Готландское сообщество

Основатели Любека в первую очередь стремились вести морскую торговлю. Горожане немедленно начали строить корабли, чтобы купцы, проживавшие в городе или приезжавшие из внутренних областей, могли совершать рейсы на остров Готланд и на Русь. Возможно, уже тогда – и точно несколькими годами позже – в гавани Любека строились первые когти (одномачтовые палубные парусные суда). Эти суда нового типа появились во второй половине XII в.; в XIII и XIV вв. когги стали основным типом судов ганзейского флота. Благодаря широкому корпусу и легкости в управлении когг оказался лучше приспособленным к ведению торговли и колонизации, чем скандинавские суда.

Все, кто хотел торговать на Балтике, должны были договариваться с готландцами. Генрих Лев это понимал. Он примирил немцев и готландцев, находившихся в состоянии войны, заставил их поклясться в вечной дружбе (1161) и подтвердил привилегии, предоставленные последним в герцогстве Саксония Лотарем III. С того времени немецкие купцы могли ездить на остров Готланд. После основания Любека они по инициативе Генриха Льва, признавшего их вождя Олдериха своим представителем и предоставившего ему законные полномочия, сходные с теми, какие готландцы получили в Саксонии, образовали сообщество, скрепленное присягой.

Так было основано Сообщество немецких купцов, регулярно посещавших Готланд (universi mercatores imperii Romani Gotlandiam frequentantes), которое можно считать своего рода прообразом Ганзы. В Сообщество входили купцы не только из Любека, но и из вестфальских и саксонских городов. Уже в 1165 г. купцы из незначительного городка Медельбах торговали на Руси. Постепенно к ним присоединялись купцы из новых городов, основанных на славянских землях в Прибалтике. К сожалению, наши источники почти не указывают на состав Сообщества. Судя по всему, каждый год купцы из разных городов выбирали старшину (Oldermann) и клялись соблюдать устав Сообщества и оказывать друг другу помощь. Возможно, на старейшей любекской печати (впервые оттиснутая на документе в 1226 г.), на которой изображены два человека на борту корабля, приносящие присягу, представлена именно эта сцена. В XIII в. во главе Сообщества стояли четыре старшины, которых выбирали соответственно купцы Любека, Висбю, Зоста и Дортмунда. Они обладали теми же полномочиями, которые позже получали главы ганзейских контор. Они вершили суд над своими товарищами и по необходимости выступали их представителями перед зарубежными властями. Сообщество имело свою печать, украшенную геральдической лилией. Возможно, она символизировала королевскую защиту, которую получили купцы, поскольку на некоторых печатях Генриха Льва и императора Генриха IV также присутствует эта эмблема.

Несмотря на падение Генриха Льва и растущую слабость имперской власти, Готландское сообщество, при поддержке городов-участников, стремительно развивалось. Хотя вначале средоточием их деятельности оставался остров Готланд, вскоре члены Сообщества следом за скандинавами отправились в прибрежные страны сначала на Балтийском, а затем и на Северном море. Они торговали, закладывали поселения, получали привилегии от местных правителей и заключали с ними торговые договоры, которые скрепляли печатью Сообщества.

Однако сама важность Готланда объясняет, почему многие немецкие купцы вскоре решили переселиться туда насовсем, а не наносить визиты время от времени. Они обосновались в Висбю, на западном побережье острова, где уже имелось поселение скандинавов. В середине XII в. там построили несколько церквей. Неизвестно, когда и почему на Готланде основали немецкий город, на печати которого также присутствует геральдическая лилия, но с надписью: Sigillum Theu-tonicorum in Gutlandia manentium. Более того, вскоре начали различать купцов, которые просто посещали остров (frequen-tantes), и тех, которые жили там постоянно (manentes).

И скандинавское поселение, в свою очередь, превратилось в город с собственной печатью, на которой был изображен ягненок. Таким образом, Висбю стал двойным городом, в котором у каждого сообщества вначале был свой совет; вскоре две половины слились, но все принимали как должное, как позже в шведских городах, что советников следует выбирать среди представителей обоих народов. С другой стороны, по некоторым сведениям, городской свод законов с самого начала был общим для всего города.

Висбю стал весьма оживленным центром торговли. Очевидно, ее стимулировали ярмарки, на которых купцы, поселенцы, миссионеры и крестоносцы пополняли запасы перед тем, как отправиться на Русь или в Швецию. Его развитие шло стремительно и сравнимо с развитием Любека. К середине XIII в. город был окружен каменной стеной длиной в 11 200 футов; он занимал площадь примерно в 90 гектаров. В наши дни там еще можно видеть развалины 18 средневековых церквей. Самая большая, церковь Святой Марии, которую построили немцы между 1190 и 1225 гг., была приходской церковью немецкой общины. Благодаря материальному процветанию Висбю росло и его политическое влияние. Город все чаще выступал от имени всего Готландского сообщества и защищал интересы немецких купцов на Руси. Именно в Висбю представители новгородской конторы ежегодно отдавали на хранение казну. Городской совет Висбю выступал в качестве апелляционного суда в спорах, которые возникали в самой конторе. Но эти притязания вступали в противоречие с притязаниями Любека, который с конца XIII в. получал признание своего превосходства почти от всех немецких городов. Процветание Висбю окончилось так же внезапно, как и началось.

Экспансия на Русь и в Ливонию

Одновременно с регулярным посещением Готланда многие немецкие купцы следом за скандинавами отправились на Русь. Их привлекал Новгород, важный рынок восточных товаров, мехов и воска, который тогда находился на пике процветания. В Новгороде немцев вначале не отличали от готландцев со «двора Олафа». Сохранился текст торгового договора, заключенного в 1189 г. князем Ярославом с немцами и готландцами совместно. В договоре оговаривались некоторые привилегии для русских купцов, Ярослав гарантировал им защиту жизни и товаров, а также предоставлял определенные льготы. Но в некоторых статьях договора даже в такой ранний срок к немцам обращаются отдельно. Это старейший известный договор, заключенный ганзейскими купцами с иностранным князем, но в нем упоминается какой-то более ранний договор.

По мере того как немцев в Новгороде становилось все больше и князь Константин в 1205–1207 гг. предоставил им привилегии, купцы приобрели на краю рыночной площади участок земли, который получил название «Немецкого подворья» или «Петрова подворья» (Peterhof). В конце XII в. они уже построили там каменную церковь. Скорость, с какой немецкие купцы проникали в русские земли, поразительна. Ее можно объяснить лишь услужливостью готландцев, которые, по крайней мере вначале, строго придерживались условий пакта с Генрихом Львом и выступали в роли советчиков, хозяев и собратьев-купцов в Новгороде для тех, кто позже совершенно их вытеснит.

Самые ранние правила для «Немецкого подворья», составленные примерно в середине XIII в., дают некоторое представление о структуре первой конторы и о трудностях похода в Новгород. Корабли и купцы, прибывающие с Готланда, собирались в устье Невы у острова Котлин (Кронштадт). Там выбирали старшину, который в пути управлял всем караваном. Товары обычно перегружали на суда помельче. После того как на борт поднимались русские лоцманы, корабли поднимались вверх по Неве через необитаемые земли, где им угрожали шведские и карельские пираты. Они выходили в Ладожское озеро и заходили в порт Ладога, возле которого им принадлежали церковь и кладбище. Там необходимо было снова перегрузить товары, так как на Волхове было много порогов. Работы велись с помощью корпорации владельцев буксирных судов (vorschkerle). Наконец, немецкие «гости» прибывали в Новгород.

Похоже, с самого начала такое путешествие совершали две разные группы купцов. Представители первой группы, «зимние гости» (Winterfahrer), отправлялись в путь зимой, а второй группы, «летние гости» (Sommerfahrer), – летом. Те, кто прибывал осенью, зимовали на «Немецком подворье», поскольку зимой можно было купить лучшие меха. В обратный путь они выходили весной с первой оттепелью, обычно до прибытия летних купцов, которые оставались в городе на более короткий срок, до начала осени. Поэтому в определенный период времени подворье пустовало: два ключа, которыми оно открывалось, передавались на хранение архимандриту Новгородскому и аббату монастыря Святого Георгия. С другой стороны, купцы забирали сундук с казной, который они отдавали на хранение в Висбю, а четыре ключа, которыми сундук отпирался, поручались четырем старшинам Готландского сообщества из Висбю, Любека, Зоста и Дортмунда. Сначала до Новгорода можно было добраться только по рекам. Но в новгородской летописи имеется запись от 1201 г. о героическом прибытии группы немецких купцов, которые пришли большей частью по суше со стороны Двины. Позже появились «сухопутные гости» (Landfahrer). Они отправлялись в путь как зимой, так и летом; выходили из Риги или Ревеля и шли через Псков, время от времени присоединяясь к группам тех, кто добирался до Новгорода водным путем («водные гости», Wasserfahrer). Судя по всему, последние сохраняли некоторое преимущество перед остальными.

Новгород был не единственной целью немецких купцов на Востоке. Вскоре после основания Любека они, по-прежнему идя по стопам скандинавов, стремились распространить свою деятельность на прибалтийские страны и дальше. Направляясь вверх по Двине, они проникали на русские рынки в Полоцке, Витебске и, главное, Смоленске в верхнем течении Днепра. Но тамошние условия сильно отличались от новгородских. Прибалтийские страны населяли племена, которые еще были языческими: литовцы на юге, ливы и летты в нижнем течении Двины, эстонцы на берегу Финского залива. Поэтому торговля там была сопряжена с большим риском и коммерция велась рука об руку с обращением в христианство, завоеванием и основанием новых городов.

Начиная с 1184 г. Майнхард, готландский миссионер, который пришел с несколькими спутниками из Гольштейна, обратил в христианство ряд ливонцев и построил церковь в Юкскюлле в нижнем течении Двины. Через два года архиепископ Бременский, мечтавший продолжить великую традицию церковной экспансии на север, сделал его епископом Ливонским. Но скоро стало очевидно, что только полномасштабный Крестовый поход способен обеспечить христианизацию края. Новый епископ, Альбрехт (1199–1229), доказал свою ценность, взяв на себя эту задачу и доведя ее до успешного завершения. Он добился поддержки папы Иннокентия III, короля Германии Филиппа Швабского, короля Дании, который в то время владычествовал над Северной Германией, архиепископа Лундского и города Любека. Главное же, он заручился активной помощью Готландского сообщества, которое оснастило сотни крестоносцев и обеспечило их доставку в Ливонию.

Экспедиция оказалась успешной. В 1201 г. Альбрехт основал Ригу, разместил в городе купцов и укрепил его. Кроме того, он ввел там право Висбю. Позже его заменило гамбургское право, которое, в свою очередь, было заменено любекским. Ригу сделали епархией, отдельной от церковной провинции Бремен. В 1245 г. она стала архиепархией. Для завершения завоевания и обеспечения защиты края в 1202 г. был создан военный орден, Братство воинов Христа (Fratres Militiae Christi), который в народе назывался орденом меченосцев от изображения на их плащах красного меча с крестом тамплиеров. Важно, что вступать в новый орден имели право не только аристократы, но и купцы. Несмотря на сопротивление язычников, завоевание прибалтийских стран прошло сравнительно легко. Повсюду оно сопровождалось основанием торговых факторий. Такие фактории появились, например, в Дерите, который в 1224 г. стал городом и центром епархии, и в Ревеле, где в 1230 г. обосновались 200 немецких купцов бок о бок с датскими и шведскими колонистами.

В этом процессе колонизации немецкие купцы, либо как солдаты, либо как торговцы, играли весьма важную роль. Они не собирались позволять архиепископу или меченосцам забирать все их политические права. Так, в 1226 г., когда предприняли Крестовый поход на остров Эзель, папский легат решил, что город Рига должен получить треть добычи. Город передал Готландскому сообществу половину его доли, которая состояла в землях к югу от Риги, на Курляндском побережье, на Эзеле и в Эстонии.

Однако преобладающее влияние странствующих купцов оказалось кратковременным. Как и на Готланде, ливонские города, предоставив купцам равные права со своими гражданами, постепенно вводили для них ограничения. В тех краях первостепенное значение имели сильные оборонительные укрепления. В 1236 г. литовцы нанесли сокрушительное поражение меченосцам, и опасность угрожала обращению в христианство и колонизации в целом. Дело спасло то, что язычникам не удалось воспользоваться удачной возможностью, а также вмешательство Германа фон Зальца, великого магистра Тевтонского ордена, который как раз отправился на завоевание Пруссии. Он спешно отправил в Ливонию отряд рыцарей, которые восстановили порядок. Выживших меченосцев приняли в Тевтонский орден, который под руководством ланд-мейстера постепенно расширял свои завоевания до Псковско-Чудского озера. Однако задачу не довели до конца. На юге экспедиции против самогитов окончились неудачей; подчинить их не удалось. В результате государство Тевтонского ордена осталось расколотым на две части, Пруссию и Ливонию. Даже в позднее время сообщение между ними осуществлялось только по морю. На севере Тевтонский орден в течение следующих ста лет обязан был признавать суверенитет Дании над Эстонией, а также подчинение своей епархии Лундской архиепархии. Датское владычество, однако, не мешало растущему процветанию немецких городов Ревеля и Нарвы, где было введено любекское право. Ревель все чаще и чаще становился базой для операций и сборным пунктом для немецких купцов, которые отправлялись в Новгород по морю или по суше.

Рыцари Тевтонского ордена не так охотно, как их предшественники, готовы были взирать на разделение власти. Они значительно ограничивали влияние и епископов, и городов. Рига и Готландское сообщество потеряли обширные территории, приобретенные ранее, а Рига стала подчиняться гамбургскому праву вместо права Висбю. Любекское право было там неприемлемым, так как Любек подозревали в распространении своих законов в политических целях. Впрочем, торговля в тех краях находилась под надежной защитой.