал сажу в голову, от чего мои волосы стали жирные и серые. Немного испачкал лицо и руки.
– Так лучше, – удовлетворенно выдохнул он, а потом протянул мне кинжал. – Возьми с собой, пригодится. Если будут нужны деньги – продай.
Я думала, куда бы его положить и в итоге засунула в сапог, чтобы не привлекать излишнего внимания к оружию.
– Будь осторожна! Если бы не нога, то я бы обязательно пошел с тобой, а так буду только задерживать.
Надо было спешить, я и так потеряла много времени. Он обнял меня напоследок и хоть Иланий был для меня как брат, но я ничего не могла поделать с дрожью отвращения. Мне пришлось перетерпеть и не выдать себя лицом.
Когда я вышла из селения на дорогу, несмотря на ночь и то, что я была одна, почувствовала себя свободной. Страха не было. Сделав глубокий вдох, я бодро зашагала в противоположную от Заречья сторону.
О проекте
О подписке