«Снежинка мне упала на рукав…»

Снежинка мне упала на рукав.
Поднял, смотрю,
А там такая красота!
Все лепестки, отводы, грани,
Всю ту вселенную понять
Смог лишь математик.
Красиво формулами описал то,
Что природа создавала.
Имеющий глаза услышит нас.
А остальным – Макдональдс.

«Мы видели огни Бомбея…»

Мы видели огни Бомбея
И рёв сороковых широт.
И Южный Крест к экватору ведёт через Суэц и Гибралтар.
Атлантика взяла в объятья,
Идём наверх – Ла-Манш.
К Норвегии рули подняты,
Вот Копенгаген справа побок.
А вот и Данциг маяком моргнул.
Заходим в Балтику,
Идём тропою Великого Петра,
Что флот наш создал.
И такая тишина,
Смотри, Кронштадт нам бастионы показал.
Мы дома…

«Вставай, мой сын, дерись…»

Вставай, мой сын, дерись,
Не дай себя в обиду!
Ведь ты же конунг,
Кровь должна кипеть,
Как твой отец, что возвращался с моря,
Как та дружина, что вместе с ним…
Малыш, учись,
Где честь, а где кинжалом в спину.
Ты должен правду жизни знать.
А вот когда уйдешь под парусами,
Склонись волне,
Она заменит тебе мать,
Когда сойдемся в жаркой сечи,
Когда рука устанет меч держать.
Ты помни о живой волне.
Шепни, она войдёт в тебя
И силу даст.

«Так душно в вашем кишлаке…»

Так душно в вашем кишлаке.
Ночные звёзды на Востоке
Мне макушку щекотали.
Боец, такого не увидишь больше ты нигде.
Где космос сам над головой мерцает.
Присел, порог встряхнул от пыли,
Вдохнул пустыни запах,
Что вчера ходили.
Такая ласковая ночь мне шепчет баю-бай.
Боец, нельзя —
Ведь за углом сидит свирепый, злой Бабай.
Там на плече шайтан-труба,
Он выстрелит,
И сакля разнесётся в прах.
Поэтому давай беречь чужие жизни.
Хоть наши те абреки совсем не берегут,
Но мы же выше!
Нам Бог велел убогим обозначить путь.
Кавказ: и боль, и гордость,
Как я хочу к ним гостем вдруг прийти,
Но память горца – это очень сложно.
Вполне возможно нам кинжал словить,
Поэтому любуемся закатом,
Как солнышко ласкает лики этих гор.
Я помню, что Кавказ – коварен,
Но помню и глаза,
Что посмотрели вскользь.
Пускай не Белла, пусть Амира,
За этот свет в глазах я всё прощу.
Дыханье гор,
Зелёнки птичий щебет,
Я с миром к вам иду.

«Тихо крыльями шурша…»

Тихо крыльями шурша,
Ночная мышка с неба падала.
Задача нам была поставлена.
А мышка эта, так, отвлечь противника.
Ползём через нейтраль,
Вошли в зелёнку,
Уже на ноги можно встать.
«Балбес, смотри под ноги! Сухой сучок!»
Идём как рыси, тихо, незаметно,
Работу сделали и быстренько назад.
Не получилось тихо.
Образовался всепрекраснейший бабах!!!
Бегом те ноги, быстро в руки,
Пока противник охренел.
Успели, прыгнули в свои окопы,
И тут разверзлась твердь.
То миномёт, то гаубица грохнет.
Но вот зачавкали АК.
Сейчас пехота в рост
Так лихо в рукопашке вам пилюль дала.
Затихли выстрелы,
А дым ещё клубится.
«Всех раненых с собой забрать».
Седой комбат своих принял.
– А Вы – береты чёрные,
Вас дьявол сам считал.
– А нам не привыкать.
– Построились, раз-два!
Сегодня все на месте?
– Само собой, косая не взяла,
Ведь будет слишком много чести!
Пехота ржёт.
– А что, слабо, калибром главным жахнуть?
– Говно вопрос!
Вот только другу кровь остановлю.
Так было, есть и будет.
Когда совсем крайняк,
Морские дьяволы вперёд идут.

«Я тоже думал, что бывает счастье…»

Я тоже думал, что бывает счастье.
Бродил по жизни, всё искал.
Меня трепало то ненастье,
И шею мне свернуть грозился шквал.
Но выходили через непогоды.
Мы знали, что за этой теменью
Всегда придёт рассвет.
Глаза родные нас согреют Божьим светом.
Депрессии мы скажем: «Нет».
Бывало всяко в тех барханах:
Друзей терял, трудно шли домой,
Но честь свою в дороге мы не растеряли.
Пришли домой все те,
Кто помнит бой.
Как пахнет порох и улыбка,
Что сквозь слёзы:
«Идите, я прикрою…»
Оставили рожки, гранаты,
Уходим, совесть изнутри грызёт.
Услышали, заговорил наш автомат.
Граната чавкнула, и всё…
Он там остался,
Чтобы мы смогли уйти.
Спасибо, Саша, мы ушли…
И дай Нептун тебе покоя,
И душу в Рай ты заслужил.

«Гора дышала нежною прохладой…»

Гора дышала нежною прохладой.
В долине маков даже ветер стих.
Тянь-Шань раскрыл свои объятья,
Но не для всех…
А только тем,
Кто край суровый смог понять.
Увидеть красоту в простом,
Тогда и сложное тебе откроют.
Просто будь самим собой.

«Лука на небе давит и восторг вселяет…»

Лука на небе давит и восторг вселяет.
Застыл в лесу, задумался,
И вот те шлюзы памяти прорвало.
Волна плеснула в борт.
Сидим на палубе,
В надводном мы идём.
А звёзды на Востоке —
Ты только руку протяни.
Почешешь ей за ушком —
Улыбнётся.
Я знаю, моря дети вы…
Стоит на вахте командир…
Сигнальщик смотрит в темень ночи.
Акустик слушает эфир.
Крадётся лодка в заданный квадрат,
Чтоб скинуть через аппарат тех,
Кто романтику видал лишь в книжке.
Тем отморозкам чёрт – не брат.
«Морские дьяволы на волю вышли» —
Так зло шипел тот аппарат,
На волю воздух выпуская.
И нас до кучи вылетело в ряд позицию,
И строй в воде не нарушая.
Нам повезло, никто не ждал,
Мы к берегу пошли,
А лодка вглубь с заданием нас ждать.
Медузы сонные и глубина
Встречают удивлённо:
«Вас снова чёрт морской принёс
Нарушить наш покой?» —
«Простите, мы тихонечко уйдём,
Вернёмся, на берегу оставим бой».
Кальмар глаза свои навыкат:
«Я знаю вас, опять гранаты полетят.
То не меня, то вас – балбесов
Сверху попытаются достать».
«Простите, жители тех рифов.
Нам нужно выполнить приказ» —
«Идите уж, окно открыто,
А мы прикроем вас».

«Мне лист осенний в руки пал…»

Мне лист осенний в руки пал.
Вот паутина тянется из ветки.
Златая осень подарила нам причал,
Куда приду, оставив все напасти.
Я знаю, там стояла и ждала,
Что выплакала все глаза,
Но знала, что придёт.
Такая у него работа.
Вот рубка из воды поднялась.
А вот и лодка вся.
Идут мои ребята,
К чёрту всё!
Пришли. Нептун, спасибо!
И всем морским богам!
Идут домой ребята.
Я дождалась!

«Я помню сад из детства…»

Я помню сад из детства,
Где яблоня цвела,
Где шмель жужжал
В отяжелевших ветках.
Такой я урожай вам принесла.
Так было хорошо, где яблоня.
Там запах детства.
То время вспять идёт…
Корова на лугу, лошади в ночном
Суют мордаху мне в ладони:
«А ты морковку нам принёс?»
Такие были кони…
Вот ранним утром жаворонок песню спел,
Когда сидел возле пруда.
Вот карп плеснулся;
Утку напугал.
Туман, роса и камыши мне шепчут:
«Запомни детство».

«Тот жеребец не подпускает…»

Тот жеребец не подпускает,
Боятся подойти.
Или лягнёт и точно искупает,
Он в дальнем стойле ушки шорошит.
А ночью прыгаю ему на спину.
И он несёт меня к мечте
Галопом сквозь овраг —
И на равнину,
Где ветер волосы причешет мне,
А Буцефалу гриву.
Несёмся через перелесок галопом,
Лицо решили ветки разодрать.
Но подо мной несётся мощь и сила.
Мой Буцефал.
Пришли на место, пробежался,
И голову мне ложит на плечо.
Мой конь, мой друг,
А что тебе ещё?
А ничего, я просто буду слышать запах ветра
И спину, что меня несёт.
Так просто, правда?
Душа живая точно не умрёт?
А неживая вдруг поймёт?

«Как в море хорошо…»

Как в море хорошо,
Всё близко и знакомо.
Форштевень разрезал волну,
Драккары по морю бежали,
Нептун нам в спину дул.
Нельзя нам долго быть на берегу:
Мечи ржавеют и дружина киснет,
Поэтому идём в поход.
Глаза парней зажглись.
Наш конунг нас ведёт,
Он знает и не подведёт,
Мы верим.
Валькириям пока работы нет,
Чтоб наши души в Хель призвать к ответу.
Мы пока идём,
Но грянет сеча злая на берегу чужом.
Не ждали, прогневили своих Богов,
Поэтому пришло из моря Вам искупленье за грехи.
И ждать пощады бесполезно,
Ведь викинги пришли,
Пытались драться, но куда?
А главный вождь из уваженья
Увидел Красного орла.