Снег над Екатеринбургом

Снег как вздох: пушистый, плавный,
Над пунктиром старых стен,
Ветер мягкой, нежной дланью
Ткет рисунок на холсте.

Снег ложится, чинный, важный,
С благородной сединой,
На район многоэтажный
И на двор унылый мой.

Стучите – и откроется

Стучите – и откроется в двери небес глазок,
И надзиратель сверху скажет хмуро:
«Зачем стучать? Вы не отбыли срок.
Вам не попасть к нам даже с Байконура.»

Проси – и будет дадено на хлеб,
И на воду нам скинут спасжилеты.
И может сократиться до встречи долгий миг
С свинцом, что покидает пистолеты.

«Жди – и дождешься», – сказано не зря,
Но сердце точит некая заноза:
Ассоль дождалась алых парусов,
Каренина же Анна – паровоза.

Кочегар

В топке яро бьется рыжий пламень,
До скончанья смены два часа,
Мои веки тяжелы, как камень,
И зарей не брезжат небеса.

Чувствую себя канатоходцем,
Шаг над бездной сонных грез тяжел,
Главное – не перестать бороться,
Не единожды уже я здесь прошел.

Продираясь сквозь свою дремоту,
На себя смотрю со стороны,
Вот дурак, нашел себе работу —
Пламень в топке нежить до весны.

Шелест

Музыка листьев.
Опавшие звуки.
Вкрадчивый шелест
И песня разлуки.

Стих

Стих должен быть гибок,
Бегуч, как ртуть,
Короток и завершен.
Должен сверкать
И быть ядовит,
Горек, зубаст и смешон.
Светить, как маяк,
Разжигать огонь,
Сквозь бурю и волны —
Плыть.
Стих – как дыханье,
Как солнце и снег,
Стих просто должен – быть…

Про любовь

Танюшке

Давно не верю я в случайность наших встреч,
Судьба – игрок известный и азартный,
А я король мечей со старой карты,
И этим вряд ли можно пренебречь.

Знакомы с вами мы уже с весны,
Глядишь, и не увидимся уж боле,
Но нить судьбы – послушна божьей воле —
Свивается, как утренние сны.

Ну что ж, Танюш, махнемся адресами,
Глядишь, схлестнутся линии судьбы,
Порой до сказки – пять минут ходьбы,
Когда дорогу выбираем сами,

Но небо насмехается над нами,
И я не верю в случаи судьбы.

Нам порою мешают слова

Нам порою мешают слова,
Смысл уводят от истиной сути,
Будто капли стремительной ртути
Изменяют места и права.
Нам порою мешают мозги
С их привычкой все резать и мерить,
Очень сложно бывает поверить:
В дар даются не только долги.
Нам порою мешает любовь,
Так затаскано древнее слово,
В ней порою уж больше плохого,
И рифмуют все – кровь да морковь.
Нам порою мешаемся Мы,
Ибо сами себя мы не знаем,
Как с врагами порой поступаем,
А потом проклинаем умы.

Читаю твои стихи

Читаю твои стихи,
Вслушиваюсь в слова,
А между строк – родники,
Сочная, в пояс – трава.
В песнях твоих то лязг
Стали, где строй на строй,
То лебединый плач
С белой рекой-сестрой.
Там и огонь сердец,
Там и болотный свет —
Я не встречал таких
Тысячу смертных лет.
Хочется вникнуть вглубь,
Губы к губам прижать,
Нежно тебя обнять,
Телом твоим дышать.
Хочется выпить все
И отпустить в ковыль.
Были мы или нет?
Сказка то или быль?

Я встал и вышел в ночь

Я встал и вышел в ночь,
И дверь за мной закрылась,
Отрезав от меня
Уют чужой семьи,
А ты ушла в оффлайн
И об подушку билась,
В своих устах слова
Коверкая мои.
А я пошел сквозь город,
От апреля пьяный,
Разбрызгивая в лужах
Марево огней,
Вдыхал угарный газ
Весенне-жгуче-пряный
И вслух мечтал я об…
Да только не о ней.
А город тек сквозь ночь,
Манил меня огнями,
Совал мне алкоголь
И истину весны,
Но душу я продал
В желании зарплаты
И ту, кого желал,
Обрел, свалившись в сны…

Что может быть интимнее?

Что может быть интимнее, чем магия любви?
Один коктейль, замешанный из сока и крови,
Твой свитер, ее платье, дрожание ресниц,
Ее заколка брошена промеж твоих страниц,
Дрожание эфира и мысли в унисон,
И изложить, проснувшись, свой непонятный сон,
Дурачиться как дети и целовать в глаза,
Гонять на лисапеде, забывши тормоза,
Носить ее на ручках, терпеть ее кота —
Что за любовь без этого? Фигня и пустота!

Ты играешь в игру под названием жизнь

Ты играешь в игру под названием жизнь,
Жестко, по старым правилам,
Тяжко – ты зубы сожми, держись!
Кинули? Так и ты – подставила.
Нет, не ногу – это порок, ниже, не твоя форма.
С милой улыбкой, в глаза укол,
С росчерком стали у горла.
Ты жаждешь любви и страсти из книг
Сильной, в водах кипящих,
И с гордой улыбкой проходишь меж вех
Тихих, но – настоящих.
К чужим огонькам болотных тайн
Влечет тебя путь познания,
Сколько готова ты заплатить
За призрачное призвание?

Безнадега

Холодный свет ночных огней —
теплей твоей руки.
Призывней ясных глаз твоих —
хмельные кабаки.
И даже стужа декабря —
теплее ваших встреч.
На что надеяться ему
и что теперь беречь?

Я встретил тебя в суматошный год

Я встретил тебя в суматошный год,
Когда все неслось по касательной,
Ты показалась мне милой, смешной,
Нежной и …обязательной.
Спустя два года встреч и разлук,
Пройдя сквозь запои и драки,
Я снова сижу и скулю в монитор,
Как на луну – собаки.
Когда я был пьян (а я часто был пьян),
Я видел все или – или,
Или любовь – или смерть и бедлам,
Как чаша – такие и гири.
Деремся – так драться! Гулять, так – гулять!
И так до последнего дня.
Но на какой-то момент вдруг ты
Остановила меня.
Ты не сказала мне: «Милый, прости,
Конечно, хочу с тобой,
Но у меня нынче новый стиль —
Считать это мир игрой.
Я часто – не Я, ты – не виноват,
Что видишь меня одну,
Но в мире война, и я – солдат,
А ты все равно в плену.»
Ты не сказала мне много слов
Конечно, ведь я не пойму,
Но я в плену, и мой плен суров,
И вот я пою на луну.
В песне моей очень мало рифм
О нежности, счастье и вере,
Скорее я как старик-гребец,
Прикованный страстью к галере.
Я, как и ты, долго жил напролом,
Веря: любовь – страсть и битва,
Но в твоем образе вижу ответ:
Любовь – это долг и молитва.
Страсть только сжигает – не дарит покой,
И интереса в ней нет,
Она не протянет без той, другой
Даже десяток лет.
Страсть интересна, она кружит
Переполняет и рвет
Но кроме песен, скандалов, стихов,
Что еще создает?