Роман Кафки «Процесс» я оценил на «удовлетворительно». На самом деле, роману я бы поставил жирную единицу, а вот изложенная в нем философская концепция, экзистенциональное осмысление заслуживают такой же жирной пятерки, вот и вышла искомая тройка.
Хотя, романом «Процесс» считается довольно условно. В действительности, это набор разрозненных набросков, собранных в единую фабулу уже после смерти автора.
Произведение очень сложное, многоярусное. Кафка выступает не столько автором художественного, сколько философского текста. Он становится выразителем экзистенциального страха человека перед необъяснимостью бытия.
Бытие человека определяется некими регулирующими параметрами, которые можно определить, как закон. Закон безличен и неумолим, хуже всего, что он совершенно непонятен и необъясним для субъекта. А, следовательно, он не может быть не нарушен, так рождается изначальная виновность человека, то, что в иудаизме и христианстве определяется как первородный грех. Сам факт принадлежности к человеческому роду является обвинительным актом во вселенском всевышнем суде. И вся человеческая жизнь – есть процесс, финал которого предопределен заранее. Возможно «условное оправдание» на какое-то время, возможна «волокита», но не «абсолютное оправдание». Нет, слухи-то о нем ходят, но только слухи. А когда делопроизводство по процессу будет закончено по причине доказательства вины, последует неминуемое наказание. Это общефилософский мировоззренческий ярус.
Законом же обусловлена религиозная жизнь, включающая в себя множество запретов и предписаний. Особенно щедр в этом отношении иудаизм, которым в последние годы жизни увлекся автор, хотя христианство с исламом тоже стараются не отстать. Эта подчиненность требованиям религиозного социума представляет духовный ярус романа.
Законом же регулируются правовые отношение в обществе, взаимодействие личности и государства. Здесь тоже есть предопределенная подчиненность с большим перечнем ограничений, нарушение которых влечет за собой «процесс». И это следующий ярус – социальный.
А еще семейный ярус, где зависимость от неминуемого закона выражена, возможно, сильнее чем в других. Именно здесь закладывается механизм безусловной виновности, именно здесь формируются те неврозы, которые потом заставляют человека искривленно воспринимать действительность: видеть смысл, там, где его нет, а истинный смысл бытия воспринимать как абсурд.
Абсурдность и кошмарность – главные условия существования героя Кафки, да и самого Кафки тоже. Он же все это писал о себе, о том, как он чувствовал жизнь. Как историк не могу не уточнить - в условиях отживающей забюрократизированной до невозможности, габсбургской империи.
Реальность зыбка и невесома, за ней скрывается что-то иное, непостижимое как «процесс» или «большие адвокаты». Истина жизни скрыта от нас и нам достается только существование в непостоянном и непостижимом мире.
«Процесс» начинается с пробуждения ото сна, заканчивается погружением в сон вечный, хотя в последней строчке следует новое пробуждение и круг замыкается. Тема сна проходит основой через все произведение. Реальность мира героя Кафки оказывается реальностью сна, если можно так сказать – текст насыщен элементами кошмара, когда проход в судебное помещение, например, лежит прямиком через неубранную кровать маргинального художника, который, несмотря на свою маргинальность, имеет большое влияние в судебных инстанциях. Или тема женщин, которые все подряд без разбора воспринимаются героем как сексуальные объекты, мягко, без акцентирования, но звучат и темы педофилии и гомосексуализма. Демоны скрытых и подавленных желаний как бы подтверждают сущность обвинений и необходимость процесса.
Но, возвращаясь к началу, повторю – как художественное произведение, как роман, считаю «Процесс» неудачным. Читается он трудно и нудно, растянут неимоверно. Кафка известен как признанный мастер малых форм, поэтому я уверен, если бы он довел книгу до ума, она была бы иной и намного короче. Тут тот случай, когда есть, что выбросить, а он был сделал так, что нечего было бы отнять, но не сложилось.